Почему в Харькове не получилось
Почему в Харькове, одном из базовых «бело-синих» регионов, Партия регионов и прочие политические проекты провалились в политическое небытие, а «оранжевым» удалось взять власть и закрепиться в ней? Почему даже в самой безвыходной ситуации люди не объединяются ради общего дела?
Харьковская политическая история последней четверти века выглядит как кладбище политических организаций и репутаций. В прошлой статье я рассказал, как работал с партнерами и клиентами Арсен Аваков.
Его противники и некоторые партнеры находились многие годы в эйфории первоначального накопления или карьерных успехов. Ведь, казалось бы, личный предшествующий опыт должен был чему-то научить, но...
Была такая партия - Народно-демократическая. Там состояли губернатор и мэр, бюджетников и мелкий бизнес принимали туда пачками, многие харьковчане не догадывались, что там состоят. Ее руководство умело организовывать массовые митинги совсем даже бесплатно. И действительно, в 2001-2004 годах на площадь без проблем выводили по десять тысяч человек.
Если в КПСС (а там состояли многие члены будущей НДП) существовала угроза положить партбилет на стол, то средний эшелон НДП вообще грозил увольнением с работы или внеплановой проверкой предприятия.
У этой партии ни на что не было денег: депутаты избирались за свой счет, аппарат работал на общественных началах, а газета закрылась с долгами по гонорарам, которые так никто и никому не вернул. Неудивительно, что после первого майдана партийцы разбежались в разные стороны.
Казалось бы, этот урок должна была учесть Партия регионов, создававшаяся в Харькове, в том числе, и из осколков НДП. И поначалу так и было, пока этим занимался покойный Евгений Кушнарев. И аппарат появился, и актив был при деле, и просто люди знали, куда прийти, чтобы пообщаться с единомышленниками.
Местные элиты и население имели консенсус по базовым вопросам, ибо любые другие парадигмы, предлагавшиеся извне, казались оскорбительными или разрушительными.
В провинции главный вопрос, который задает любой избиратель, работодатель и работник, прост: «А где мое место в этом раскладе?» И там, где на него нет ответа, оставляющего право на самоуважение, находится враг или чужой. И ПР на него в целом отвечала, хотя и не для всех.
А дальше, после всех выборов 2010 года, когда победа в регионе была полной и несомненной, «что-то пошло не так». Регионалы создавали вокруг себя барьеры и плодили недовольных.
Руководство областной ПР, как и многие местные бизнес-структуры, предпочитало платную массовку на нерегулярной основе, отгороженную от себя вороватой челядью, которая обманывала и хозяев, и наемников.
Система диалога с собственным электоратом срабатывала далеко не везде. Лидеры ХОО ПР было самоуверенным и, вместе с тем, боялось инициативы снизу из-за возможных трат на ее скупку.
Зрело недовольство, которое выплеснулось в бунт отставленной челяди и дилетантов-новичков или обиженных системой людей, которые были частично подобраны майданом. И опять нашлись и предатели, и испугавшиеся, и те, кто просто отошел от дел. Те, кто не задрал нос, сохранили себя в Оппоблоке и ряде районных структур, близких к горсовету.
Протестное движение 2014 г. в Харькове не смог оседлать никто - ни Россия, ни осколки ПР, ни кандидаты в площадные лидеры.
Там собрались разные люди разных убеждений. Жизненный опыт участников позволил отсеивать, хоть не сразу и с большим трудом, авантюристов, истеричных персон и носителей завиральных идей.
Из-за посадок и эмиграции не успела создаться иерархия. Был страх, что те или иные идеологически мотивированные группы подомнут под себя (левые, русские националисты, носители сектантского мышления). Каждый из них хотел окрасить трибуну в свои цвета и навязать свой шумовой фон.
Ну, не станет бизнесмен стоять под символикой коммунистов, а те же коммунисты действовать под эгидой «Боротьбы». Не могут в едином порыве действовать сторонники и ниспровергатели городских властей, евреи и антисемиты, левые и правые, если каждый из них хотел настойчиво протащить свою повестку дня.
Хотя, казалось бы, все за Харьков и федерацию, все против переворота, украинизации и бандеровщины - договорились и действуем вместе. И были люди, которые предлагали общеприемлемое, например, ныне сидящий в застенках Юрий Апухтин.
А тут и посадки пошли. Услышав идейный разнобой, люди расходились с площади и больше туда не возвращались. Вернее, возвращались сначала далеко не все, а потом людей стало настолько мало, что уличные хулиганы и нацисты перестали их бояться. Так и умер массовый протест.
И теперь люди вроде как научены горьким опытом и недавнего прошлого, и 2014 года, но действовать в обстановке террора и истерии крайне сложно. Увы, многое из старой, мирной жизни поправить невозможно, но можно преодолеть, «чтоб не пропасть поодиночке».
Ведь жизнь только «затаилась на время», но отнюдь не закончилась.
