Журналист "Новой газеты" об угрозах в его адрес: Лучше пусть будет так
Автор статей о ЧВК Вагнера и бизнесмене Евгении Пригожине, журналист "Новой газеты" Денис Коротков заявил в интервью DW, что лучше уж публичные угрозы, чем встречи в темном подъезде.
Российский бизнесмен Евгений Пригожин часто фигурирует в СМИ в последнее время. На днях его заметили на переговорах глав военных ведомств России и Ливии, прошедших в Москве. Источники государственного агентства "РИА Новости" со ссылкой на неназванного источника утверждают, что ресторатор лишь подготовил обед и участвовал в обсуждении культурной программы.
Но журналисты "Новой газеты", обнаружившие бизнесмена на видеокадрах переговоров, высказывают предположения, что появление Пригожина связано скорее с сообщениями о появлении в Ливии частных российских специалистов-наемников. Частные военные компании (ЧВК) в России находятся вне закона, но существует много свидетельств того, что они существуют. Главная из них известна под именем ЧВК Вагнера и, как считается, ее контролирует именно Пригожин.
Ранее "Новая газета" опубликовала расследование и интервью о тайных операциях в интересах бизнесмена со слов людей, работавших на него. В ответ издание получило ряд публичных угроз - к редакции "Новой газеты" подбросили корзину с отрезанной головой барана, похоронные венки. В корзине с бараньей головой лежала записка "Главному редактору "Новой газеты" с приветом Вам и Короткову". Денис Коротков - автор расследования. DW записала с ним интервью.
DW: После публикации вы остаетесь в России или вы сейчас за границей?
Денис Коротков: Я живу в России, в Петербурге и не имею планов переезда.
- Вы воспринимаете всерьез угрозы в свой адрес?
- Я с глубоким удовлетворением наблюдаю все эти перформансы. Особенно меня радует развернутая атака в средствах массовой информации и на порталах, подконтрольных, как мы понимаем, господину Пригожину...
-... где вас называют предателем, изменником родины и пособником террористов?
- Абсолютно. И делаю это по одной простой причине. Если наши оппоненты выбрали такой способ реагирования, то это гораздо лучше, чем другие провокации, которые могли бы вылиться в нападение, неожиданные встречи в подъездах. Лучше пусть будет так.
- К вам приходят личные угрозы, помимо этих публичных?
- Персонально мне ни по телефону, ни при личных встречах, ни в мессенджерах, ни прочими электронными средствами связи за все время моей работы никто ничем не угрожал. Другое дело, что в Сети я вижу всевозможные пожелания посадить меня на кол или иным способом объяснить мне, что нужно и не нужно писать, но читать такие вещи о себе, видимо, часть работы.
- Расследование "Повар любит поострее" наделало шума - еще и потому, что главный источник разоблачений, его зовут Валерий Амельченко, якобы пропал. Спустя несколько дней он неожиданно появился на публике. И письменно обвинил вас в подкупе в обмен на сенсационные разоблачения. По словам Амельченко, он просто зачитал заранее написанный не им текст. Что вы на это можете ответить?
- Во-первых, я бы не сказал, что это было неожиданно. Мы не только предполагали подобное развитие событий, но и мы об этом писали...
-... Это было одним из вариантов предсказанного в тексте развития событий.
- Вариантов можно было предположить штук пять. Но, например, мы и сейчас не знаем, что толком произошло. То ли Валерий Семенович Амельченко, поняв, что он заговорился, сам побежал к своим кураторам, и они организовали такое представление, то ли эти люди заметили наши с ним встречи и убедили его вести себя правильно. Мы, "Новая газета", изначально не относились к господину Амельченко как к источнику, которому можно верить на слово. Наоборот. Именно поэтому все его слова и рассказы проверялись, и мы старались найти независимое подтверждение. Как в случае с нападением на Сергея Мохова (социолог и муж сотрудника ФБК Любови Соболь. - Ред.) в Москве или с провокацией Черевко (предпринимательница Елена Черевко. - Ред.), мы считаем эти доказательства абсолютными.
Они документальные, под документами я имею в виду фото- и видеосвидетельства. Наши разговоры с Валерием Амельченко продолжались много часов, суммарно, и за все это время он не попался на существенных противоречиях. Более того, он добавлял какие-то подробности иногда, которые он не мог бы знать, если бы не участвовал в тех акциях, о которых он рассказывал. Взять историю со Псковом: если бы я собрался ее сочинить и заставить Амельченко ее рассказать, то я должен был бы этим заниматься еще в 2016 году, до смерти Сергея Тихонова (еще один фигурант расследования "Новой газеты." - Ред.), и зная, что он умрет. Это невозможно.
- Можете ли вы что-то добавить к последнему сообщению о гибели шести российских наемников в Сирии?
К сожалению, нет. Потому что никакой дополнительной и подтверждающей информацией не располагаю.
- Есть ли у вас данные или представление о том, сколько "вагнеровцев" остаются в Сирии?
- Не могу дать ответ по численности этой группировки. Мне льстит, что вы так думаете, но ко мне если информация и поступает, то с временной задержкой, как правило. Более или менее известны задачи, которые они выполняют сейчас. Это охрана и оборона части объектов нефтяной и газовой инфраструктуры. О каких-то крупных боевых действиях информация не появлялась, как и о крупных потерях - за исключением последних данных о взрыве в Дейр-эз-Зоре.
- В свое время к вам, как вы говорите, попало в распоряжение большое количество оригинальных документов ЧВК, анкет сотрудников, например. А есть ли у вас в распоряжении документы, которые проливали бы свет на расходы этой частной военной компании?
- Сколько тратится на ЧВК, думаю, знает пара бухгалтеров в Молькино (как считается, там, в Краснодарском крае, находится база для подготовки сотрудников ЧВК Вагнера. - Ред.), известных поименно. И командование этой группы. Корректно подсчитать расходы вообще нереально. Это в свое время пыталось сделать РБК, провели большую работу. Но, как мне кажется, тоже немножко слукавили. В какой-то мере можно посчитать расходы на зарплату личного состава, компенсации раненым и погибшим, что тоже не так просто сделать.
По штатной численности группа Вагнера состоит, по-моему, из чуть менее трех тысяч человек. Но сколько из этих трех тысяч в настоящее время выполняют боевую задачу, а сколько находятся на переподготовке или на отдыхе в Молькино, или находятся дома на телефонной трубке, мы не знаем.
Боец дома или в Молькино получает 80 тысяч рублей, или же он на боевом задании и получает 240-250 тысяч - уже в разы идет разница. Непонятно, как подсчитать продовольственные расходы. Я уж не говорю о расходах на боевое обеспечение - непонятно, по каким каналам оно поступает. В Сирии вроде бы через сирийскую сторону. Но кто и как за них платит? Или это идет в зачет или по договору на безвозмездной основе - я, по крайней мере, этого не знаю.
- Что вам известно об активности ЧВК Вагнера в других точках? В Ливии, ЦАР, Судане? Активна ли она в Донбассе?
- Давайте сразу с оговоркой, что это мои данные. О какой-то серьезной активности на территории Луганской и Донецкой областей или "ДНР" и "ЛНР" начиная с конца 2015 года мне неизвестно. Хотя еще в 2016 году отдельные группы взаимодействовали с министерством госбезопасности "ЛНР", но это были точечные работы.
Безусловно, ЧВК Вагнера присутствует в обоих Суданах и в Центрально-Африканской республике. Малочисленные инструкторские группы находятся, насколько мне известно, на Мадагаскаре. Подчеркнем, что мы имеем в виду определенную структуру, но она может выступать под различными именами. В ЦАР, насколько мне известно, зарегистрирована компания (под другим именем. - Ред.), в Сирии заключен договор от имени общества с ограниченной ответственностью "Европолис", и так далее.
- Следите ли вы за судьбой других людей, которые, как и вы, исследуют деятельность российских ЧВК? Недавно по обвинению в госизмене был арестован эксперт Владимир Неелов. Летом погибли трое россиян в ЦАР. Журналист из Екатеринбурга Максим Бородин, который тоже писал о ЧВК Вагнера, погиб. Часть его знакомых сомневается в том, что это было самоубийством. Что вы думаете?
- Ну, во-первых, я не стал бы называть себя "исследователем". Я журналист. Когда есть данные и повод, мы рассказываем о том, что нам известно. Что касается Бородина, то я попадаю в неудобное положение, но не вижу никаких оснований считать это трагическое происшествие связанным с профессиональной деятельностью. Подчеркиваю - из того, что я читал в средствах массовой информации.
Считаю ли я, что трое россиян в ЦАР были ликвидированы сотрудниками группы Вагнера или при их каком-либо участии? Да, я считаю это допустимым, но у меня нет ни малейшего подтверждения. Допускаю, что никак с группой Вагнера не связано? Тоже допускаю.
Что касается ареста военного эксперта Владимира Неелова, то мы с ним точно не коллеги. Разная работа. Кажется, две книги он написал в соавторстве с Олегом Витальевичем Валецким. То, что господин Валецкий, известный солдат удачи (я нейтрально это говорю), сотрудничал с ЧВК Вагнера и не просто сотрудничал, а непосредственно в ее рядах состоял, это вообще-то не секрет. Федеральное агентство новостей (подконтрольно, как считается, Евгению Пригожину. - Ред.) предоставило переписку, где господин Валецкий все отрицает - для меня это странно, потому что газета ("Новая газета". - Ред.) располагает документальными подтверждениями обратного.
- В одном интервью вы выразили недоумение тем, что информация о деятельности частных военных компаний не вызывает резонанса в России, мол, всем плевать. Но зато вы рискуете многим. Как вы себя мотивируете заниматься этим делом дальше?
- Есть работа и задача. Выражу сугубо свое мнение. Я не решаюсь брать на себя груз переустройства мира. Мое дело - предоставить информацию. Самим фактом предоставления я задачу выполнил. Ее использование - уже не к нам. А все выражения типа "пресса добилась", "боролась за" мне кажутся некорректными. Много на себя берем. Нас никто не уполномочивал. Наше дело - рассказать.
