Самый большой страх июня-июля 2014 г. - мы не успеем толком повоевать
Влащенко: Сегодня у нас в гостях народный депутат Украины Андрей Билецкий. Здравствуйте. Комбаты, которые попали в ВР, делятся на две группы: люди, которые никогда не были комбатами, и люди, которые реально воевали. Чувствуете ли вы себя на эту минуту человеком военным? В итоге, ваша карьера будет карьерой военачальника или карьерой политика? Билецкий: Я не могу сказать, что я себя чувствую человеком военным, но я чувствую свою неразрывную связь с войной. И думаю, что я ее буду чувствовать до окончания донбасской войны. Пока она идет, абстрагироваться от армии и быть невоенным человеком для меня невозможно.
- Для чего вам нужен мандат?
- Это инструмент, безусловно. Я глубоко убежден, что на военные неудачи и военные катастрофы влияет в первую очередь внутриукраинская политика. Не влияя на политику внутри страны, не имея политических рычагов давления, нечего даже помышлять о том, чтобы выровнять ситуацию в украинскую сторону и победить в войне.
- Думали ли вы, когда все это начиналось, что это растянется на такую долгую историю? Думали ли вы, что внутри страны есть люди, которые не заинтересованы в окончании войны?
- Большинство патриотически настроенных украинцев не питали никаких иллюзий ни по поводу власти, ни по поводу оппозиции. Самый большой страх июня-июля 2014 г. - мы не успеем толком повоевать. Мы боялись, что мы не успеем сделать достойный вклад в эту войну. Конечно, мы думали, что максимум к концу 2014 г. со всей этой нечистью будет покончено. Я глубоко уверен, что все шансы для этого были.
112.ua
- Изменилось ли настроение людей, живущих на той стороне? Кто стоит против центральной власти, если говорить о мирных людях, и почему?
- Абсолютно не изменилось настроение. При нынешних медийных технологиях пропаганда решает все. Она задает тон общественному мнению. На фоне тотальной российской пропаганды, которая там существует, надеяться на какие-то изменения, внутренние прозрения - абсолютно абсурдно. В нынешнем режиме она может работать бесконечно долго. В таких конфликтах во всем мире все разрешалось, так или иначе, силой, а потом уже приходил период умиротворения.
- Кто те люди, которые сегодня там у власти? Ради чего они это делают?
- Совершенно различная мотивация. Есть какое-то количество маргиналов, которые стали во всей этой истории героями псевдостраны "ДНР". У них совершенно ничего не было, а сейчас есть много, и они будут за эту власть драться. Большое количество военных, милиционеров, СБУшников, которые были плотно связаны с предыдущим режимом. Они предали присягу с самого начала, и у них дороги назад нет. Их огромное количество.
- Что сегодня представляет собой армия с точки зрения морального, этического компонента?
- Тут есть два момента. Первый касается ВСУ или Национальной гвардии Украины. Они представляют из себя совершенно разную картину. Мы видим там негодяев, скрытых ватников, настоящих героев, абсолютно профессиональных военных рядом с бытовой алкашней.
- А сколько этой бытовой алкашни?
- Процент не малый. Нет никакой разницы между мобилизованными и контрактниками. Война - это возможность находиться сутками под постоянным стрессом возможной скорой насильственной смерти. Это очень давит на психику любого человека. Есть люди, которые от рождения - бойцы. Если человек не таков, а тем более, если у него нет морального понимания того, что он защищает родную землю, то для такого человека это чудовищный, непреодолимый стресс. Снимать его он будет, находясь на фронте с оружием в руках, либо алкоголем, либо наркотиками. В Америке наркотики после Вьетнама стали абсолютной нормой. Эти люди не были никак мотивированы воевать на другом конце света за непонятные результаты. И после этого американцы стали перестраиваться и создавать контрактную, профессиональную армию, подбирая людей исходя из близости им определенного действия.
- Почему через два года военных действий контрактная армия так и не строится?
- Опять же, есть люди - врожденные солдаты, и есть люди с глубокой внутренней мотивацией. Они могут быть не лучшими солдатами от природы, но они будут выполнять свой долг до последнего. Например, такой человек, как Слипак, с глубоко патриотическими внутренними убеждениями. Власть сделала абсолютно все, чтобы вызвать аллергию на армию, на самих себя (на власть), то есть настолько отталкивала, настолько унижала, не давала возможности воевать, что добровольцы туда и не идут. Я знаю людей первой волны, которые пошли добровольно, и у единиц появляется желание идти в ВСУ под командование тех самых. А они должны были составить костяк. Их было более чем достаточно. По моим подсчетам, не менее 30-40 тыс. человек. АП, Генштаб, Военная прокуратура делали все, чтобы унизить, дискредитировать этих людей. Давали худшее вооружение, самые гнусные задания.
112.ua
- А какие задания гнусные?
- Например, нынешняя ситуация с "Айдаром", "Азовом", "Донбассом". Они оказались на третьей линии, на милицейских функциях, на задачах выйти в Запорожскую область и копать вручную траншеи. А они готовы руками копать траншеи, но на передовой.
- Почему?
- Добровольцы настолько противны естеству этой власти... Это не военная угроза, это моральная угроза, политическая в будущем угроза для этой власти, потому что эти люди не индифферентны, они любят страну намного больше, чем жизнь, намного больше, чем эту власть. И они прекрасно понимают, что рано или поздно в моральном плане их будут рвать, дискредитировать, уничтожать, разгонять по домам, чтоб не дать возможности оставаться моральным эталоном для страны. На первой линии эти люди оставались моральным эталоном для нации. А сейчас на первой линии - ВСУ.
- Формально в Генштабе вам могут сказать, что ВСУ более подготовлены, чем добробаты.
- Мнение Генштаба в военной сфере - это последнее, к чему надо прислушиваться. Наш Генштаб, наверное, самый дискредитированный Генштаб в истории Украины.
- Смогли ли мы изменить наших начальников, которые должны выстраивать тактику и стратегию ведения войны?
- Нет, не смогли. И главная причина - они полностью устраивают Главнокомандующего. Значит, он видит такую задачу перед армией - оставаться бутафорской армией страны третьего мира.
- А зачем ему бутафорская армия?
- А зачем ему нормальная армия? Он же не собирается выигрывать войну на Донбассе. Бутафорская армия имеет огромное количество плюсов. С нею легко воевать, легко говорить людям, что давайте послушаем Запад и подпишем все, что нужно подписать, с Россией.
- Вы хотите сказать, что это прямая сдача страны?
- Прямая она или не прямая - не играет никакой роли. Важно то, что она по факту существует. Мы предаем свои национальные интересы.
- Что делать с колоссальной коррупцией в армии? Кто может это остановить?
- Мы же не первая страна, которая сталкивалась с необходимостью уничтожить коррупцию и навести порядок. Конечно, порядок можно навести. Южнокорейский главнокомандующий Пак Чон Хи говорил, что для того, чтобы побороть коррупцию, надо для начала посадить трех своих друзей. Начинать надо было бы с жестких, решительных действий наверху. Потом подбирается команда, и нужно найти совершенно свежие головы, новых людей, у которых есть четкое видение стратегии формирования украинской армии. Ее надо формировать заново.
- У нас есть такие люди?
- Да, есть.
- Вы видели где-нибудь концепцию строительства нашей армии?
- Теоретически все это есть. Но это набор положительных "хотелок". У нас нет стратегического видения, то есть того, как мы собираемся все это строить, менять и т. д. Я сейчас с умилением наблюдаю за потугами строительства украинского флота. Его надо было строить в Крыму, собственно говоря, там, где была удобная военно-морская инфраструктура. Что мы строим сейчас? Зачем 100 млн грн тратить на создание штаба ВМФ Украины? Надо понимать, что у нас нет флота, что у нас количество адмиралов превосходит количество боевых кораблей. Надо понимать, что при географическом доминировании Крыма, при существовании там мощной авиационной группировки этот весь потешный прибрежный флот будет потоплен в течение 40 минут. По большому счету, сейчас эта компонента - просто коррупционные траты денег из государственного бюджета. Зачем мы строим плоскодонные речные бронекатера для ВМФ Украины? На что они могут повлиять? Они стоят по 2 млн долл. Почему мы собираемся купить 20 таких катеров? Вот это отсутствие стратегии. Оставьте сейчас только береговую оборону, как таковую, вы не построите на данный момент флот. А у вас гигантские дыры на фронте. Нацгвардия обеспечена техникой примерно на 30%, ВСУ - наполовину. И мы вместо того, чтобы увеличивать сухопутную, авиационную компоненту, мы вкладываем в ВМФ. У нас развалена система ПВО. У нас немалое количество авиации, но старой. У нас нет патронов в стране, и это все прекрасно знают. Но мы не построили ни одного патронного завода. Мы покупаем патроны за границей по 500 грн за единицу. Это космические суммы, и ничего, кроме коррупционной составляющей. Но есть кланы, и они дерутся между собой, кто построит патронный завод. В Луганске можно восстановить патронный завод, но мы не восстанавливаем, потому что не решено, кто получит этот лакомый кусок.
- О каких кланах речь?
- Сейчас у нас появились большие игроки на рынке. Они получают непонятные заказы. Как, например, заказ на бронекатера. Или, например, частная фирма "Укрброня". Армия у них закупает колесную бронетехнику, которая стоит безумных денег, но она выполняет совершенно другую функцию. Это техника, которая выполняет функцию войны ковбоев и индейцев - так американцы воюют в Ираке и в Афганистане, когда против них отряды, вооруженные гранатометом и автоматом. В таких войнах эта бронетехника намного лучше - она лучше бронирована. Но любой солдат поменяет ее на старый советский БТР-80, который в разы слабее бронирован.
- Нужно ли нам в зоне АТО ввести военно-полевые суды?
- Военно-полевые суды не нужны, если бы Военная прокуратура работала в правильном русле, не пытаясь загнать солдата под шконку гражданской жизни, а пытаясь наводить порядок внутри частей.
- Что вы скажете по делам Краснова и Бабича?
- Краснов, я в этом уверен, действительно был агентом Службы внешней разведки Украины. По ее заданию контактировал с ГРУ РФ, вел с ними игру, но так как две эти спецслужбы (СБУ и СВР) мало контактируют, то произошел элементарный прокол. СБУ не хочет признавать свою ошибку, а СВР по своей нормативной базе никогда не признает своих внешних агентов. Что касается Бабича, который был юристом полка и сделал для полка очень много, я абсолютно уверен, что там было самоубийство. А в прессе сейчас это все потому, что это заказ Медведчука и Банковой, направленный конкретно против "Азова" и меня лично.
- Когда вы голосуете по ключевым вопросам, вы разговариваете перед этим с Аваковым, Яценюком?
- Перед ключевыми голосованиями я ни с кем не разговариваю. С Яценюком я встречался года полтора назад. А с Аваковым с начала года - возможно, два-три раза.
- Есть ли в армии единая система медицинской помощи?
- Сейчас это одно из немногих направлений в армии, где хоть какие-то подвижки произошли.
- Может ли Аваков стать президентом или премьером, и есть ли у него такие амбиции?
- Думаю, что амбиций стать президентом у него нет. Премьером - амбиции есть, а есть ли возможности - я не знаю.
- Какой исторический персонаж вам ближе всего?
- Джордж Вашингтон и Александр Македонский.
- Вы бы хотели, чтоб ваш сын стал военным?
- Хотел бы, чтоб он стал тем, кем сам хочет быть.
- Какие источники доходов у солдат и офицеров, кроме зарплаты?
- В "Азове" - никаких. И у 90% солдат и офицеров - никаких.
- Есть ли геи в "Азове"?
- Думаю, нет.
- А если бы были, вы бы как к этому отнеслись?
- Я думаю, что если бы они были, то мы бы об этом, скорее всего, никогда не узнали.
- Поддерживаете ли снятие депутатской неприкосновенности?
- Да.
- Три самые большие проблемы украинской армии?
- Полнейшее отсутствие стратегии, отсутствие сержантского корпуса, как такового, и коррупция.
- Спасибо, Андрей. 112.ua
