Одесса в 1991-м году: с коммунистами при власти, «Седьмым километром» и «Джентльменами»
Украина отмечает четверть века своей третьей независимости. "Думская" поздравляет читателей с этим праздником и предлагает с помощью редакционной машины времени переместиться на 25 лет назад в еще не до конца украинскую, но уже и не совсем советскую Одессу. В Одессу, которая переживала переломный момент своей истории.
Итак, на табло нашей машины стоит дата "24 августа 1991 года, полдень". Мы стоим на площади Коммуны, у здания городского комитета Коммунистической партии Советского Союза. Здесь очень тихо и почти нет людей. Оно и понятно - суббота, нерабочий день. Лишь изредка мимо нас проходят о чем-то оживленно беседующие группы молодежи, да мамы катят коляски в сторону скамеек на Приморском бульваре. С Дерибасовской доносятся звуки концерта. На небе - ни тучки, но солнце почти не припекает, лето выдалось прохладным. На здании горкома (там же находились и горсовет с его исполкомом) развевается красный стяг страны советов. В порту гудят суда, двигаются краны. Казалось бы, обычный день в обычном советском городе. Но давайте обернемся. Совсем рядом, на здании по ту сторону Дюка, чьи двери украшает табличка "Жовтневый районный совет народных депутатов", реет другой флаг - наш, украинский. Вслушиваемся в разговоры прохожих: "Кравчук... ГКЧП... Горбатый..." Люди явно встревожены, но ясного понимания ситуации нет ни у кого.
Одесса осознала, что находится уже в совсем другой стране только на следующий день, 25 августа. Акт о Независимости Верховная Рада приняла вечером субботы, а в воскресенье тогдашний председатель горисполкома Валентин Симоненко созвал внеочередную сессию. Заместителя председателя (сейчас эта должность называется секретарь горсовета) Леонида Чернегу, который потом станет мэром и будет три года возглавлять город, выдернули из отпуска: "Не скажу, что кипели страсти, но была известная напряженность, - рассказывает он "Думской". - Большую активность развил Цымбалюк (Виктор Цымбалюк - ныне покойный создатель одесского Руха, - Ред.), он откровенно провоцировал, называл нас "проклятыми коммуняками" и так далее. Но я его успокоил. На сессии мы осудили ГКЧП и призвали жителей города к спокойствию".
"Симоненко был одним из трех-четырех человек в Одессе, которые прекрасно осознавали, что происходит и что может случиться. Именно поэтому он до последнего всячески избегал оценивать текущие события, включая путч. Он четко держал нос по ветру и среагировал только тогда, когда уже нельзя было оставаться в стороне", - вспоминает советник, друг и тезка тогдашнего председателя Жовтневого райисполкома Эдуард Щеглов.
По его словам, даже Руслан Боделан, который возглавлял обком партии, не до конца осознавал, что творится в стране: "Он звонил Гурвицу (председателю Жовтневого райисполкома, - Ред.) и совершенно искренне, по-отечески предупреждал, вот, мол, ты доиграешься со своими штучками".
Еще, рассказывают, в городе в те дни было необычайно много милиции, в форме и штатском. Скажем, концерт в Горсаду 24 августа оцепили аж двумя линиями, что даже в те сумбурные времена вызвало много вопросов. Мотострелковую дивизию в Чабанке подняли еще 19-го по тревоге, но никаких приказов не дали и оружие не выдали. Через несколько дней уровень боеготовности понизили.
Газеты все эти дни молчали, даже хваленая "Вечерка" очнулась уже после запрета КПСС. Единственным исключением стало "Знамя Коммунизма" (будущий "Юг"). Главный редактор Юлий Мазур разгромил в своей колонке ГКЧП, поддержал Горбачева и курс на демократию. Но даже он после провозглашения независимости не сразу высказался в пользу Акта. Тем не менее, именно редакция "Юга" была тогда местом притяжения всей прогрессивной и национально ориентированной общественности Одессы.
"Постоянно раздавались звонки, в редакции ходили люди, активисты, все боялись, что завтра нас закроют. Гранки и тексты передавались из рук в руки, чтобы потом распространять подпольно. Это был звездный час нашей газеты", - рассказывает бывший сотрудник "Знамени коммунизма" и "Юга" Ольга Кологрева.
Одевались они, одесситы 1991-го года, намного лучше, чем другие жители СССР. Были и настоящие американские джинсы, причем особенно ценился полузабытый сегодня "Левайс", и обувь из Югославии и Чехословакии. Часть ширпотреба делали кооперативы, которые к тому времени расплодились в большом количестве. В основном они копировали известные бренды. Важный момент - если раньше горожане дефицитную одежду покупали с рук у моряков и посредников-фарцовщиков, то к последнему году Союза уже вовсю заработал "Седьмой километр", где можно было приобрести хоть настоящий американский продукт, хоть турецкую копию, хоть одесскую подделку.
С продуктами питания дела обстояли сложнее. "Одесситы отоваривались в основном еще в государственных магазинах, где вечно всего не хватало и были очереди, - вспоминает Эдуард Щеглов. - По-настоящему рынки развернулись только через год".
Рестораны, кафе, бары в 1991-м году были уже в основном кооперативными, часть парикмахерских тоже.
"Черноморец" в последнем чемпионате СССР занял четвертое место, одесская команда КВН "Джентльмены" пробилась на телевидение, правда российское. А в ноябре первого года возник Всемирный клуб одесситов, взявший на себя организацию Юморин. Заводы работали, но уже испытывали трудности со сбытом, поэтому их изрядно лихорадило. Зимой 1991-го на площади Потемкинцев митинговали работники "Черноморгидростроя" - против закрытия ведомственных садиков.
Митинги и всякие шествия были тогда частым явлением, особенно привлекал активистов Дюк. В дни ГКЧП там протестовал Народный Рух Цымбалюка.
На момент провозглашения независимости средняя зарплата в Одессе составляла 300 рублей. А доллар торговали по 40 "деревянных". Получаемые от государства деньги к августу 1991-го года уже не удовлетворяли даже основные потребности трудящихся, и все выживали, как могли. Привоз, подземные переходы в его окрестностях, Седьмой километр, "Малина" тогда резко повысили свой культурный уровень. Там можно было встретить учителей, преподавателей вузов, работников НИИ, предлагавших покупателям самый разный товар, от глянцевых плакатов "Кисс" и "Квин" до все тех же пресловутых джинсов и югославской обуви.
В отличие от интеллигенции одесская номенклатура перелом пережила вполне благополучно, никого не посадили и не расстреляли, и даже даже дачи не отняли. Первый секретарь обкома Руслан Боделан после запрета Компартии 26 августа остался председателем исполкома облсовета, первый секретарь горкома Валерий Хмельнюк продолжил работать в Верховной Раде, после он возглавил Ильичевск-Черноморск и пребывает на кресле мэра по сей день, предгорисполкома Симоненко пошел на повышение, и в марте 1992-го стал представителем президента в Одесской области, а потом - и. о. премьера. Секретарь совета Чернега сменил на должности "мэра" Симоненко и трудился на ней до 1994-го года, Костусев, который в момент провозглашения независимости занимал должность зампреда Киевского райисполкома Одессы, возглавил комитет по приватизации.
Пользуясь ступором власти, поднимали голову бандиты. В 1990-1991 годах началось криминальное противостояние, которое потом зальет город кровью. Весной произошла перестрелка в одесском кафе, закончившаяся гибелью двух человек. "Стояновские" расстреляли "ангертовских". Через три-четыре года имена лидеров противоборствуюших группировок будет знать вся Одесса
Мы, путешественники во времени, продолжаем стоять на главной площади города в ожидании каких-то событий. Уже темнеет, и в кабинетах первых лиц зажегся свет: видимо, в горсовете и горкоме работают, несмотря на выходной день. Наверняка там трезвонят "вертушки", снуют туда-сюда клерки, кто-то, отчаявшись, выпивает. Но на улице тихо. Митингов и демонстраций нет. Мимо нас по-прежнему проходят совершенно спокойные люди, которые еще не знают, что они уже стали гражданами другого государства. Только что совершившая очередной резкий поворот История смеется над ними. И над нами, наблюдателями, тоже. Слава Украине!
Автор - Олег Константинов
