Походы с классом в театр - это возможность убить в ребенке любовь к театру на всю жизнь

Влащенко: Сегодня у на с в гостях известный балетмейстер Раду Поклитару.

Здравствуйте. Вы один из самых успешных постановщиков сегодня в Украине. Но вы говорили, что вам совершенно новые авангардные течения неинтересны. Почему?

Поклитару: Я не помню, чтобы я такое говорил. Просто, наверное, я не столь образован в новейших течениях современной хореографии, а не то, чтобы я к этому не стремился. Я целенаправленно не посетил ни одного мастер-класса за свою жизнь. И это не самомнение, не гордыня, а это, возможно, желание сберечь свою идентичность абсолютную. Единственная школа, которая у меня есть и сидит плотно в моем теле - это классический танец, как это не покажется странным, потому что, на самом деле, я занимаюсь сейчас современным танцем. Я просто вырабатываю свой язык.

КИЕВ МОДЕРН БАЛЕТ " - уже в самом названии заложено стремление к чему-то другому, что является отличным от классического танца. Как вы считаете, классический танец будет жить всегда, или он, все-таки, растворится во времени?

- Классический балет себе уже плотно завоевал путевку в будущее. Навсегда сказать нельзя, потому что мы не знаем, что будет завтра, через год, через век. Мы не можем загадывать так далеко. Но то, что классический танец, как картины Рембрандта, как Парфенон, как все классические произведения искусства - он уже себе завоевал путевку в будущее, и это замечательно. Это музейный вид танца.

- Картины - да. Люди же визуалы. Но много ли вы знаете людей, которые читают классиков?

- Но ведь до сих пор ставят Шекспира. Из огромного наследия классического балета, которое было создано за два с половиной века господства этого танца во всем цивилизованном мире, осталось шесть балетов: "Лебединое озеро", "Щелкунчик", "Спящая красавица", "Жизель", "Дон Кихот", "Корсар". Это то, что было отфильтровано временем, то, что останется и будет жить дальше.

- А почему не создаются современные балеты, которые по уровню были бы такими же мощными?

- А откуда вы знаете, что они не создаются? Мы просто не можем очень близко увидеть: это произведение на века, или это на сегодня.

- Как меняются вкусы и как меняется отношение к балету? Имперский балет раньше опекался огромным количеством богатых людей, они присутствовали на каждом спектакле.

- Это никуда не исчезло. Просто этот случай не соотносится с нашей украинской реальностью. У нас нет такого института. Большой театр, Мариинский, Гранд Опера, - это за честь пожертвовать. Это общий уровень культуры. "КИЕВ МОДЕРН - БАЛЕТ", который я создал, изначально меценатский театр. Владимир Филиппов, просвещенный человек, богатый, меценат по своей сути, киевлянин, поэтому и был "КИЕВ МОДЕРН - БАЛЕТ". С тех пор, как Владимир Анатольевич покинул нас, как меценат, по объективным причинам, я семь лет искал человека, который хотел бы пожертвовать на то, чтобы было создано что-то прекрасное в области современного танца. И удивление мое было невероятное, когда через семь лет я нашел Людмилу Русалину, которая профинансировала полностью нашу "Жизель". Это очень дорогой проект. Почему-то это исключение из правил, а не нормальный ход вещей. Я был удивлен вместо того, чтобы быть приятно обрадованным.

- У нас нет закона о меценатстве.

- Я слышу дебаты о законе про меценатство уже десять лет. И закона нет, и я точно знаю, что я не могу никаким образом посодействовать его принятию.

- Есть изменения, которые приносит время. В США простые люди, фермеры, покупают абонементы, чтобы посмотреть оперу, балет в кинотеатре, потому что они не могут доехать до театра. Чувствуете ли вы, что престиж балета и оперы растет?

- Невозможно даже сравнивать обычных людей, наших и европейцев. В Штатах я никогда не был, хотя моя хореография там была очень много раз. Если говорить про обычных людей, аналог людей, которые живут в нашей глубинке, то в Голландии, например, практически невозможно найти человека в глубинке, который бы не знал, кто такой Шекспир, Чехов. Понятно, что они не высокоинтеллектуальные философы, но они все ходят в театр. Они водят туда своих детей. Много ли у нас людей из глубинки, которые водят своих детей в театр? У нас просто общий уровень культуры ниже. Подавляющее большинство населения нашей страны, особенно, если мы не говорим о городах-миллионниках, это параллельный мир.

- Детская и взрослая аудитории - они по-разному воспринимают театр?

- Да, конечно. Но самая ужасная детская аудитория - это целевые походы с классом. Это возможность убить в ребенке любовь к театру на всю жизнь.

- Если бы, теоретически, вам бы дали денег столько, сколько вы хотите, как бы вы перестроили театр и что бы вы ставили?

- Я не отвечаю на вопросы, которые содержат частичку "бы". Если я знаю, что я хочу выпустить премьеру какого-то спектакля, то я ее выпущу с меценатскими деньгами, или со своими. Здесь никакого "бы" нет.

- А я хочу построить новый театр - это уже "бы"?

- Я не хочу построить новый театр, потому что я знаю, что это нереально в этой стране. Я хочу получить хотя бы статус для театра "КИЕВ МОДЕРН - БАЛЕТ", который сейчас является плавно растворенным в составе Киевской муниципальной оперы.

- За что вы получили премию Шевченко?

- За несколько спектаклей за несколько последних лет.

- Это приятно?

- Мне втройне приятно, что я получил эту премию. Премии 25 лет, и за это время ее получали композиторы, художники, писатели, поэты. В области классического танца эта премия была присуждена один раз - это были В. Ковтун и Т. Таякина, народные артисты СССР, абсолютные звезды нашего балета украинского. С тех пор никто из области танца никогда больше отмечен не был. И то, что эту премию дали мне, представителю современного танца, неплохой показатель того, что в культурной среде возникает ощущение того, что современный танец - такое же полноправное искусство. А может, и более полноправное, потому что абсолютный мейнстрим в западной культуре сейчас. И то, что был отмечен я, это не я один был отмечен, это все люди, которые занимаются современным танцем.

- Как сегодня обстоит дело с балетным образованием?

- Про киевскую балетную школу я ничего не знаю. В 85-86 году я пытался поступить в Киевское балетное училище и меня не взяли. Недостаток данных - я никогда не был суперзвездой балета, иначе я не стал бы хореографом. Я достаточно рано понял, что я никогда не буду звездой категории "А", и когда мне предложили закончить с балетной карьерой, я совершенно спокойно закончил, к ужасу моей мамы, потому что она до сих пор, наверное, думает, что я несостоявшийся Р. Нуриев или Н. Цискаридзе. А я занялся балетмейстерской деятельностью и нисколько об этом не жалею, потому что здесь я достиг за эти годы намного большего. Балетное училище - это абсолютно отдельная жизнь. Мальчики и девочки приходят в балетное училище в 10 лет и выходят из него в 18-19 лет уже артистами балета. Жизнь в училище абсолютно отличается от жизни за пределами училища. Я учился в Перми и шесть лет я не знал жизни вокруг. У нас урок классического танца был в 8:15 утра и заканчивали мы последние репетиции в районе 9-10 вечера.

- Что продлевает человека в этой профессии?

- Это вопрос таланта. Талант в этой жизни решает все.

- Почему среди балетных было намного больше перебежчиков, чем среди других актеров?

- В их искусстве нет акцента. Они абсолютно без акцента говорят в любой стране мира. Главное, чтобы уметь купить кусок колбасы и проехать на такси - это та языковая база, которая нужна.

- Сейчас приглашают наших артистов в таких же количествах, как раньше?

- Конечно. Всегда искали таланты, а это востребовано. Есть очень большое количество наших артистов, которые востребованы во всем мире.

- А есть какие-то национальные особенности в танце?

- Если говорить о классическом балете, то в техническом плане сейчас азиаты выше на две головы всего остального мира. Я постоянно езжу по балетным конкурсам и это вижу.

- Почему?

- Трудолюбие и упорство.

- Спасибо большое.