"Кабала Святош" победила время
Судьба у спектакля "Кабала святош", вышедшего в далеком 1929 г. из-под пера Михаила Булгакова, оказалась сложной и мистической, как и у автора. Его разрешали и запрещали, откладывали на полку на долгих 30 лет, возрождали и снова изгоняли со сцены. Сама постановка столь тонко и иронично отражает отношения власти и искусства, что кажется: она написана для сегодняшней жизни. Пьеса, опередившая время, будет представлена зрителю на подмостках Театра Российской армии. Исполнитель главной роли - Мольера, - актер Андрей Егоров рассказал корреспонденту "Утра", чего следует ожидать зрителю от премьеры.
Актер Андрей Егоров
"Утро": Андрей, расскажите, чем было обусловлен выбор такого сложного спектакля, и о вашей роли в нем.
Андрей Егоров: Выбор спектакля - это заслуга моего главного режиссера Бориса Афанасьевича Морозова. Я же в нем исполняю главную роль - самого Мольера - и эту роль в театре я ждал 24 года. О такой роли мечтает каждый артист: она неимоверно объемная, настоящая, она о диалоге артиста и судьбы, его личной судьбы, судьбы творчества, противоборства и единства личного и общественного. Я безумно благодарен Борису Афанасьевичу за то, что он назначил меня на эту роль.
"У": Роль Мольера - сложная для вас, или же настолько долгожданная, что вы легко в нее вошли?
А.Е.: Как бы я не ожидал, роль очень непростая и очень неоднозначная. Готовясь к ней, я перечитал большое количество воспоминаний о Мольере, пересмотрел фильмы и могу сказать: этот господин оставил очень сложное наследие о себе, вплоть до того, что существует не только несколько версий его жизни, но и несколько версий его смерти. Так, у автора пьесы, Михаила Булгакова Мольер умирает практически на сцене, на самом же деле его успели довезти домой... Нельзя не восхищаться и мужеством великого драматурга - он был смертельно болен, но продолжал творить, писать, содержать театр, бесконечно общаться с королем чтобы этот театр жил.
Более того, Мольер в принципе предложил новую форму театра, до него ставились постановки о богах, Мольер же предложил публике разговор о современном человеке, и публика, приходя на постановку, видела себя, свои страсти и пороки на сцене, это было недвусмысленно и понятно. Отсюда постоянная борьба с церковью и властью.
"У": А Булгаков как автор вам близок? Многие артисты жалуются, что именно по произведениям Михаила Афанасьевича работать сложнее всего.
А.Е.: Если говорить о Булгакове, который и создал эту пьесу, то язык, которым она написана, сама подача материала тоже, как и Мольер, опередили свое время. Да, это особенный, булгаковский язык, но написана она в современном, "клиповом" мышлении: там нет повествования как такового, она вся - сцены, то есть "сцена - состояние - событие - прошло три года - сцена" и так далее. А за пределами показанной сцены проходит биография Мольера, жизнь, в которой были личные трагедии: он похоронил двоих детей, из-за приемного сына потерял жену, был заклеймен обществом как прелюбодей к собственной дочери хотя доказать это так и не удалось. И такую сложную жизнь мне, как артисту, очень непросто впустить в себя. Я почти год живу Булгаковым как автором и анализирую наследие Мольера. До премьеры осталось меньше недели, я очень волнуюсь, но, как говорил мой педагог, без волнения нет артиста, оно - повод для творчества.
"У": Вы упомянули, что в пьесе две сюжетные линии: творчество Мольера и его любовные перипетии. Насколько вам интересна его личная жизнь?
А.Е.: По большому счету, вся мировая драматургия построена на теме любви. Мне, возможно, не всегда понятно, что чувствовал персонаж в тот или иной момент, но спасибо режиссеру, который всегда очень четко определяет какие-то сложные для меня моменты. Например, сцена, в которой Мольер, ему уже 50, женится на двадцатилетней Арманде. И режиссер очень четко мне сказал: "Андрей, не входи в ритм Арманды, ей 20, у нее пульс другой, она по-другому относится к жизни и любви. А когда мужчина уже зрелый, он в этой любви пытается продлить свою молодость, и именно ритм Мольера необходимо чувствовать". Хотя, конечно, Мольер - человек страстей, это видно из его произведений В нашем же спектакле не две сюжетных линии, а противостояние трех "театров" - театра Мольера, театра короля Людовика и театра Архиепископа города Парижа де Шаррона. Каждый из которых имеет свои цели и задачи.
"У": Андрей, а себя вы можете охарактеризовать как человека страстей, или вы более спокойный и рассудительный?
А.Е.: Я далеко не спокойный, и порой я подхожу к зеркалу и спрашиваю себя: "ну и где твои 47?" - потому что по моему внутреннему ощущению мне 17, я вчера школу закончил. А оказывается, за плечами уже 30 лет взрослой, самостоятельной жизни, и количество друзей, которые любят меня и которых люблю я, поднимает меня на небеса.
У"": А в чем секрет такого юного отношения к жизни?
А.Е.: Наверное, я счастливый человек, и за это спасибо моим родителям. Я третий, младший ребенок в семье, меня обожали и баловали, но при этом научили очень правильным вещам, которые я сейчас пытаюсь передать своим более молодым коллегам, а именно: жизнь одна, но она проста, поэтому живи и относись к людям так, как ты хочешь чтобы они относились к тебе; если ты любишь человека - говори ему об этом сейчас, потому что потом может быть поздно; а если ты хочешь в чем-то себя попробовать, то пробуй, лучше сделать, чем не сделать и всю жизнь об этом сожалеть. Ведь, когда я заявил, что буду артистом, моя совсем не театральная семья не стала мне препятствовать и дала возможность самому набивать свои шишки и пробовать то, что хочется. Собственно, это те простые вещи, которые я пытаюсь передать.
"У": "Передать"? Я правильно понимаю - вы преподаете в театральном вузе или, может быть, театральной студии?
А.Е.: Пока нет. Но когда молодые ребята приходят в театр, и я вижу что они не случайно в профессии, они имеют искреннее желание войти в то, что им предлагает режиссер, то я всегда стараюсь поделиться своим опытом. Что же касаемо преподавания в театральном вузе, то на данный момент для меня это безумно ответственное решение. У меня были мысли пойти в педагогику, но все-таки пока я - актер, я знаю как транслировать на зрителя те эмоции, которые заложил в произведение режиссер, в этом смысле я на своем месте и наверное пока не готов его покинуть.
"У": Андрей, если ли возможность отвлечься от такого плотного графика, эмоционально сложных спектаклей и просто отдохнуть?
А.Е.: После 40 я утвердился в мысли о том, что лучшее положение для отдыха - горизонтальное. Стало важно просто побыть с собой, успокоиться, разобраться. Я люблю море и готов лежать на его берегу, быть в абсолютном покое, чтобы организм отдыхал от информации, нагрузок, эмоций.
"У": Вы публичный человек - неужели удается побыть одному на море? Или вы отказываете девушкам в автографах?
А.Е.: Что вы, девушкам отказывать нельзя! (Смеется.) Но если отвечать серьезно, то все поклонницы, и просто узнающие меня люди, желающие поговорить о творчестве и моих работах - это часть моей профессии. Спасибо Господу, что я делаю что-то такое, что задевает струны души, эмоции, и поклонники хотят это обсудить со мной лично. Я в этом смысле совершенно открыт, ни от кого не бегаю и не отказываю в беседе.
"У": Андрей, какое-то послесловие для читателей сделаете?
А.Е.: Конечно. Прежде всего, я бы хотел, чтобы зритель пришел на наш спектакль. Личность Мольера уникальна как в истории театра, так и в истории человечества: талантливый драматург, артист, человек сложной личной судьбы. И то, что с пьесой делает наш режиссер - Борис Афанасьевич Морозов, - насыщает ее невероятной энергией, которую мы обязательно передадим зрителю. Мне не терпится выйти на сцену и явить моего Мольера миру. Напомню, премьерные показы у нас, в Театре Российской армии, состоятся 25 и 27 апреля, затем три спектакля в мае и даже в июне. Все, что мы делаем, мы делаем для нашего зрителя, и надеюсь, эта история тронет сердца и даст повод для размышления.
