Службу анестезиологии и реанимации больницы им. Мечникова можно назвать лучшей в Украине, - Николай Мосенцев
В этом году больница им. Мечникова отмечает 220-летний юбилей, который, согласно Постановлению Верховной Рады, внесен в список памятных дат и юбилеев 2018 года. Сегодня представляем вашему вниманию беседу с Николаем Мосенцевым, который более 20 лет возглавляет отделение интенсивной терапии для больных с гнойно-септической патологией (ОИТ ГСП). Несмотря на то, что данное отделение - одно из самых маленьких в больнице им. Мечникова (всего на 6 коек) - оно является стратегически важным в структуре медучреждения. Именно здесь спасают крайне тяжелых пациентов с проявлениями тяжелого сепсиса, септического шока, полиорганной недостаточности, жизнь которых в буквальном смысле этого слова висит на волоске. И спасают, следует отметить, с очень высоким процентом выживаемости. За 22 года работы отделения коллективу профессионалов под руководством Николая Мосенцева удалось снизить уровень смертности более чем в 2,5 раза.
- Николай Федорович, расскажите, пожалуйста, о себе. Почему Вы решили связать свою жизнь с медициной? - Я родился в селе в Харьковской области, которого, наверное, сейчас уже и нет на карте. Первый раз увидел этот мир не в роддоме, а в сельской хате нетопленной, так что закаленный я с детства. Родители оба работали в сельской школе учителями. Поэтому с меня в школьные годы был двойной спрос: на уроках контролировали педагоги, а дома - мама с папой. Нельзя было где-то недоработать, недоучить. Неудивительно, что школу я окончил с золотой медалью. Родители хотели, чтобы пошел по их стопам. Даже шутили, что вышел такой указ, что дети учителей тоже должны работать в этой сфере. Но с меня педагогики было достаточно.
Когда встал вопрос выбора будущей профессии, я долго сомневался, куда поступать. У меня была тяга к технике, точным наукам. И поступление в Харьковский медицинский институт было отчасти неосознанным решением. До окончания школы я с медициной практически дела не имел, поэтому первое время в вузе было для меня шоком. Я привык ко всему подходить с логической точки зрения, анализировать, синтезировать. А здесь приходилось заучивать наизусть анатомию, латынь. Даже подумывал перевестись. Но потом втянулся.
- Может, это был знак свыше? - Наверное. Думаю, где-то в небесной канцелярии решили, что я буду спасать людей. Тем более что в нашей семье все-таки были врачеватели. Мой дед был сельским знахарем. Вправлял вывихи, лечил ушибы, переломы. Он без рентгена мог сказать, насколько серьезна травма. И причиной здесь не волшебный третий глаз. Дед - долгожитель - он был участником Первой мировой войны. Получил очень серьезное ранение. Ему осколком вырвало 4 ребра. Это и в наше время страшная травма, а как они выживали тогда, без антибиотиков, аппаратуры, у меня просто в голове не укладывается. Дед лечился около года, заканчивал лечение в Московском госпитале, где выздоравливающих привлекали к помощи раненым. Он был наблюдательным человеком, набрался там определенных знаний и по возвращению в село всю жизнь помогал людям.
