Священная война Путина и распад «русского мира»
Согласно концепции Владимира Путина и Александра Дугина о «святой Руси», которую разделяет Русская православная церковь, миссия России заключается в расширении своего влияния и власти до тех пор, пока она не начнет господствовать на евразийском континенте посредством сильного и централизованного государства, действующего в союзе с этой церковью и защищающего «традиционные» общественные ценности от разлагающего культурного воздействия распущенного Запада. Партнерство между Кремлем и Русской православной церковью (РПЦ) направлено не только на доведение сакрализованного представления о русском национальном самосознании до внутренней аудитории, но и на продвижение миссии русского народа за рубежом. Однако методы сотрудничества между российским государством и церковью подрывают объявленную ими совместно цель, которая состоит в построении «Русского мира», господствующего в Евразии под благотворным имперским надзором Москвы.
Церковь, со своей стороны, выступает в качестве инструмента мягкой силы российского государства, используя свою власть и авторитет таким образом, чтобы содействовать Кремлю в распространении российского влияния как в ближнем зарубежье, так и по всему миру. Кремль также помогает церкви расширять ее влияние. Один из членов путинского окружения и набожный приверженец Русской православной церкви Владимир Якунин в 2007 году содействовал примирению между РПЦ и Русской православной церковью Заграницей (которая отделилась от Московского патриархата в самом начале советской эпохи, чтобы не попасть под власть нового большевистского государства). Это примирение значительно усилило власть и влияние Кирилла за пределами России. Путин, давая высокую оценку этому событию, отметил взаимосвязь между усилением авторитета РПЦ за рубежом и своими собственными внешними целями: «Восстановление церковной целостности, которое сегодня происходит на наших глазах, имеет не только внутрицерковное значение. Оно является важным духовным стимулом к консолидации всего «русского мира», одной из основ которого всегда была православная вера».
Сотрудничество в вопросах российского проникновения во внешний мир было оформлено даже официально совместной рабочей группой, которая проводит свои встречи регулярно и состоит из высокопоставленных представителей российского МИДа и отдела внешних церковных связей РПЦ (ремонт зданий этого церковного отдела оплатил другой близкий друг Путина Константин Малофеев, что является еще одной иллюстрацией путинской заинтересованности в сотрудничестве с церковью на международной арене). Поскольку РПЦ пользуется значительным влиянием в расположенных на российской периферии постсоветских странах, имея там свои отделения, это дает государству рычаги политического воздействия на соседей, в чем церковь играет важную роль. По этой причине Белорусская православная церковь, в настоящее время подчиняющаяся патриарху Кириллу, попросила у Москвы большей автономии в вопросах церковного управления. Но это не столько вопрос церковного управления, сколько стремление получить больше политической независимости от Кремля в свете действий Москвы в Украине. Этот факт хорошо понимает и белорусский диктатор Александр Лукашенко, пытающийся дистанцироваться от цепких объятий Путина, и сам российский президент.
Кирилл и церковные иерархи активно поддерживают Путина, но сотрудничество между ними за пределами российских границ в прошлом году создало для патриарха ряд проблем, потому что из-за агрессивных действий России многие представители духовенства и прихожане православных храмов Московского патриархата в соседних с Россией странах отвернулись от нее. Ситуацию усугубляют представления о том, что церковь стала инструментом мягкой силы Кремля, и свидетельства тесного сотрудничества церкви с Путиным в украинском вопросе. Одним из примеров является то, что церковь с готовностью действует от имени Кремля, распространяя влияние России на пророссийских повстанцев в восточных областях Украины. В прошлом году, когда повстанцев убедили отпустить захваченных ими наблюдателей ОБСЕ, переговоры о их освобождении вела именно РПЦ, что позволило Кремлю и дальше делать вид, будто он никак не связан с повстанцами.
Украинская православная церковь Московского патриархата, являющаяся отделением РПЦ на Украине, быстро теряет своих членов, так как украинцы не желают принадлежать к церкви, которую считают лишь придатком российского режима, разрывающего, по их мнению, страну на части. Эти верующие переходят в две независимые православные церкви - Украинскую православную церковь Киевского патриархата, отколовшуюся от Москвы после распада Советского Союза и ставшую самостоятельной, и в Украинскую автокефальную православную церковь, которая в 1990-е годы стала перевоплощением прежней автономной церкви, уничтоженной Советами. РПЦ теряет в Украине не только прихожан, но также священников и целые храмы. Кроме того, многие служащие в России священники, включая архиереев, сами являются украинцами, а это из-за продолжающейся войны грозит РПЦ расколом уже внутри России.
Пожалуй, самое важное это то, что РПЦ принадлежит примерно 70% всех православных верующих в мире, и поэтому она пользуется доминирующим влиянием в мировом православном сообществе. Если украинские православные церкви, ныне находящиеся в подчинении Кирилла, начнут в массовом порядке уходить из Московского патриархата, это существенно уменьшит число православных верующих, находящихся под властью Москвы. При этом украинская православная община станет одной из самых больших в мире, находясь в прямой оппозиции к церковной власти и целям Москвы. Следовательно, угроза для Кирилла и Путина состоит в том, что претензии Москвы на международное лидерство в православии зазвучат все менее убедительно, а культурное влияние России в мире будет не усиливаться, а ослабевать.
Свидетельством весьма непростого положения Кирилла стало его весьма примечательное отсутствие в российском парламенте в прошлом году, когда Путин выступал с речью о присоединении Крыма. Российский президент явно ожидал, что церковь поставит свою печать одобрения на эту аннексию духовной колыбели русской нации, как Путин называет Крым. Однако Кирилл не пожелал, чтобы его слишком сильно связывали с агрессивными действиями России, которые грозят серьезным расколом внутри мирового православного сообщества. Вместо себя Кирилл отправил на выступление Путина престарелого митрополита Ювеналия.
Однако стремление Кирилла удержать в лоне своего патриархата православных верующих на российской периферии не мешает церкви воинственно поддерживать Россию в ее конфронтации с Западом. В этой конфронтации Украина выглядит не более чем ближайшим полем боя. Известно, что священники РПЦ бывают в районах боевых действий на востоке Украины, оказывая духовную поддержку российским войскам и пророссийским повстанцам. Но самое важное здесь другое. Конфронтация из-за Крыма и Украины рассматривается как часть борьбы, в которой необходимо защитить русскую цивилизацию, оказавшуюся в осаде нечестивых сил, а поэтому данный конфликт обрел характеристики «православного джихада», как сказал один аналитик. Результатом здесь стали жестокие репрессии против всех тех, кто не является русским православным, и мощная поляризация религиозных групп в этом регионе. Подобно геополитической конфронтации между Владимиром Путиным с его евразийскими взглядами на Россию с одной стороны, и Западом с его либеральными ценностями с другой, данный конфликт с самого начала обладает характеристиками священной войны, и линии между доктринально-религиозными и политическими различиями в нем все больше стираются.
Путин оправдывает аннексию Крыма главным образом возвышенной риторикой, утверждая, что Крым «имеет сакральное значение для России, как Храмовая гора для евреев и мусульман», и что Крым это «духовный исток формирования многоликой, но монолитной русской нации … Именно на этой духовной почве наши предки впервые и навсегда осознали себя единым народом». Отношение России к Крыму давно уже формируется под воздействием религиозных позывов. Сегодня мало кто помнит то обстоятельство, что Крымскую войну в 1850-е годы царская и православная Россия вела против турок-османов (в те дни это была мусульманская сверхдержава), действовавших в союзе с Великобританией (вступившей в войну, чтобы не дать России господствовать в Европе) и римско-католической Францией (которая, среди прочего, спорила с Москвой о том, кто должен контролировать святые места в Палестине - Римская католическая или православная церковь). Велась эта война во многом из-за религиозных разногласий, поскольку Россия, как сейчас, так и тогда, считала себя защитницей православного христианства. (К нынешнему конфликту имеет отношение и то, что война привела к подъему украинского национального самосознания, которое со временем помогло создать независимую Украину.) Профессор истории Бэйлорского университета Филип Дженкинс написал великолепный обзор об исторических религиозных корнях этого конфликта.
В Крыму под властью России все верующие, не принадлежащие РПЦ, подвергаются суровым ограничениям в религиозной жизни. Многие религиозные лидеры сообщают о том, что спецслужбы ведут за ними слежку, а сотрудники ФСБ вызывают их на допросы. Полиция проводит рейды и оказывает другие виды давления на еврейские синагоги, многочисленные мусульманские мечети и христианские организации, которые считаются «западными» или проукраинскими, скажем, Свидетели Иеговы. Все 1 546 религиозных объединений, зарегистрированных до российской аннексии в качестве религиозных организаций, при новой власти вынуждены проходить перерегистрацию. Согласно статистике российского министерства юстиции, только одному проценту из имевших такую регистрацию организаций при новой власти удалось вновь получить этот статус. Отчасти это вызвано тем, что многие из них просто не подают заявления, так как уверены в отказе властей, и потому что очень немногие из пода
