Как РФ умудрилась стать главным игроком в сирийском конфликте
В сирийском кризисе Москва установила контроль на полях сражений и за столом переговоров. Так как же России удалось стать самой влиятельной стороной сирийской войны?
Сегодня в урегулировании конфликта в Сирии решающую роль играет Россия, а не Америка. А началось все в сентябре 2015-го, когда Москва, придя на помощь Башару Асаду, заявила о себе как о главном игроке на полях этой войны. Своей военно-воздушной кампанией Москва преподала оппозиции и ее сторонникам урок, показав, сколь разрушительными могут быть российские удары по отрядам повстанцев, центрам сосредоточения гражданского населения и основным объектам инфраструктуры.
Своим вмешательством Россия успешно укрепила положение Асада и предотвратила возможность односторонних действий США в Сирии. В декабре 2015 года Россия развернула на сирийском побережье самые современные зенитно-ракетные комплексы С-400, создав потенциальную смертельную угрозу американским летчикам, которые рискнут нанести удар по позициям правительственных войск.
Развертывание С-400 заставило Вашингтон координировать свои действия с Москвой. В итоге aреал военных операций США ограничивается восточной частью страны. Москва также может ответить на попытки Соединенных Штатов ослабить войска Асада ударом по американским союзникам в Сирии. В начале лета Россия уже бомбила в сирийской пустыне подготовленных Пентагоном повстанцев.
Сегодня очевидно, что, если Вашингтон решит угрожать российскому партнеру в Сирии Башару Асаду, без последствий Кремль этого не оставит: США в таком случае грозит соревнование по стрельбе среди великих держав, если не апокалиптическая ядерная война. Поскольку Америка не хочет идти на риск опасной и непредсказуемой конфронтации с Россией, необходимо признать: ход войны в Сирии зависит от действий Москвы.
С помощью военного превосходства Москва заставила других игроков - в том числе Соединенные Штаты - относиться к себе как незаменимому собеседнику за столом переговоров, без которого найти выход из конфликта невозможно. Удары российской авиации подавили сопротивление противников сирийского режима и позволили войскам Асада отвоевать огромные территории, а России они позволили вступить в переговоры с позиции силы.
Хотя в переговорах о судьбе страны участвует широкая международная рабочая группа по Сирии, сама идея переговоров, равно как и прекращения военных действий, стали плодом двусторонних усилий Соединенных Штатов и России. Причем главную роль в российско-американском дуэте играет Москва.
Начало переговоров по Сирии и достижение договоренности о прекращении огня вывели Россию из дипломатической изоляции и втянули Соединенные Штаты в усиленное военное и политическое сотрудничество. Но у Вашингтона по-прежнему есть «пряники» для Москвы: дальнейшее потепление отношений, предоставление России статуса равноправной великой державы и углубление военного сотрудничества. А вот «кнута» у него нет: США не готовы давить на Россию военными методами и предоставляют ей право обеспечивать выполнение ее союзниками условий прекращения огня.
Однако для Москвы все складывается не так хорошо. Россия оказалась втянутой в войну, победить в которой, как представляется, не получается ни военными, ни политическими средствами. Кремль приложил огромные усилия для положительного исхода переговоров, которые по вине несклонных к сотрудничеству сирийцев - как тех, что воюют за Асада, так и тех, кто против, - едва ли увенчаются успехом. Россия также уверилась в невозможности победить исключительно военными методами. Во время заминки в переговорах Москве предстоит разобраться, как же добиться успеха в Сирии.
Несмотря на военное и политическое превосходство в сирийском конфликте, свобода действий Москвы ограничена: она мало что может сделать, чтобы заставить различные заинтересованные стороны подчиниться своей воле.
По идее, зависимость режима от российской авиации должна гарантировать Москве значительное влияние на Башара Асада. Однако на практике Кремль то ли не хочет, то ли не может использовать это давление, чтобы принудить правительственные войска к соблюдению режима прекращения военных действий.
Возможности России прийти к соглашению с западными странами, которые поддерживают оппозицию, тоже весьма ограничены. Россия хочет достичь политического решения на своих условиях, при этом "ее условия" для нее важнее, чем политическое решение.
Россия может усилить давление на оппозицию, что, однако, рискованно: новые авиаудары, подобные тем, что мы видели в январе и феврале, могут заставить оппозицию сдаться, а могут и загубить политический процесс.
Но если переговоры обречены на провал, а военная победа недостижима, а точно определить соотношение военного давления и политических методов - сочетание, которое предпочитает Россия, - не удается, неясно, какую цель в Сирии реально может преследовать Россия.
Поскольку решение сирийского вопроса зависит от Москвы, шансы Вашингтона достичь мира в Сирии столь же невелики. А раз достичь мира в Сирии невозможно, то отказ России в политическом признании, которого она так жаждет, и наблюдение со стороны за ее безуспешными попытками решить сирийскую дилемму, возможно, далеко не самый худший вариант.
