Полузабытая война, или Пока в тылу все окей. Часть первая: новая элита Украины и демократия в окопах
Военный корреспондент "Думской" Александр Сибирцев в очередной раз побывал на "передке" и узнал, как живут и выживают под пулями врага украинские военнослужащие, пока их соотечественники радуются мирной жизни в тылу.
Под ногой противно хрустит битое стекло. Улица завалена рваным железом, кирпичами и вырванной с мясом из стен домов арматурой. Во многих разбитых домах на полу валяются детские игрушки и коляски, в кухнях на плитах стоят забытые сковородки и кастрюли.
Это - курортный поселок Широкино. Когда-то иметь дачку в здешних краях считалось высшим шиком среднего класса Донецка: на лето многие дончане переезжали жить под "Марик" (Мариуполь) на целое лето. Курени и дачки были вторым домом, на их отделку денег не жалели. В одном из домиков даже есть подъемник на второй этаж для инвалида - аккуратное сиденье с моторчиком, вмонтированное в лестницу. Все это теперь разбито, размолото жестокими молотами войны - снарядами и минами.
Еще полгода назад я наблюдал этот курортный поселок лишь в бинокль с позиций полка "Азов" - местечко было занято сепаратистами. Из этих домиков выцеливали украинских бойцов вражеские снайперы, а по ночам здесь часто случалась яростная, но тихая бойня - диверсанты и разведчики с разными флажками на рукавах резали друг друга насмерть. Сейчас поселок снова стал Украиной. А на передовой - морские пехотинцы.
Командир роты морпехов, стоящей в Широкине - совсем юный старший лейтенант с позывным "Символ". Манерой поведения офицер чем-то напоминает хищника. "Волчья" походка, немногословен. "Символ" здесь, у бывалых морпехов, авторитет не по офицерскому званию, а по делам своим, и его, авторитета, у парня побольше, нежели у иных убеленных сединами и бряцающими наградами генералов и полковников. Короткие приказы командира выполняются подчиненными с молниеносной скоростью. А за глаза его называют не по позывному, а емко и просто - "Командир". Вот так, с большой буквы.
Один из морпехов по секрету рассказал, что за голову "Символа" сепаратисты обещают большие деньги - юный командир и его бойцы давно поперек горла "той стороне".
В последнее время на передовой все больше юных офицеров: командный состав Вооруженных сил стремительно молодеет. 22-летний комроты и 25-летний комбат уже не кажутся чем-то из ряда вон выходящим, хотя два года назад столь стремительная карьера была просто невозможна, и батальонами командовали седовласые и пузатые майоры и подполковники. Но война все расставляет на свои места. Молодые парни, еще вчера целовавшие девушек в парке возле родной академии, нанюхавшись пороху, стремительно растут как профессионалы, не отягощенные совковой армейской рутиной, вроде "копаем от забора и до вечера" и "красим травку в зеленый, а асфальт - в серый цвет". Они презирают условности, шагистику, у них нет трепета перед начальством, зато есть отличное знание военного дела, причем не в теории, а на практике. Они интересуются всем новым в своей сфере, жадно, словно губки, впитывают полезные новинки, самостоятельно, не оглядываясь на забюрократизированные и медлительные службы тыла, ищут для бойцов всякие полезные "примочки" и пытаются их добыть, подключая волонтеров, родственников и тратя собственное жалование. Многие, кстати, на хорошем уровне владеют иностранными языками.
Похоже, в Украине рождается настоящая офицерская элита - вместо суррогата, который мы получили в наследство и который последнюю четверть века правил бал в армии независимой страны. Недолог тот час, когда эти железные парни, прошедшие все круги ада, наденут генеральские погоны. И тогда... Не знаю, что будет тогда, но Украине с ними повезло. Храни их Бог...
Их уважают даже старшие по возрасту бойцы. Я видел это у разведчиков одесской мехбригады в Станице Луганской, у десантников 81-й аэромобильной на авдеевской "Промке" и у морпехов в Широкино. Общаются подчиненные с молодыми командирами на "ты", но без панибратства, а приказы выполняют беспрекословно.
Еще одно наблюдение с фронта. Военные, которые в окопах, далеки от показного патриотизма, не вешают ярлыков и вообще довольно индифферентны в политическом плане. Оно и понятно: когда в тебя стреляет настоящими пулями настоящий враг, а не обгаживает грубым постом мнимый враг фейсбучный, к разного рода высказыванием относишься проще. В окопах разрешены любые споры, с уважением принимаются даже те суждения, за которые в тылу диванные "воины" сразу бы приклеили ярлык ватника. Определениями здесь не кидаются, так как знают, что даже условно "ватный" солдат скорее умрет, но вытянет своего "укропного" побратима из-под обстрела. А вот национальные флаги на передке - в почете. Даже у повара на полевой кухне - сине-желтая ленточка. Еще здесь трепетно относятся к детским письмам и рисункам - стенды с ними висят в каждой импровизированной казарме.
Нас, одесских журналистов, "Символ" пускает прогуляться по разбомбленному Широкино лишь в сопровождении вооруженного матроса. Необходимое условие - бронежилеты и каски. Здесь в любой момент можно попасть под обстрел тяжелых калибров. В этом случае нужно тут же бросаться на землю. Лучше всего, если во время обстрела прямо перед тобой удачно окажется ямка или бетонный блок. Тогда вероятность выжить повышается в разы. Несмотря на относительное затишье, смерть в этих краях не скучает - "двухсотых" и "трехсотых" военные медики вывозят с передка почти каждый день.
До центра Широкина не доходим - сопровождающий морпех Саша останавливается возле какой-то, лишь ему понятной точки и веско заявляет, что, мол, Командир дальше ходить не велел. Причина проста - в центре поселка вполне могут оказаться снайперы или диверсанты противника. Обычно засады устраивают боевики, но встречаются и кадровые россияне. В случае ранения кого-либо из нас до базы морпехов тащить тело слишком далеко. Согласившись с аргументами спутника, мы возвращаемся на базу морской пехоты.
На посту возле опорного пункта встречаем земляка, жителя Черноморска. Тоже Саша, позывной Морячок.
"Уходил служить из Ильичевска, а теперь в Черноморск вернусь на дембель, - шутит солдат, узнав, что мы из Одессы. - И кому это нужно? Это вот все - вся эта истерика: героям слава, памятники рушить, переименовывать... Вот скажите, вы слышали когда-нибудь, чтобы на передке кто-то из бойцов кричал "Слава нации - смерть ворогам"? Не слышали (на самом деле, слышали, но не в регулярных частях, - Ред.). Потому что никто здесь не бьется в истерике от памятника Ленину или названия улицы. Здесь война. С реальными врагами. А не с названиями. А вот когда войну закончим, вот тогда можно будет и думать, как нам все обустроить в тылу".
Продолжение следует...
Автор - Александр Сибирцев
