Ева Карнейро: "С сексизмом в футболе никто не намерен бороться"
В первом после скандала с Моуриньо интервью The Telegraph бывший физиотерапевт Челси Ева Карнейро рассказала о проблемах медицины и гендерной дискриминации в футболе.
Даже сейчас сложно поверить в то, насколько кардинально изменилась жизнь Евы Карнейро за последние 15 месяцев. 8 августа прошлого года доктор Карнейро выбежала на поле Стэмфорд Бридж, как она до этого делала сотни раз, чтобы помочь Эдену Азару в дополнительное время матча Челси против Суонси. Как оказалось, это было последнее, что Ева сделала на своем посту в лондонском клубе, в первой команде которого она проработала пять лет.
Она согласилась на интервью, чтобы закрыть все вопросы и оставить позади прошедший этап своей жизни, а не из публичных амбиций. Но у нее было время, чтобы отдохнуть, подумать о произошедшем и сделать собственные выводы, которыми она и поделилась.
На столе у Карнейро лежат разнообразные медицинские приборы, а тех знаменитых фиолетовых перчаток, которые она носила в Челси, уже не видно. Быть доктором в элитном спорте - дело серьезное, особенно если ты женщина, которая вынуждена преодолевать барьеры мужских предубеждений. Но в компании Евы быстро понимаешь, что это человек, который любит посмеяться, и посмеяться, прежде всего, над собой. Почти всю свою карьеру она провела на передовой элитного спорта, и последние пятнадцать месяцев не изменили ни ее любовь к своему делу, ни чувство юмора.
Ева говорит на разных языках и гордится своим гибралтарским происхождением. Она родилась 30 сентября 1973 года - единственный ребенок в семье Лурдес и Антонио Карнейро. Благодаря отцу-электрику она поняла, что в жизни можно добиться любых высот. Ей легко давались бальные танцы и верховая езда, хотя из-за них и получила повреждения бедра, лодыжки и стопы, полностью вылечить которые не удавалось ни одному врачу. Тогда-то в ее жизни и появилась страсть к лечебному делу.
Ее отец, испанец, болел за мадридский Реал, и свой первый матч она посмотрела с ним на Бернабеу. В тот вечер она по уши влюбилась в футбол. "Пацанка" - как она сама описывает себя в детстве.
В 1992 году она поступила в Ноттингемский университет, а первые шаги в спортивной медицине делала в Австралии, затем вернулась в Англию. Получив специализацию в 2008 году, она получила и работу своей мечты в Челси - сначала в академии и резервном составе, а затем, в 2011 году, и в первой команде. Но в Англии она заметила непривычное отношение к себе со стороны окружающих, которого не чувствовала ранее.
"В детстве я даже и не подозревала, что гендерное неравенство может стать для меня проблемой. Я понятия не имела, что пол влияет на то, чего ты можешь достичь в жизни. Я была пацанкой, больше времени проводила с мальчиками. Только тогда, когда моя карьера начала продвигаться, у меня открылись глаза. Коллеги мужского пола очень странно реагировали, узнавая, чем и где я хочу заниматься. Многие воспринимали мои амбиции как вызов".
"В университетах более 50% студентов - это девушки, поэтому женщина-доктор, желающая заниматься чем угодно от травматологии до работы в вооруженных силах, никого не удивит. А когда выяснилось, что я собираюсь пойти в спорт, для многих коллег-мужчин это оказалось неожиданностью. Обо мне стали слишком много говорить и в некотором смысле объективировать меня. Они считали, что я как женщина в принципе не могу добиться успеха на этом пути. Да уж, разговоры из в 50-х".
"Мне постоянно твердили, что я не смогу заниматься тем, чем хочу. Опять же, все сводилось к объективации и моей половой принадлежности, к моей одежде и внешнему виду".
В 21-м столетии это уже, как минимум, странно. "Поэтому женщинам так сложно на руководящих должностях. В детстве меня такому не учили. Отец меня очень сильно поддерживал, он вырастил меня и дал понять, что в жизни нет ничего невозможного".
В Челси ее карьера развивалась молниеносно. Она попала в клуб незадолго до увольнения Луиса Фелипе Сколари, а в первой команде начала работать при Виллаш-Боаше. После его увольнения, через девять месяцев, она вместе с командой под руководством Ди Маттео праздновала триумф в Лиге чемпионов 2012 года. Потом был Рафаэль Бенитес и победа в Лиге Европы, а летом 2013 года в Челси вернулся Моуриньо.
То, что случилось 8 августа, спустя три месяца после завершения чемпионского сезона Жозе (в котором, надо сказать, игроки Челси практически не травмировались), не подлежит обсуждению - Ева четко дала это понять.
В тот же день Челси сделал публичное заявление, в котором "безоговорочно" извинился перед своим доктором за "доставленные ей и ее семье неудобства". Были и "сожаления" об "обстоятельствах", которые заставили ее уйти. Когда Ева вышла на поле, чтобы помочь Азару, она следовала правилам игры и исполняла свой долг перед игроками как доктор, для которого безопасность футболистов - превыше всего.
Моуриньо же поблагодарил Карнейро "за чудесную и преданную поддержку доктора первой команды" и пожелал "дальнейших карьерных успехов". Хотя в злополучный вечер тогдашний наставник Челси обозвал своего доктора "filha da puta" ("дочь шлюхи" на португальском) - по крайней мере, так утверждала команда Карнейро.
И все же за девять месяцев противостояния самым влиятельным учреждениям английского футбола, она получила извинения, которых так добивалась.
За это время она вышла замуж, но на медовом месяце в социальных сетях ей все еще угрожали смертью и насилием.
Так зачем же она сама заставила себя пройти через все это?
"Безопасность и здоровье пациентов всегда были для меня приоритетом, - отвечает она. - Как и для большинства врачей, моих коллег. Но то, что случилось со мной, случилось публично, и поэтому повлияло на отношение к здоровью и безопасности в спорте вообще. Если кто-то еще не понял, то я просто обязана была это объяснить".
"Это повлияло на руководство клубов, на то, как врачи будут вести себя в будущем. Даже сейчас я все еще беспокоюсь, что руководство своим бездействием не гарантирует врачам спокойствие по поводу сохранения места работы. А это мешает сосредоточиться исключительно на принятии решений медицинского характера. В экстренных ситуациях важна каждая секунда. Здоровье и безопасность должны быть приоритетом для руководства, а всяческая недосказанность и неясность могут быть попросту опасными".
"Я даю вам интервью именно для того, чтобы об том сказать. Не думаю, что врачам есть какая-либо польза от дополнительного внимания общественности. Скорее даже наоборот. В разных культурах к медицине относятся по-разному, но я абсолютно уверена, что эти вещи необходимо прояснить, ведь последствия могут быть значительными, и не только для футбола, но и для спорта в целом".
"Когда врач выбегает на поле, чтобы помочь пациенту, игроку, который сам попросил медицинской помощи, доктор обязан исполнять свой долг. И неважно, где ты работаешь: на футбольном поле, в больнице или на войне. На кону стоит здоровье и безопасность пациента".
"Я была обязана осмотреть своего подопечного - если пациент сам просит о помощи, у доктора даже нет выбора".
Она делала все, чтобы помогать своим футболистам как можно скорее. А на скамейке она сидела ближе к полю, чем ее коллеги, и чаще попадала в объектив камер, даже когда ее помощь на поле не требовалась.
"Представьте, что у игрока случился сердечный приступ прямо на поле, или кто-то потерял сознание, и врачу приходится лезть с пятого ряда, расталкивая каких-то здоровенных защитников, - говорит Ева. - Это просто недопустимо. В случае сердечного приступа, каждая секунда может иметь решающее значение и подарить человеку шанс выжить. В таких ситуациях нельзя тянуть, потому что ты завязываешь шнурки или сидишь за тремя рядами здоровых мужиков".
Сложно найти более подходящего человека, чтобы задать ему вопрос о гендерном неравенстве в футболе. "Я считаю, что на сексизм как дискриминацию обращают меньше всего внимания. От антисемитизма и расизма шарахаются все, но в случае с сексизмом это не так. И к чему же это приводит?"
"Все знают, что в футболе присутствуют сексистские проблемы. Я тоже так считаю, но, по-моему, с сексизмом никто не намерен бороться".
"Я доктор и женщина, которая решила делать то, что ей нравится - заниматься спортивной медициной. Но из-за этого я получила внимание и объективацию, которых мне совсем не хотелось. Это возлагает на мои плечи ответственность, которая тоже не приносит мне радости. Если ты одна из немногих женщин в коллективе, внимания, конечно, не избежать. Но я бы очень хотела изменить положение вещей".
Доктор Карнейро продолжит свою профессиональную деятельность за пределами футбольного клуба, хотя связи с профессиональным спортом она не разорвала. Ева до сих пор является членом Группы исследования травм при УЕФА, она работала консультантом в Госпитале ортопедической и спортивной медицины Аспетара в Катаре и продолжит сотрудничать с катарцами до самого чемпионата мира 2022 года. Когда внимание прессы в Лондоне стало невыносимым, она некоторое время провела в родном Гибралтаре. А на прошлой неделе начала работать в собственной клинике на Харли Стрит.
Ее любовь к спортивной медицине не угасла. Просто теперь свои решения она будет принимать не за считанные секунды перед многотысячной толпой и телекамерами.
Ее установка остается неизменной - делать свою работу как можно лучше. Но бывают ли моменты, когда "лучше" для игрока - это не "лучше" для команды? Карнейро уверяет, что здесь все очень просто. "Лучше для пациента, лучше для команды, лучше для твоего работодателя. Вот и все. Я постоянно спрашивала себя как доктор: "Что я делаю?" Я делаю все как можно качественнее для пациента, команды и работодателя. Хороший доктор может успевать на всех фронтах, но медицинская этика в футболе интересует немногих".
"Если ты остаешься профессионалом, твои пациенты обязательно будут тебя уважать. Чем больше врачей женского пола придет в футбол, тем легче будет им работать. Это перестанут воспринимать как что-то новое, и дополнительное внимание не будет мешать работе. Подобные барьеры можно преодолеть. Футбол изменяется, в этом нет сомнений".
Футбол изменяется? Это как? "Как и весь мир, - отвечает она. - Мы все сильнее противостоим культуре страха, коррупции, недобросовестности. Эти изменения мы наблюдаем прямо сейчас, и не только в футболе, но и в других видах спорта".
Сэм Уоллес, The Telegraph
