Письмо Волошина о людоедстве в Крыму выставят на торгах
Аукционный дом «Литфонд» 15 февраля выставит на торги редкие книги, автографы, рукописи, плакаты, открытки и анимационное кино. За миллион рублей планируется предложить к продаже письмо Максимилиана Волошина, адресованное в 1922 году Евдокии Никитиной. Евдокия Федоровна Никитина - писатель, литературный критик и бессменная глава литературного объединения «Никитинские субботники», в котором принимали участие такие писатели, как Исаак Бабель, Михаил Булгаков, Андрей Белый, Максимилиан Волошин и другие, очень любила Крым. Именно с любви к Крыму и началась история взаимоотношений Макса Волошина и Евдокии Никитиной. Именно из Крыма 12 марта 1922 года Волошин отправил в Москву страшное письмо о вымирающем от голода полуострове.
Евдокия Федоровна запомнила Крым солнечным и веселым:
К берегу Черного моря,
Руки раскинув, лечу.
Счастлива, я на просторе,
От наслажденья кричу...
Я так спешу надышаться
Воздухом чистым, морским;
Крым познавать, удивляться,
Неразделима я с ним...
Когда во второй половине марта 1922 года у себя на Тверском бульваре в Москве Никитина распечатала и прочитала письмо, полученное из Феодосии от Максимилиана Волошина, она не поверила, что Крым из самого солнечного места на земле превратился в последний круг преисподней. Волошин писал: «Тут мы живем на самом дне (...) и можно воочию видеть и переживать то, что относится к самым мрачным эпохам XIV века и „Черною Смертию» голодали... На улицах умирающие и трупы, человеческое мясо на рынках, трупы с обрезанным с костей мясом в пригородных оврагах: вся картина средневекового бедствия во всей своей простоте и ужасе.
Сюда не доходят ни книги, ни журналы, ни альманахи. Полная изоляция как в воздушном колоколе, где видишь только кусок морского дна, иль человеческие кости. Для выработки правильного религиозно-философского мировоззрения - это очень хорошая позиция, но в (...) слабости хочется форм жизни несколько более разнообразных и легкомысленных...».
Письмо Максимилиана Волошина, которое представят на торгах в Аукционном доме «Литфонд», уникально, оно - ярчайшее свидетельство того, что происходило в Крыму в 1922 году. В период с 1920 по 1922 годы по территории полуострова прокатился ряд климатических катаклизмов, страшная засуха 1921 года, последовавшее за ней нашествие саранчи и затяжные проливные дожди... 4 января 1922 года Севастопольский, Ялтинский и Джанкойский округа официально были признаны неурожайными. И лишь 16 февраля, когда от голода уже умирали многие тысячи, заседание президиума ВЦИК признал всю территорию Крымской ССР районом, охваченным голодом.
То, что наблюдал Волошин в Крыму, сегодня широко известный факт. Как раз пик голодных смертей среди крымчан пришелся на март 1922 года, когда основная масса голодающих была предоставлена сама себе. Вот что вспоминал о том времени видный советский ученый-биохимик В.Л. Кретович:
«...Это были годы страшного голода в Крыму - даже были случаи людоедства. Я помню, что в местной газете было сообщение о том, что в Симферополе был установлен факт торговли пирожками из человеческого мяса. Я своими глазами видел как женщина ела сырое мясо дельфина. Люди умирали от голода прямо на улицах. Когда я шел утром в школу, то встречал телегу, в которой везли трупы людей, умерших от голода прямо на улице. Их везли на братское кладбище...«
18 февраля 1922 года уполномоченный КрымЦКПомгола в Москве К.Е. Сорин писал: «Фунт хлеба в Алупке стоит до 160 000 руб. Все ужасы Поволжья имеются налицо в Крыму: целиком съеден весь скот и лошади, сельское население покидает свои жилища и наводняет города, процент смертности прогрессивно растет. По шоссейным дорогам Севастополь - Симферополь - Евпатория, в городах, на улицах и близ вокзалов, валяются трупы... и брошенные матерями дети».
В течение 1921-1922 годов в одном только Феодосийском уезде по официальной статистике голодало 49000 человек. В мае 1922 года Ю. Гавен сообщал, что в Крыму голодало 400 000 человек, а от голода умерло 75 000.
Сегодня, держа в руках две страницы убористого текста, написанного знаменитым поэтом Серебряного века Максимилианом Волошиным, понимаешь, как близка история почти столетней давности и как ценны эти записи, записи давно ушедших дней, которые прошли, о которых мы помним, скорбим и надеемся, что все это осталось в прошлом.
