Дни, которые потрясли Бердянск: бомбардировка 1918 (часть 2)
Мы продолжаем рассказ об одном из самых трагических событий в истории Бердянска, произошедшем 100 лет назад, 22 апреля 1918 года. В это день наш город подвергся массированной бомбардировки с моря, результатом чего стали многочисленные разрушения и жертвы, как среди вооруженных защитников города, так и мирного населения. Итогом этих событий стал расстрел челнов Первого Бердянского большевистского совета 24 апреля 1918 года. Мы постараемся взглянуть на события с 18 по 24 апреля 1918 года, глазами их очевидцев: руководителей антибольшевистского восстания, участников красного террора, членов белого движения, местных журналистов и рядовых жителей Бердянска.
Кровавые дни
После мятежа против большевиков, поднятого офицерами 46-го пехотного полка, меньшевиками и местным население под руководством полковника Аристарха Абольянца, 26 членов Первого Бердянского большевистского совета были разоружены, арестованы и помещены под стражу на Азово-Черноморском заводе (ныне завод «Дормаш»). Вскоре 7 арестованных совершают побег, рассчитывая на помощь флотилии революционных моряков под командованием Алексея Мокроусова, высланной по просьбе комиссаров из Севастополя.
21 апреля прибыли севастопольские корабли и, оставаясь на рейде предъявили ультиматум городским властям: немедленно освободить всех арестованных комиссаров, сдать оружие и передать всю власть в руки Советов. Участник этого рейда бердянец В.А. Полонский позднее вспоминал:
«По приходу на рейд г. Бердянска нами был задержан рыбак, который сообщил, что власть в городе у меньшевиков и белогвардейцев, Совет арестован, где находится-неизвестно. Командование флотилии предъявило городу ультиматум, потребовало переговорными морскими флагами немедленно (через 20 минут) выдать I Бердянский Совет в лице Дюмина и других. В случае невыполнения нашего ультиматума штаб революционных моряков открывает огонь по городу. Ответа не последовало. По истечении срока ультиматума на эскадре был поднят боевой флаг - "Я открываю огонь.»
Точно не известно количество и тип судов, подошедших к Бердянску. В различных источниках их называют транспортами, баржами и даже шаландами. Доподлинно известно название двух пароходов: «Ястреб» и «Садко».
Из воспоминаний полковника Абольянца:
«После высылки отряда Мокроусова, дня через три, на рейде Бердянска появились две шаланды с орудиями. К порту направилась лодка с белым флагом. Оказалось - бежавший из Бердянска комиссар-латыш прибыл из Мариуполя с требованием сдачи города и освобождения арестованных комиссаров. Общим собранием Военный штаб ответил отказом. До поздней ночи шли наши споры, переговоры. Казалось, что они ждут чего-то, тянут.»
Газета «Бердянская жизнь» от 26 апреля 1918 года сообщала интересные подробности переговоров бердянцев с севастопольскими анархистами:
«Оказывается, что во время переговоров с матросами начальник штаба Абальянц предложил бандитам, находившимся на транспортах, выйти в поле на бой, гарантируя им честным словом, что им будет дана возможность с орудиями и винтовками. Однако, открытого боя «доблестное» воинство не приняло и предпочло стрелять по мирному городу из пушек.»
Из газеты «Бердянская жизнь»:
«Анархист Бураков, находившийся на «Ястребе», кричал: «Гоните делегацию, начинайте обстрел города, церемониться нечего». Тольманс, между прочим, когда увидел на борту парохода в числе делегатов Киселенко, то приставил ему к груди винтовку и крикнул: «Я тебя сейчас отправлю бычков ловить».
«С несомненностью установлено, что находившиеся на транспортах имели все время беспрерывную связь с городом. С ними даже велась переписка. Записки передавались с мальчуганами. Между прочим, председателю Союза увечных воинов, Панасенко, схваченному с мола, и, как передают, расстрелянному, удалось задержать на берегу моря мальчишку, вид которого казался подозрительным. Когда мальчишку задержали, то у него в руке оказалась зажатой записка на имя Мокроусова. Записку эту написала Ита Шпитальная после того как она дважды была освобождена из-под ареста. Точного содержания этой записки передать не можем, но она гласила приблизительно так: «Тов. Мокроусов 20 человек исп. комитета переведены в тюрьму, остальных я направила к вам, спешите с предъявлением ультиматума, скоро должны прийти гайдамаки, уже писавшая вам И. Шпитальная»
Гайдамаками в то время называли войска УНР. Итта Шпитальная (в девичестве Хайкина) - член Первого Бердянского многопартийного, а затем и большевистского Советов. Родилась в семье местного крупного торговца рыбой. С отличием окончила женскую гимназию, получив свидетельство на звание народной учительницы, но посвятила жизнь семье, став матерью восьмерых детей. После революции участвовала в организации народного образования в городе. В феврале 1918 года, когда в знак протеста против узурпации власти в Петрограде бастовали бердянские судьи. Александр Дюмин, возглавлявший Совет, предложил Шпитальной занять должность судьи, на что она согласилась.
Чтобы затянуть время, бердянские парламентарии дважды поднимались на пароход. В качестве заложника матросы оставили старшего унтер-офицера Панасенко и, когда поняли, что их ультиматум игнорируется, демонстративно расстреляли его на палубе. Из газеты «Бердянская жизнь»:
«Выясняется, что кроме председателя Союза увечных воинов Панасенко, на молу были схвачены еще два офицера, которых расстреляли на транспортах. Фамилии этих офицеров установить пока не удалось. Между прочим, матросы, как передает находившийся на транспорте член гор. управы Иванников, обыскали одежду расстрелянных и забрали найденные в карманах 6000 руб.»
Переговоры вел командующий бердянским гарнизоном подполковник Александр Чертков. В ходе переговоров срок ультиматума оттянули на два часа, потом еще на час, в конце концов ультиматум был отклонен. В 11 часов утра 22 апреля 1918 года Бердянск начали расстреливать из орудий, установленных на судах. Из воспоминаний полковника Абольянца:
«Первый выстрел 6-дюймовки был направлен в штаб, но снаряд разорвался о купол гимназической церкви. Стреляли по городу, но главным образом по порту, где я и был ранен и контужен в голову.»
Помимо церкви Бердянской мужской гимназии, от артобстрела пострадали кафедральный Вознесенский собор (главный храм города находился на месте нынешнего Центрального рынка) и католический костел Пресвятой Девы Марии (находился возле парка Шмидта).
Как сообщала газета «Бердянская жизнь», в городе началась паника. Орудийные выстрелы были слышны на большом расстоянии по всей округе, даже в селах, отстающих от Бердянска на 25-30 верст. В течении нескольких последующих дней Бердянск практически обезлюдил. Горожане бежали в соседние села. Некоторые нашли приют в селении Кенегес (сегодня это окраина с.Нововасильевка) и в селе Новоспасовка (с. Осипенко).
Бердянец Эрих фон Терне, чья семья до ноября 1918 года проживала в нашем городе, оставил воспоминания о том дне. Самому Эриху тогда было 10 лет, а его 17-летний брат Ганс принимал активное участие в борьбе с большевиками. Пасторская лютеранская семья фон Терне жила в доме на перекрестке Азовского проспекта и ул. Пушкинской.
«Перед праздником Пасхи в 1918 проходили целые уличные бои. Мы скрывались в подвалах, т. к. из порта начался артиллерийский обстрел. Красные завладели некоторыми кораблями, которые не были загружены, и бомбардировали город. Когда мы спустя несколько часов наконец-то смогли выйти, весь двор был усыпан осколками снарядов. Один большой осколок я и сегодня сохраняю.»
Из газеты «Бердянская жизнь»:
«Установлено, что кроме Тольманса, бомбардировкой Бердянска руководили Мокроусов - глава отряда, выпущенного 19 апреля; Вытюшков - рабочий электрической станции; Черноусов - анархист и Бураков - рабочий Азовско-Черноморского завода. Вытюшков, как передают, был даже наводчиком и, очевидно, пытался угодить в электрическую станцию, что видно из того, что снаряды все время ложились вокруг станции. К счастью ни один из снарядов в станцию не попал, чем была предотвращена возможность взрыва.»
Севастопольскими моряками были сделаны четыре попытки высадки десанта. К высадке предназначен был отряд в 300 человек, в том числе и люди из отряда Мокроусова. Как сообщала бердянская газета, во время геройской защиты Бердянска инвалидами (венными ветеранами) и рабочими города, один из инвалидов оставил свой пост в цепи. Тут же он был расстрелян, во избежание повторений таких попыток. Из воспоминаний полковника Абольянца:
«Пытались высадиться, но наши 20 пулеметов и пехота гарантировали нас от возможности высадки. Близко к берегу не подходили. Оказалось - одно орудие заклинилось, и вскоре бомбардировка прекратилась. Потерь наших было много, в порту человек 15. Председатель Союза был найден убитым и искалеченным в порту. Вечная память ему, старому русскому солдату. Утром на другой день мы никого не нашли на рейде.»
Расстреляв все снаряды и не имея больше возможности помочь арестованным комиссарам, флотилия ушла в Ейск. Вместе с моряками ушел и Рудольф Тольмац.
«Раны, нанесенные городу, тяжелы...»
Впервые после Крымской войны 1855 года Бердянск пережил столь массированный обстрел. Были убиты и ранены несколько десятков человек, разрушены и повреждены около 40 жилых домов (как в центре, так и на горе), храмы, мужская гимназия, магазины, портовые постройки. Апрельская бомбардировка 1918 потрясла горожан, каждое разрушенное здание было сфотографировано. Очевидно, чтобы о жестокости краснофлотцев узнали далеко за пределами Бердянска, были изданы наборы открыток - открытых писем (всего 36 снимков). Газета «Бердянская жизнь» за 25 и 26 апреля 1918 года поместила большие репортажи об этих событиях - «Бомбардировка Бердянска», «Кровавые дни»:
«Отгремела канонада. Отзвучали выстрелы. Боевая страда прошла.... Город живет еще событиями последних дней и, навряд ли эти события так скоро изгладятся из паями... Целый день 24 апреля и еще утром 25 апреля в город возвращались «беженцы», оставившие Бердянск до и во время обстрела.»
«Раны, нанесенные городу, тяжелы. Разбитые дома мрачно глядят на притихшие улицы вырванными углами, проваленными крышами, пробитыми стенами.»
«Вот, один. Вырвана часть стены. Едва держится настил пола в 2 этаже. Висят и покачиваются при ветре старые деревянные рамы и подоконники.»
«В другом - сквозь дыру видна кухня. На стене висят кастрюли, оловянные ложки, тазы. Была здесь жизнь хозяйственная и вдруг оборвалась, замерла. Как в усадьбе Плюшкина.»
«На площади. Торговые ряды будто вымерли. Недоуменно стоят приезжие крестьяне: покупателей почти нет. В стороне темнеет развороченными камнями и землей воронка от тяжелого снаряда. Пустынно... Притаилась большая площадь: как будто еще и еще ждет беспощадных летучих гостей.»
«... двумя снарядами из тяжелых орудий совершенно разрушен на углу Гоголевской и Приморской улиц (во дворе) флигель Колесниченко. Все, что было в этом флигеле, оказалось изломанным, изорванным и смешанным с грудой кирпича и глины. Находившиеся во флигеле (в кухне), во время падения снарядов, чиновник Н. А. Савилкин, Т.М. Матухнова и вся прислуга были оглушены.»
«На Итальянской ул. во дворе Селезнева обнаружен неразорвавшийся тяжелый снаряд.»
«Знакомый студент рассказывает: - Разнесло и мою «халупу» на Екатериненской. Жаль: библиотека пропала, рублей на 500 книг было. - Каким образом? - Засыпало штукатуркой, обломками. - Ведь, можно откопать. - Вряд-ли. А хорошие книги были.»
«Ласковое весеннее утро. Утро того дня, который мог бы быть кровавым, но в действительности принес радостное избавление от беды. У обывателей самые разнообразные настроения. Целый калейдоскоп настроений. За каких-нибудь 5-10 мину, у выхода из одного большого «беженского» погреба можно услышать: - Сегодня будет что-то ужасное. - Откуда вы знаете? Ведь суда ушли в море. - Говорят. - Кто? - Не знаю.... Пестрый калейдоскоп. Какой-то винегрет из нелепых слухов, издерганных женских нервов, смутных надежд и тихого отчаяния.»
«Около трех часов город оживает. Уже не верят, что «они» вернутся. Кое-где открываются магазины. На тротуарах - чистильщики сапог, семечницы.»
«Вечереет. Публика расходится. Всюду - объявления, вносящие успокоение. Приглашают всех приступить к исполнению своих обязанностей. Завтра пойдет первый поезд до Чаплино. Назначается собрание бывших милиционеров. Все это прочитывается прохожими с видимым доверием и чувство удовлетворения. И вспоминается более чем странное объявление городской думы о том, что населению не угрожает опасность, объявление, расклеенное в день предъявления матросского ультиматума.»
Продолжение следует
При подготовке использованы материалы:
«Энциклопедия Бердянска» (под общей редакцией В.&8201;И. Михайличенко),
«Бердянск. Взгляд через столетие» (В. Михайличенко, Е. Денисов, Н. Тишаков),
«Новомученики Бердянска» (Протоирей Н. Доненко),
«Дроздовский и дроздовцы» (Н.А. Алексеев, В.Ж. Цветков),
Газета «Бердянская жизнь» за 26 апреля 1918 г. (фонды Бердянского краеведческого музея),
Журнал «Вестник Первопоходника» № 51. Декабрь 1965; № 52. Январь 1966
