Комментарий: Визит Маса в Москву - диалог во времена отчуждения
Сближение России и Германии почти уже неизбежно. Однако это не помешало главе германского МИД поднять в Москве и спорные темы. И это правильно, считает обозреватель DW Кристиан Триппе.
Едва ли это было сделано умышленно, но США значительно подняли политический авторитет России. Это стало одним из побочных эффектов, которого достиг американский президент Дональд Трамп своим односторонним расторжением договоренностей по ядерной программе Ирана. В Москве хотят во что бы то ни стало сохранить это соглашение, и Кремль по этому вопросу видит себя на одной стороне с западноевропейцами. В Париже, Берлине и Лондоне очень хорошо известно, насколько тесной сетью контактов в Тегеране располагает Москва. Иран и Россия - союзники, они сражаются на одной стороне в войне в Сирии. И то, что раньше было для Запада как бельмо на глазу, сейчас является российским преимуществом.
Россия как враждебная держава?
Эгоцентричная политика Трампа может привести к тому, что в Иране к власти придут сторонники жесткой линии. А воздействовать на мулл способен, прежде всего, Кремль. В результате главный дипломат Москвы Сергей Лавров может спокойно взглянуть на частично вновь приобретенную возможность вести переговоры с позиции силы.
Эта композиция мировой политики была хорошо известна министру иностранных дел Германии Хайко Масу (Heiko Maas), когда в четверг, 10 мая, он прибыл в Москву с первым официальным визитом в Россию в новой должности.
Но это было не единственное, что обременяло министра. Мас по-новому позиционировал отношения с Москвой. В отличие от двух своих предшественников, принадлежавших, как и Мас, к Социал-демократической партии Германии (СДПГ) и считавшихся в Москве дружелюбно настроенными по отношению к России политиками.
Показная близость к Путину
В одном из интервью Хайко Мас сказал, что Россия действует "все более враждебно". За эти слова в адрес министра раздались громкие упреки, прежде всего, из собственной партии, СДПГ. В рядах немецких социал-демократов многие верят, что наследие "новой восточной политики" Вилли Брандта (Willy Brandt) можно спасти только пониманием неоимпериалистических амбиций Кремля и терпимостью к его авторитарному курсу. Такие воззрения порой ведут к странным моментам.
("Новая восточная политика" - внешнеполитический курс социал-демократического правительства ФРГ в 70-е годы 20 века, нацеленный на разрядку напряженности, мирное сосуществование государств с различным общественно-политическим строем, нормализацию отношений Германии с СССР. - Ред.).
Бывший федеральный канцлер Герхард Шредер (Gerhard Schr?der) состоит тем временем на службе российского энергетического гиганта "Газпром". Политик непринужденно демонстрирует свою дружбу с Владимиром Путиным. На инаугурации Путина Шредер стоял в первом ряду между патриархом Кириллом и премьером Медведевым. Большей близости к кремлевской власти быть не может.
И теперь Мас со своим дистанцированием. Часть немецких политиков, дружелюбно относящаяся к Кремлю, причем состоящая не только из социал-демократов, потребовала от министра непременно возобновить диалог с Россией. Мас парировал в Москве: он хочет честного диалога, а не только желания диалога.
Длинный список грехов Кремля
Российская аннексия Крыма, военная помощь сепаратистам в Восточной Украине, хакерские атаки на немецкие госучреждения, дело с отравлением Скрипаля и наконец военное вмешательство в гражданскую войну в Сирии на стороне диктатора Асада и связанная с этим блокада деятельности Совбеза ООН по сирийскому вопросу. Длинный список спорных тем с немецкой стороны выглядит как реестр российских грехов. И уже их простое перечисление показывает глубину политического отчуждения Берлина и Москвы.
Германский министр иностранных дел обо всем этом открыто высказался в Москве. И, несмотря на это, ему удалось немного сдвинуть ситуацию с мертвой точки. Так, дан толчок реализации нескольких германо-российских проектов: по сотрудничеству между вузами, обмену мнениями по вопросам в сфере безопасности. Это не то новое начало отношений, от которого захватывает дух, но трезвый поиск общих интересов.
Это очень осторожное сближение было бы, конечно, возможно и в случае, если бы Трамп не заявил о выходе из ядерной сделки с Ираном. Однако именно единоличные действия Вашингтона придали значительность таким маленьким шагам.
Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
