Танцы Смерти, человеческие жертвоприношения и Майдан: на «Бархатном сезоне в Одесской опере» показали спектакль гостей из Львова
Торжественное открытие Четвертого фестиваля искусств "Бархатный сезон в Одесской опере" началось с приветственных речей гендиректора ОНАТОБ Надежды Бабич, ее помощника по связям с общественностью Людмилы Сергейчук и режиссера Василия Вовкуна, который пожелал публике "слушать гармонию жизни в музыке". Одесский национальный академический театр оперы и балета принимал фольк-оперу-балет Евгения Станковича "Коли цвiте папороть" в прочтении Львовского национального академического театра оперы и балета имени Соломии Крушельницкой. Поскольку сегодня, 30 августа, состоится второй показ, спойлерить не будем, но попробуем заинтриговать.
Некогда запрещенное произведение слегка напомнило в первом акте "Весну священную" Стравинского - обнаженную красавицу куда-то тянут черти, ведьмы и русалки с одобрения всех присутствующих и заталкивают в яму, словно совершая жертвоприношение языческому божеству, раскинувшему руки-ветви над сценой. На самом деле, конечно, нет обнажения, есть телесное трико, театральные люди утверждают, что человеческое тело в лучах прожекторов выглядит мертвенным, бледным. В роли божества - проекция. Ну, а во втором акте балет передает по цепочке шины и булыжники, своими действиями словно призывая танцующего демона Смерти, но в финале прозвучит молитва за Украину. Здесь нет четкого сюжета, все мозаично, ярко, броско. Оркестрантов в ложах мы не увидели (были такое планы), дирижер-постановщик, народный артист Украины Владимир Сиренко уместил всех музыкантов в оркестровой яме и темпераментно провел спектакль.
Как же так случилось, что фольклор в современной обработке так напугал в свое время цензуру? Ведь в 1977 году никто не помышлял о Майдане. Поскольку некоторые гоголевские мотивы присутствовали в опере-балете изначально, мистический туман, очевидно, всегда будет покрывать многие обстоятельства. Как вспоминает композитор, французы заказывали музыкальное произведение по мотивам Гоголя через Госконцерт СССР, и все расчеты проводились через Москву. Планировалось 25 показов во Франции, причем первый в Гранд-опера. По одной версии, запрет исходил лично от главного идеолога СССР Суслова. По другой, более вероятной, перестарались местные цензоры. Главное, сейчас оригинальное произведение живет, идет при аншлагах во Львовской опере и начинает свою фестивальную историю. Одесская публика проявила к спектаклю гостей большой интерес.
Автор - Ирэн Адлер, фото Владимира Андреева
