Конфликт Италии с ЕС раскрыл европейскую трилемму - The Economist
В романе "Год 3000: Мечта" 1897 года итальянский писатель Паоло Мантегазза оказался ловким оракулом. Граждане его воображаемого будущего наслаждаются кондиционированием, чистой энергией, кредитными картами и развлечениями в виртуальной реальности. За большой войной в Европе последовал мир, интеграция континента и единая валюта. И все же здесь воображение автора превосходит сегодняшнюю реальность. Его Соединенные Штаты Европы являются образцом демократического федерализма. Власть и согласие плавно перетекает от "космополитических" граждан до уровня правительства, где они наиболее эффективно работают. Взаимодополняемость процветает. "Как легко и понятно управлять, когда люди, семьи и коммуны являются самоуправляющимися". Столицей объединенной Европы Мантегаззы является Рим, пишет The Economist в свежем выпуске.
Автор отмечает, что 23 октября впервые Европейская комиссия отклонила бюджет члена еврозоны. Правительство Италии - коалиция "Пятизвездного движения против антитеррористического движения" и право-популистской Лиги, получило мандат от избирателей, чтобы принять меры по сокращению налогов и увеличению расходов. Его предложения будут провоцировать дефицит Италии до 2,4% ВВП - выше уровня, который ЕС считает подходящим для страны с такой высокой задолженностью - около 130% ВВП. Таким образом, технократические правила, согласованные в Брюсселе, столкнулись с демократическим национальным правительством. Наднациональная дисциплина противостоит воле народа. Мантегазза был бы встревожен.
Сага указывает на современную реальность, которую итальянский писатель не смог предсказать: что гарвардский профессор Дани Родрик называет "неизбежной трилеммой мировой экономики". В глобализованном мире у страны может быть экономическая интеграция, национально-государственная или демократическая политика, но не все три полностью. Оно может выбирать интеграцию и национальное государство, но отказаться от демократического контроля над технократическими, наднациональными институтами. Оно может выбрать интеграцию и демократию, но отказаться от национального государства и исчезнуть в наднациональном правительстве. Или оно может выбрать национальное государство и демократию, охватывающую обедневшую автаркию (экономику, ориентированную внутрь - ред.). Конфронтация между Римом и Брюсселем, которая могла довести единую валюту до предела, подводит итог невозможности Европы вести переговоры об этой трилемме.
Еврозона достаточно интегрирована, чтобы пользоваться экономическими выгодами. У Италии есть положительное сальдо торгового баланса и страна увеличила большую часть своей текущей задолженности до того, как присоединилась к еврозоне, когда итальянская лира шла от одной девальвации к другой. Но преимущества интеграции недостаточно ощутимы в стране, которая в последние два десятилетия испытала медленный рост. Это видно повсюду в Италии. Даже процветающие регионы поражают своей новизной. Из витрин магазинов и офисных блоков до вокзалов и общественных площадей часто кажется, что мало что было отремонтировано, перестроено или заменено на протяжении десятилетий. Прекрасная страна угасает в застое, который едва ли иллюстрируют преимущества экономической интеграции. Неудивительно, что итальянцы проголосовали за партии, решившие взять Брюссель.
По национально-государственному вопросу, точно так же, еврозона не терпит неудачу полностью. Правительства могут проводить несколько различных путей и устанавливать свои собственные бюджеты. Даже если Брюссель и Рим не смогут найти компромисс, основное, что ЕС сможет сделать, это оштрафовать правительство Италии. Однако в течение долгого кризиса в еврозоне национальный суверенитет был, если не отменен, то по крайней мере урезался Брюсселем и рынками. В 2011 году европейское давление помогло вытеснить Сильвио Берлускони в Италии и Джорджа Папандреу в Греции в пользу технократов. В 2015 году 61% греков проголосовали против условий спасения, которые затем приняло правительство. Ранее в этом году президент Италии наложил вето на предложение нового правительства в отношении министра финансов Паоло Савоны за его евроскептические взгляды. И сегодня большой разрыв между доходностью облигаций Италии и Германии, является основной силой в итальянской политике.
Все это могло бы быть приемлемым, если бы у избирателей был более демократический контроль. Но и здесь Европа отстает. ЕС - демократичен - его исполнительная комиссия назначается избранными правительствами, избранные правительства формируют совет, избиратели выбирают парламент напрямую, но эта демократия несовершенна. Явка на европейских выборах низка. Немцы и другие северяне не чувствуют достаточной солидарности с южанами, чтобы делить свои долги. Южане не чувствуют достаточной собственности на общие правила (даже те, которые их правительства помогли развить). Степень общего чувства существует, но недостаточно.
Сделайте ваш выбор
Разумным было бы для европейцев раз и навсегда решить, какие из пунктов треугольника Родрика они больше всего хотят потерять. Различные политические тенденции занимают разные позиции, но никто не честен в отношении компромиссов. Управление ЕС тенденциями еврозоны признает раздельное существование национальных государств и стремится сохранить выгоды от экономической интеграции, но за счет полного демократического контроля. Федералисты, как Эммануэль Макрон, хотят большей интеграции и европейской демократии, но неохотно признают, что это означает ослабление национальных государств. И националисты евроскептики, как Маттео Сальвини ил Лиги "флиртуют", угрожая выйти из еврозоны, хотя и не так часто, как ранее, фактически продвигая демократию и национальное государство выше экономической интеграции, не будучи честным относительно стоимости.
Пока что ЕС будет продолжать путаться, пытаясь и не получая всех трех компонентов треугольника Родрика. Но в конечном итоге члены, возможно, придется выбирать. Маловероятно, но все же вообразимо, что конфликт между Брюсселем и Римом превратиться в полный кризис, заставляющий европейцев выбирать между интеграцией и национальным государством, например. Даже если этого не произойдет, было бы глупо игнорировать одно из самых острых предсказаний Мантегаззы: европейская интеграция продвигается только через кризис.
