"Волшебной таблетки для Украины нет": интервью с новым главой Набсовета "Укрэксимбанка"
К иностранным антикризисным менеджерам, набранных в украинские государственные банки, пришла "люстрация наоборот". После потраченных государственных миллионов на многоуровневый отбор (который проводили не самые дешевые международные консалтинговые компании), и на немалые зарплаты самим антикризисным менеджерам, нам последовательно доказывают: не такие уж они и антикризисные.
Два события подозрительно совпали во времени: дисквалификация 5 иностранных наблюдателей "Ощадбанка" и шум вокруг назначенного председателя Наблюдательного Совета "Укрэксимбанка" Торстена Пауля. Как писали СМИ, австриец - "свой парень" из окружения Николая Азарова и один из управляющих в его оффшорных схемах в Евросоюзе. Поэтому еще одно неожиданное решение Нацбанка может поступить в ближайшие дни.
Мы решили узнать у самого Торстена Пауля, какие у него отношения с семьей Азарова, где он прячет свои миллионы и что на самом деле связывает успешного немецкого банкира с Украиной.
Все самое важное в Telegram
Вы еще даже не успев толком поработать в топ-менеджменте "Укрэксимбанка", а уже - знаменитость и фигурант коррупционного скандала. Как относитесь к этому?
- На самом деле, выхваченные факты из моей биографии - это такие мелочи фоне моего управленческого и банковского опыта, даже странно это читать. Все материалы отслеживаю вместе с моими юристами. Первая из негативных публикаций обо мне появилась на следующий день после утверждения моей кандидатуры в Кабмине. Я знал политические реалии Украины и был готов к тому, что отбор попытаются превратить в грязное шоу, тоже против меня лично будет оказываться и давление, и попытки дискредитации. Я хорошо понимал, что в страну только пришла новая власть, и предыдущее руководство не захочет так просто отдать насиженные места. Слишком эмоционально не реагирую. За клевету и ущерб для деловой репутации готовлюсь подавать в суд. Так делают в цивилизованном мире, где я работал большую часть своей жизни.
Но я хочу сказать, что ни одно из "журналистских расследований" против меня даже не удосужились проиллюстрировать моим реальным фото! Если моя фигура настолько загадочная, то предлагаю исправить это недоразумение - приглашаю всех желающих представителей украинских СМИ и с удовольствием попозирую (смеется).
Как я понимаю, ничто не предвещало проблем, когда вы прошли отбор на должность председателя Наблюдательного Совета. Как же вас пропустил Нацбанк и международные организации?
- Отбор был строгий. Я прошел достаточно сложный экзамен согласно законодательству Украины и несколько собеседований. По их требованию предоставил рекомендательные письма от Deutsche Bank и Raiffeisen Bank International, где я работал в топ-менеджменте, от Boston Consulting Group, от немецко-австрийского торгового общества, где я 18 лет был аудитором, и в конце концов, от совладельца топового казахского банка RBC, который я спас от краха сначала в качестве консультанта, затем - как антикризисный менеджер. И кстати - я единственный из кандидатов, кто подал полную декларацию о доходах.
Как мне удалось победить на финальном тайном голосовании 5 против 4? Не знаю, для меня самого это стало неожиданностью. Ничего особенного я для этого не делал. Лишь описал свое видение проблем Украины и необходимые шаги для улучшения состояния экономики. Описал честно и без лишних украшений. Дела здесь плохие, "волшебной таблетки" нет, спасти ситуацию может только многолетняя и последовательная работа. Мой ключевой принцип, принцип любого антикризисного менеджмента - сначала определить стратегию, затем сформировать оргструктуру для внедрения этой стратегии, и уже исходя из этого, отбирать менеджмент. Поэтому я не исключаю, что в ближайшее время под моим руководством состоится новый отбор руководителей "Укрэксимбанка". Как это уже было не раз в моей практике, к моему плану прислушались и пригласили для его внедрения.
Что касается поддержки "антикоррупционных" увольнений международными организациями, то это действительно смешно. Ведь и Всемирный банк, и ЕБРР не просто следили - они принимали непосредственное участие в отборе всех членов Наблюдательных советов украинских банков. Их представители входили в всех комиссии. И стандарты работы в западном мире - это не то же самое, что стандарты в Украине. Рассмотрим для примера мою якобы участии в "оффшорных сделках" людей Януковича в Евросоюзе. Вы действительно думаете, что ЕС не смог бы достойным образом это расследовать? А расследование было очень тщательное после введения санкций, там изучали ситуацию на микроскопическом уровне, копали везде. Но каким-то чудом ни один из допрошенных в этом деле не сидит, а компания, упоминаемая в так называемых "расследованиях", до сих пор не закрыта. Вы действительно считаете, что нечестные бизнесмены в ЕС вышли бы сухими из воды, как это бывает в Украине?
Слухи о вашей связи с кланом Азарова-Курченко - они откуда?
- С Алексеем Азаровым и его детьми я познакомился в школе с углубленным изучением английского языка. Наши дети учились вместе. Уверен ничего преступного в этом нет. Я понимаю, что сейчас то, что ты имел какие-то дела с Азаровым, вызывает подозрение. С Сергеем Курченко я не знаком, и никаких дел с ним не имел. В австрийской компании, которую определенным образом связывают с Азаровом я больше не директор.
Вообще меня с Украиной связывает больше 30 лет тесных взаимоотношений. Шестнадцать лет я в счастливом браке с украинкой. Естественно, что за эти годы я познакомился с огромным количеством людей в Украине. Кто-то из них оказался в бегах, кто-то сейчас на высоких должностях. Многое менялось за эти годы и, уверен, еще поменяется не раз. В конце-концов и Ангела Меркель была знакома с Виктором Януковичем, но любим мы ее не за это.
Поделитесь вашим планом спасения "Укрэксимбанка", и в целом, вашим видением оздоровления украинской экономики.
- О самом "Укрэксимбанк" нечего сказать слишком критического. Надежный, добротный банк. Некоторые проблемы с ним начались после аннексии Крыма и событий на Донбассе. Еще больше проблем ему принесло участие в политических играх. Моя идея - развивать потенциал этого банка не просто как большой государственной финансовой структуры, но и как стратегического банка для защиты внешнеэкономических интересов Украины.
Что касается всей экономики Украины, то я вижу здесь много процессов, которые уже видел и в моей родной Восточной Германии, и в Казахстане. Большая проблема - это резкий и непоследовательный переход бывших государственный компаний в строго конкурентную среду. Бывшие госпредприятия, даже небольшие, нужно долго поддерживать, чтобы дать им адаптироваться и раскрыть свой рыночный потенциал. То, что получила ГДР в наследство после советского хозяйствования - это разруха и огромные дотации от Западной Германии. Эта ситуация все еще не до конца исправлена, Восточная Германия остается промышленно слабой и дотационной.
В Украине неоткуда получать дотации, однако чрезвычайно сильные и перспективные промышленные отрасли, например, ВПК. Это выход на огромные неосвоенные рынки Африки и Латинской Америки. И в то же время военная промышленность - это не тот сектор, в который так просто и безопасно можно запустить частного инвестора. Государство должно справляться своими силами. "Заграница" здесь тоже не поможет - для Запада Украина интересна как потребитель, а не как сильный промышленный конкурент. Надеяться можно только на самих себя.
Расскажите подробнее о своем опыте антикризового менеджера, который вы собираетесь применить к украинским реалиям.
- Я многое видел. Моя компания пережила мировой финансовый кризис 2007 года, когда после краха Lehman Brothers вообще пошатнулось понятие ликвидности. Мы потеряли 75% своего капитала, это большой удар, после которого компания так и не оправилась. Однако это не похоронило мою карьеру в банковской сфере, вскоре меня пригласил Raiffeisen Bank. Они предложили интересную и креативную должность, которая потребовала крепких нервов и нестандартного мышления. В австрийском Райффайзен в занимался проблемными активами в странах Восточной Европы, в том числе, в России и Украине. Чтобы вы понимали, проблемные активы - это те, с которыми банк вообще не знает, что делать, и тогда зовут мою команду, чтобы или возвращали доходность этом активу, или выжали из него хоть какие-то средства.
Ваша работа с RBC банком в Казахстане в 2017 году - это тоже преодоления последствий финансового кризиса?
- Не совсем так. Сначала я полетел в Алматы для оказания консультации. Владелец банка, влиятельный казахский бизнесмен Владимир Ким, был 10 % акционером и имел большие депозиты в этом банке. Банкротство такого банка было бы катастрофой национального уровня - в RBК банке хранились средства и Нацбанка, и нескольких государственных компаний, и личные депозиты Президента. Моя стратегия была неожиданная и не сразу всем понравилась. Я предложил им отложить в сторону вопрос возвращения утраченных средств, а в ближайшие полгода заняться содержанием банка на плаву. Основные усилия я предложил направить на обеспечение обязательств перед физлицами, поскольку именно они - источник паники, которая стала началом бесславного конца уже не одного банка. Именно на этом стоило сосредоточиться казахам в ближайшие несколько недель, даже если для этого пришлось бы пожертвовать интересами крупных корпоративных клиентов. К моим советам прислушались, и стратегия оказалась действенной. План реструктуризации был разработан совместно с Национальным банком Казахстана и казахским правительством. Я реализовывал его, можно сказать, своими руками - казахи пригласили меня как независимого председателя Совета директоров.
Ваши личные принципы, которым должно быть менеджмент в финансовом секторе?
- Действуй жестко. Не пытайся всем угодить. Стал на первое место главную цель, для чего мы все здесь собрались, а не амбиции конкретных лиц, и постоянно напоминай об этом другим. Не будь слишком эмоциональным - по всем своим решениям спрашивай себя, зачем это нужно, а не нравится ли это тебе. Это далось мне тяжелее, когда я занимал высокие руководящие должности в достаточно молодом возрасте. Было нелегко осознать, что все твои решения на самом деле реализуются и имеют последствия, поэтому любые действия на эмоциях тяжело откликаются в будущем. Когда принимаешь решение, убедись, что оно не обслуживает твои старые обиды или желание мести. Тогда решение будет работать на будущее. Высоко цени культуру своей компании, и самое главное - соблюдай эти правила сам, а потом требуй от других, только так эти правила будут работать.
Вас называют то немцем, то австрийцем. При этом известно, что с Украиной вас связывает 30-летнее сотрудничество, на сегодняшний день вы здесь живете, есть бизнес, даже женаты на украинке. Так кто вы на самом деле?
- Я родом из Восточной Германии, которая имела в то время более тесные связи с Советским Союзом, чем, собственно, с Германией. Часть студенческих лет провел в Киеве, в 1986-87 годах учился в Институте народного хозяйства по специальности "Планирование народного хозяйства". Современным языком это "менеджмент", и собственно, здесь я впервые познакомился с финансовой сферой. Это оказалась любовь длиною в жизнь.
Мое первое место работа - Deutsche Bank. Сначала я работал в Мюнхене и других городах Германии, далее получил приглашение в Вену. Это не была и роскошная европейская столица которую мы знаем сегодня. Вена 90-х - это конец географии западного мира и довольно безрадостное место, особенно - для немца (у австрийцев относительно нас всегда существовал комплекс "младшего брата"). В Вене я жил долго, вплоть до 2010 года. Работал там в Deutsche Bank, Raiffeisen, реализовал интересные проекты в руководстве небольшим частным инвестиционным банком, который стал моим личным вызовом и выковал мой характер как менеджера.
Украина действительно не отпускает меня все 30 лет. С 2007 года я открыл постоянное представительство моего австрийского бизнеса в Киеве. Этот год у нас вообще планировался как "год Украины", пока финансовый кризис не внес свои коррективы.
Именно на этот период приходятся ваши благотворительные проекты в Сумской области, о которых много писали в СМИ.
- Мы с женой реализовали благотворительный проект - строительство приюта и интерната для умственно отсталых детей в селе Ульяновка Белопольского района Сумской области. Также мы помогли сельской школе - оборудовали мощный компьютерный класс, к которому закупили и привезли 6 компьютеров и принтер. На тот момент это был самый современный компьютерный класс всей Сумской области. Мы получили благодарность от облгосадминистрации, а дети в школе организовали концерт в нашу честь, было очень приятно. Мы ничего не получили от этих проектов, кроме морального удовлетворения, что сделали что-то полезное этим детям.
Я каждый раз вспоминаю эту деревню и наши подопечные объекты, когда мне рассказывают, как эффективно в Украине работает власть, и как улучшается жизнь здесь. Мы ежегодно посещаем Ульяновку, и знаем, что когда идет дождь, ехать нельзя, потому что дороги там нет. Мы поддерживаем отдельные семьи и знаем, что украинские бабушки выживают на 30 евро пенсии.
Вся эта деятельность стала возможна усилиями моей жены, которая родилась в Ульяновке. Мы вместе с с 2001 года. Есть двое детей, которых мы считаем украинцами.
Кстати, о детях. В "Фейсбуке" популярным стало высказывание о том, что во всех отечественных "топов" должен быть долг - не вывозить свои семьи из Украины. Тогда, мол, у них будет мотивация строить государство ради будущих поколений, а не обогащать свой собственный карман. Это о вас?
- Украинским детям я вообще не завидую, и объясню, почему. 50% нынешней украинской экономики - это кредитные средства. Только представьте себе, что каждая вторая гривна взята в долг! Отдавать эти долги будут наши дети и внуки. Не будем детализировать, кто и зачем сделал это, но я считаю, что это преступление против Украины. Чтобы преодолеть его последствия, нужна многолетняя работа по четкому плану, и начать стоит уже сегодня.
Чтобы мои собственные дети стали высококлассными специалистами и имели для этого наилучшие возможности, я выбрал приоритет в их образовании - качественный английский язык в среде носителей. Возможно, это мой собственный комплекс. В Восточной Германии, где я рос, я хорошо выучил русский, но мой английский был среднего уровня. Поэтому я много страдал в начале моей банковской карьеры - на интересные должности меня просто не брали именно из-за пробелов в английском языке. Сейчас мой 15-летний сын и 11-летняя дочь учатся в американской школе в Вене, поэтому английский стал им третьим родным языком (с матерью они говорят по-русски, со мной - на немецком). Их украинское будущее я не исключаю, но и навязывать не могу. Я не воспитываю "золотую молодежь", не планирую устраивать своих детей в теплые кресла и покупать им "Майбахи" на 16-летие. Я не поддерживаю этих традиций. Я верю, что они способны пристроить себя лучше, и меня самому интересно, что из этого получится.
Беседовал Дмитрий Филипенко
