Пакт Молотова - Риббентропа: Как Сталин и Гитлер приблизили войну
23 августа 1939 года Вторая мировая война стала неотвратима - СССР и Третий Рейх официально стали союзниками, каждый преследуя свои цели и жонглируя жизнями многих миллионов людей.
Мало кто знает о том, что в Европе начиная с 2009 года отмечается день памяти жертв сталинизма и нацизма. Дата 23 августа выбрана неслучайно, поскольку именно в этот день 80 лет назад СССР и Германия вступили в позорный и недолговечный союз, скрепленный пактом Молотова - Риббентропа. Эта страница мировой истории в наших краях освещена получше, чем подавление Пражской весны - как-никак, на будущее Украины этот договор повлиял существенно. Но, увы, все же неполно.
Почти никто сейчас не вспоминает о том, что для Третьего Рейха это был не более чем последний необходимый реверанс перед официальным началом войны, которая вскоре перерастет во Вторую мировую. План нападения на Польшу был готов едва ли не с весны, сразу после того, как нацисты с союзниками располовинили Чехословакию. Но Гитлер долго колебался, чьей же поддержкой заручиться в столь неблагодарном деле. Антикоминтерновский пакт с Японией был заключен еще в 1936-м, но рассчитывать на японцев еще и в Восточной Европе не было смысла - спасибо хоть, что на Дальнем Востоке задают Советам перцу, не давая полноценно сконцентрировать внимание на других направлениях.
Германия практически одновременно вела переговоры с двумя сторонами. Великобританию и Францию обрабатывали как неудавшихся гарантов суверенитета Чехии. Этот вариант вообще казался беспроигрышным: согласятся выступить единым фронтом - хорошо, откажутся и поддержат Польшу - не страшно, немецкой военной мощи хватит на всех троих. СССР же виделся куда более опасным потенциальным союзником для поляков. И не в последнюю очередь из-за того, что сами немцы (правда, преимущественно во времена Веймарской республики) над наращиванием советской военной мощи поработали на славу. Тут уж коммунисты, не коммунисты - не важно, «дружить» придется тоталитарными режимами.
Для Советского Союза эта сделка была невероятно выгодной, но не в относительно отдаленной перспективе, а здесь и сейчас. Сталину очень хотелось снова заполучить под контроль над балтийскими республиками, которые еще при Ленине шустро упорхнули в свободный полет. Если не над всеми, то хотя бы над Эстонией и Латвией. Показательно, что до последнего шли споры о включении в сферу интересов двух латвийских портовых городов, Лиепаи и Вентспилса. Граница этой самой сферы в итоге прошла по северному кордону Литвы. А с латышами и эстонцами обошлись крайне вероломно: в июне подписали межгосударственные договоры, в которых гарантировалась защита в случае нападения СССР, а уже в августе «сдали как стеклотару».
Важным условием для нахождения компромисса была и судьба Бессарабии. Сталин давно уже хотел расширения страны на юго-запад, Гитлер, в свою очередь, думал над тем, чтобы надежнее держать под контролем существовавшую тогда еще в виде королевства Румынию. Это через пару лет румыны как союзники нацистов займут Одессу и примут отнюдь не символическое участие в оккупации других областей УССР, а на тот момент превратившийся в диктатора Кароль II больше склонялся к британской, нежели к немецкой поддержке. Так что компромиссным решением было убито как минимум два зайца.
Но союза как такового, несмотря на взаимные заверения и документальные подтверждения, не получилось. Подобные унии держатся прежде всего на доверии, а тут два диктатора только и делали, что пытались друг друга перехитрить. Сталин «запоздал» с введением войск в Польшу на пару недель, наблюдая за тем, как немцы выполняют основную работу по зачистке и захвату. Гитлер же изначально не рассматривал возможность ненападения на СССР и стремительно избавлялся от последнего государства-буфера, но «союзникам» из Москвы при этом удавалось замыливать глаза без малого два года. Это даже дружбой по расчету не назовешь.
Современные носители идеологии русского мира регулярно призывать любить и уважать усатого тирана. Во-первых, он якобы отсрочил начало войны, называемой ими «Великой отечественной», во-вторых, именно благодаря деятельности Сталина территория современной Украины существенно увеличилась с западного и юго-западного направлений. Ладно, о западных областях дискутировать можно бесконечно, но байка об отсрочке нападения по советской инициативе - чистейшая ложь. Уж скорее Третий Рейх выжимал всю выгоду из ситуативного сотрудничества с СССР, а как закончил, так сразу и нанес решительный удар. Эти же глашатаи, к слову, и о «тактическом отступлении Красной Армии до Сталинграда» любят рассказывать.
Можно бесконечно излагать, как впоследствии расписания «пульки на двоих» пострадали десятки миллионов людей в Европе и не только. Но главный вывод напрашивается практически сразу: тоталитаризм сам по себе - большое зло независимо от декораций, средней зарплаты и языка, на котором воспевается очередной диктатор. А европейские государства в большинстве критических ситуаций готовы лишь выражать обеспокоенность и гарантировать суверенитет. Так было в середине двадцатого века, так есть в начале двадцать первого.
Будет ли так в дальнейшем? Все зависит от того, насколько эффективно мир будет бороться с путинской Россией.
