Роман о «серой зоне», психоделическая новелла и пьеса о рухнувшей Вселенной. В Одессе продолжается Литературный фестиваль
Пятый Международный литературный фестиваль проходит в Одессе до 29 сентября, событий масса, всюду не успеть. Зато ваша "Думская" заглянула в Дом ученых и в театральное пространство "ТЕО", где побывала на интересных презентациях и даже спектакле.
Роман украинского писателя Андрея Куркова "Серые пчелы" описывает жизнь аполитичного пчеловода Сергеича, который решается "прогулять" ульи со своими пчелами из Донбасса в Крым, чтобы жужжащие питомцы отдохнули от ужасов войны и собрали нектар на крымской природе.
"... Внутри буржуйки оставалось еще немного жара, но все равно без щепок и бумаги холодный, принесенный с мороза уголь было не разжечь. Уже после того, как заплясали за прокопченным стеклом длинные синеватые язычки пламени, вышел хозяин дома на двор еще раз. Далекая канонада, внутри почти не слышимая, доносилась с восточной стороны. Но тут другой, более близкий звук привлек внимание Сергеича и заставил его слух напрячь: по соседней улице явно машина проехала. Проехала и остановилась. В селе ведь только две улицы: Ленина и Шевченко, да один переулок Мичурина. На Ленина сам он живет, в не гордом одиночестве. А машина, значит, проехала по Шевченко.
Там тоже только один жилец остался - Пашка Хмеленко, такой же ранний пенсионер, почти одногодка, враг детства с самого первого класса их сельской школы. Его огород на Горловку смотрит, то есть на одну улицу он к Донецку ближе будет, чем Сергеич. А у Сергеича огород в другую сторону, к Славянску. Скатывается к полю, что сначала вниз уходит, а затем опять наверх поднимается, к Ждановке. Самой Ждановки с огорода не видно, она как бы за горбом прячется, а вот украинскую армию, что в горб этот блиндажами и окопами вкопалась, слышно время от времени. А когда не слышно, все равно Сергеич знает, что она там, слева от лесопосадки, вдоль которой по грунтовке трактора и грузовики раньше ездили, в блиндажах да окопах сидит. Три года уже сидит. Так же, как местная братва вместе с российским военным интернационалом в своих блиндажах чай и водку пьет за Пашкиной улицей Шевченко, за огородами, за остатками старого абрикосового сада, посаженного еще в советские времена, и за полем, которое война без крестьян оставила, как и то поле, что между огородом Сергеича и Ждановкой лежит.
Тихо теперь тут! Уже недели две, как тихо. Не стреляют они пока друг в друга! Может, надоело? Может, снаряды и патроны на будущее берегут? А может, не хотят беспокоить последних двух жителей Малой Староградовки, уцепившихся за свои дома-хозяйства сильнее, чем собака за любимую косточку? Остальным малостароградовцам в самом начале боевых действий уехать захотелось. Они и уехали. Потому, что за жизнь свою испугались больше, чем за сохранность имущества, и из двух испугов выбрали который сильнее. У Сергеича испуга за свою жизнь от войны не случилось. Случилось от войны у него некое непонимание и внезапное безразличие ко всему, что его окружало. И словно все чувства пропали, кроме одного - чувства ответственности. Да и это чувство, способное в любое время суток беспокойство вызвать, ощущал он только по отношению к своим пчелам. Но сейчас у них зимовка, а стенки в уликах толстые, сверху на рамках да под крышками закрытыми - листы войлока. Снаружи по бокам - пластины железа. Но хоть ульи и в сарае, все равно дурной снаряд может с любой стороны прилететь. Тогда осколки могут сначала железо посечь, а потом... Потом у них, может, и сил не станет деревянные стенки ульев насквозь пробить да пчелиную смерть посеять?..".
"Я жил на пасеке в Литве и бывшего министра внутренних дел и брал уроки пчеловодства, - признался писатель. - Если бы я писал о других насекомых, я бы изучил их образ жизни, чтобы не вводить в заблуждение читателей. А что касается жизни в Крыму, то тут у меня тоже были консультанты по быту крымских татар, Айдер Муждабаев и многие другие. Стараюсь книги, которые касаются конкретных событии и конкретных территорий писать как можно правдивее. Социальная функция моего романа состоит в том, чтобы поднять дискуссию среди читателей о значении понятия "серая зона" и заодно проверить наличие "серой зоны" у себя в голове. Потому что "серая зона", грубо говоря, это апатия по отношению к государственным и социальным вопросам и довольствование малым!".
Модератор презентации, поэт Борис Херсонский напомнил о распрях протестантов и католиков и предложил задуматься о способах установления мира в стране. Писатель добавил, что скоро в киевском театре на Подоле режиссер Виталий Малахов поставит инсценировку "Серых пчел", а Сергеича сыграет Богдан Бенюк. Кто будет играть пчел, пока неизвестно...
Немецкий писатель Максим Биллер представил в Зеленом зале свою новеллу "В голове Бруно Шульца". Сюжет причудливый: в польском Дрогобыче Шульц зарабатывает на жизнь уроками рисования, пишет письмо Томасу Манну и мечтает сделать литературную карьеру в Европе... Но зло уже притаилось в засаде, и у писателя возникают апокалиптические видения! А в Ореховой гостиной швейцарец Томас Сандоз провел презентацию "Прогулки потерянных". Это острая сатира на наше общество, в котором ценится только производительность, история молодых людей, которые едут мини-автобусом солнечными дорогами между Альп. Четверка друзей путешествует в сопровождении надзирателя, ведь один из них под вымышленным ником на интернет-форуме дал советы министру здравоохранения, приведшие к весьма неоднозначным реформам в этой системе. Теперь необходимо исправить ситуацию... Будем надеяться, эти интересные произведения скоро будут доступны нашему читателю в переводе, а те, кто читает по-немецки или по-французски, с удовольствием приобрели книги прямо в Доме ученых.
Фрагмент импровизированного спектакля, строго говоря, читку части пьесы, гостям фестиваля показали в "ТЕО". Сумеречное подвальное помещение создало адекватную среду для пьесы Марины Скаловой (Швейцария) "Падение комет и космонавтов". Текст читали профессиональные артисты Юлия Яблецкая и Роман Гусев, изображавшие путешествующих на автомобиле отца и взрослую дочь. У обоих накопились претензии друг к другу, воспоминания о советском прошлом перемежаются цитатами из диссертации дочери по астрофизике, собеседники в глубокой депрессии - старая Вселенная рухнула, взорвалась изнутри, новая пока не возникла...
"Совок исчерпал себя, СССР съел свое мясо, пожрал свою плоть с волчьим аппетитом... Мы были привлекательны только с точки зрения проблем... Астероиды летят в космосе, проникновение может вызвать кратеры на поверхности других небесных тел...", - эти реплики повторялись неоднократно, а то и всеми тремя персонажами каноном, ведь Марина Скалова читала тест пьесы по-французски. После представления автор отвечала на вопросы модератора Андрея Хаецкого и зрителей на неплохом русском, ведь она и сама в детстве жила в Советском Союзе. Марина родилась в 1988 году в Москве, в семье ученых.
"Семья переехала в 1991-м году, моя мать была математиком и получила возможность написать диссертацию во Франции, - рассказала Марина Скалова. - Через несколько лет она закончила диссертацию, и, чтобы остаться в стране, получить право на жительство, хотела получить работу в университете. Стало ясно, что таких мест для людей, которые не из этой системы, не существует. Мы эмигрировали в Германию, где принимали евреев из Советского Союза. Мой первый сборник поэзии "Нехватка воздуха" был написан на французском и на немецком, это короткие стихи, передававшие сложность прорыва из безъязычия, найти свои слова. Далее был рассказ "Омар", тоже посвященный интеграции иностранцев. В "Исследовании потока" я отошла от темы миграционного кризиса (на сама деле это был кризис солидарности и человечности) и задумалась о нашем теле как территории, о том, как дефинировать его границы, текст изобилует физическими, органическими метафорами".
До конца фестиваля осталось совсем немного, так что мы спешим на оставшиеся презентации, и вам, уважаемые читатели, советуем не отставать.
Ирэн Адлер,
Фото Льва Райзмана
