Чудеса веры. Как раз в год оживает двухсотлетний храм в Чернобыльской Зоне отчуждения
Туризм
Когда речь заходит о Чернобыле, зачастую, воображение рисует обрушенные стены реактора (как в сериале), заброшенный город Припять с пустыми окнами многоэтажек, объект «Укрытие»... Но есть и другой Чернобыль. Глубинка. Уникальный двухсотлетний заброшенный храм Казанской иконы Божьей Матери в селе Замошня.
Для большинства туристов Зона - история техногенной катастрофы. Они спешат посмотреть на объект «Укрытие», город-призрак Припять, загадочный «объект Чернобыль-2». Но есть и другой, сакральный Чернобыль. Этот важное место не только для православных, но и хасидов, католиков, старообрядцев. В этом гигантском музее под открытым небом можно найти памятники с вековой и даже тысячелетней историей. Но без должного финансирования, реставрации они исчезнут уже через несколько лет.
Один из таких объектов - заброшенный храм Казанской иконы Божьей Матери в селе Замошня, в глубине Чернобыльской Зоны.
До аварии на ЧАЭС в Чернобыльском районе было 18 храмов, но время и огонь не пощадили деревянные строения. Полностью уцелели лишь церкви в самом Чернобыле и селе Красно. В Замошне от храма с 200-летней историей остались кирпичные стены, крыша сгорела во время пожара в первые годы после катастрофы.
Но раз в год он становится действующим. Сюда в начале ноября, в престольный праздник, приезжает отец Сергий и православная община из Свято-Ильинской церкви Чернобыля. На службе молятся и о том, чтобы спасти эту реликвию.
В текущем году УНИАН присоединился к паломникам и стал первым СМИ, которое побывало на службе в этом уникальном храме.
«Есть новые церкви, но в них заходишь и хочется бежать»
Колокольню храма в Замошне разобрали еще во времена советской власти, но в селе стоит тишина, которую называют звенящей. Вокруг, на десятки километров, тянется безлюдная Зона отчуждения. На слова молитвы и перезвон кадила накладывается лишь шум ветра из незастекленных окон.
Стены храма были расписаны, на остатках фресок и сейчас угадывается цвет, но не контуры. Иконостас - выгоревшая на солнце и покоробившаяся от дождя репродукция Тайной вечери, висящая поверх серых покосившихся досок. Пол и стены поросли травой, которая колышется на ветру в такт словам священника.
«Есть церкви с дорогими золочеными куполами, с большими колоколами. Но это - мишура. Есть новые красивые соборы, а заходишь в них и хочется бежать. Здесь же - святое намоленное место. Пусть все разбито, но чувствуешь покой в душе. В этом храме понимаешь, что вера находится не внутри стен, а в сердце», - рассказывают прихожане.
На службу сюда приехало всего несколько человек. В Ильинскую церковь в Чернобыле по воскресеньям приходит много людей, там молятся и самоселы, и те, кто по долгу службы живет в Зоне. Но до Замошни пешком не дойдешь.
Отсюда до Чернобыля около 30 километров. Дорога - разбитая, но живописная. С одной стороны - лес, с другой - поля, на которых пасутся дикие кони. Небольшие табуны стоят в 200-300 метрах от дороги и не убегают, а любопытно смотрят на редкие в их краях автомобили.
Чернобыльская Атлантида
По пути к храму пришлось остановиться. Прямо на дорогу упала одна сосна, через сто метров - другая. В Чернобыльской зоне в такие поездки принято брать с собой пилу, но в этот раз ее никто не захватил. Деревья цепляют к машине тросом и оттаскивают в сторону. Но вот также легко отмести в сторону другие проблемы с храмом не удается.
«После пожара крыша упала внутрь. Нам тачками пришлось вывозить хлам, который скопился в храме. Восстановили часть кровли, вставили несколько окон. Но село далеко от Чернобыля, тяжело найти и финансы, и пару человек, которые бы согласись здесь поработать», - рассказывал отец Сергий.
Он говорит, что храм в аварийном состоянии, но каменные стены простоят еще долго.
«Более серьезные проблемы в селе Красно. Там в деревянной церкви покосилась крыша. Если не поменять балки, то через год-два на том месте будут руины», - утверждает отец Сергий.
Директор Государственного научного центра защиты культурного наследия от техногенных катастроф Ростислав Омеляшко говорит, что такая судьба, увы, типична для большинства памятников архитектуры в Зоне.
«В Чернобыле можно было бы сделать второе Пирогово. Но дома, которые еще недавно стояли, - лежат на земле. Зона неминуемо гибнет, разваливается, превращается в радиоактивные отходы. Эти места - Чернобыльская Атлантида, которая ушла в вечность», - говорит Омеляшко.
Вера и любовь к селу
В Замошне неподалеку от церкви, в дубовой роще, покоятся бывшие жители села. На кладбище стоят восьмиконечные кресты, часть надгробий сделана в виде деревянных срубных «домиков», а на ритуальных табличках такие имена как Матрона или Епистимия.
В XVIII веке в Чернобыле и нескольких соседних селах поселились старообрядцы, которые переехали со Стародубщины (украинская этническая территория, которая сейчас находится на территории РФ в Брянской области, - УНИАН). Староверы основали здесь несколько монастырей. Мужской находился в соседнем селе Бычки, женский - в Замошне. Рядом с кельями и был возведен храм иконы Казанской Божьей Матери.
Бывшие жители села рассказывают, что в двадцатых годах прошлого века церковь решили сделать клубом, но набожные селяне отказывались туда ходить. В итоге здание превратили в склад.
«Есть легенда о соседнем монастыре в Бычках. В 20-х годах монахам сказали покинуть монастырь и назначали дату. Когда пришел тот день, они исчезли. Все решили, что они ушли, но через годы кто-то поднял доски чердака и стало понятно, что монахи никуда не уходили. Они все там лежали - похоронили себя заживо в своем монастыре», - рассказывает Ростислав Омеляшко.
К слову, на одной из могил на кладбище в Замошне указана дата смерти - апрель 2011. Кто-то из бывших жителей села завещал похоронить себя на родине.
«Мы не можем бросить такое сокровище»
«Для православного человека этот храм - такое сокровище, которое мы никак не можем бросить. И он для нас как больной ребенок. Всеми правдами и неправдами едем сюда, служим каждый год. Очень больно думать, что в следующий раз увидим здесь пепелище. Мы понимаем, как его тяжело будет отстроить, но верим в то, что он будет стоять вечно», - рассказывает отец Сергий.
Надо сказать, что этот священник заслуживает отдельного рассказа. Он родился и вырос в Чернобыле, его дед был настоятелем Ильинской церкви, расстрелянным НКВД. Отец Сергий - ликвидатор, вернулся в Чернобыль в 90-х, а в нулевых начал своими силами ремонтировать церковь. Он с помощниками заново перекрывал купола, делал колокола из газовых баллонов.
«Начать ремонт в Замошне и Красно - не проблема. Я знаю, как это делать. Но найти хотя бы трех-четырех человек, которые бы помогли... Если была хотя бы минимальная поддержка, уже бы поставили леса и начали ремонт», - говорит священник.
Ростислав Омеляшко также надеется, что в ближайшие годы из бюджета будут выделяться деньги для сохранения памятников истории и архитектуры в Чернобыльской зоне.
«Надо понимать, что безопасность национально-культурного наследия - часть национальной безопасности. Там, где нет культурно-исторической связи, появляются зоны АТО. Это история нам уже показала», - подчеркивает он.
После службы община возвращается в Чернобыль. Святое место пустеет до прихода сталкеров. У туристов этот объект, судя по всему, не пользуется большой популярностью.
Влад Абрамов
