Миллион алых роз: о биологическом триллере "Малыш Джо"
Цветок счастья
"Малышом Джо" называют новый вид цветка, который Элис (безупречная Эмили Бичем, получившая премию Каннского МКФ этого года за лучшую женскую роль) вывела путем сложных генетических манипуляций.
Задача цветка - делать людей счастливыми. Однако, сам цветок "счастлив" не особо, так как его лишили возможности размножаться. Сделано это было как ради предосторожности, дабы новый модифицированный вид не причинил биологического лиха, так и ради наживы. Ведь если никто не сможет "повторить" ценный цветок счастья, то корпорация, которая создала его, сможет зарабатывать намного больше.
Подпишитесь на канал DELO.UA
"Вид хочет жить!"
Понятно, что "счастье" - не совсем та категория, которую обычно используют, говоря о растениях. Но Элис (да и не только она одна) начинает подозревать, что особый экземпляр, созданный ею, обладает своеобразным интеллектом и даже способен делать людей своими рабами, единственной целью которых становится служить выразительному малиновому цветку, лишенному иного способа "размножаться".
В этом смысле, интеллектуальный, вылизано лабораторный и генетически подкованный "Малыш Джо", цитирующий престижный научный журнал "Nature" о паразитах, которые контролируют своих носителей, скорее, движется не по трассе науки, но битой дорогой мистических озарений любимого сталинского агронома Трофима Лысенко, яростно провозглашавшего: "Вид хочет жить!"
Между "Магазинчиком ужасов" и "Похитителями тел"
Существует "Малыш Джо" и в рамках богатой кинематографической традиции.
Британская лента напоминает многократно пересказанные и переснятые - разные по названию, но одинаковые по смыслу - леденящие истории об инопланетных "похитителях тел", превращающих людей в пустые оболочки, в которых на смену "быть" приходит "казаться". Причем приходит достаточно демонстративно, чтобы и герой, и зрители могли эту тревожную разницу ощутить.
И, в то же время, учитывая, что такими "похитителями" становятся растения, - наводит на мысль о комедийных вариациях на ужасную тему порабощения и уничтожения человека, представленную (тоже в неоднократно воссозданном) "Магазинчике ужасов", в котором цветок питается человеческой кровью и общается со своим "владельцем".
Британский юмор с каменным лицом
Впрочем, "Малыш Джо" обходится без демонстративной кровожадности, предпочитая явной агрессии неявную, максимально долго замахиваясь, натягивая нервы (и героев, и зрителей) в ожидании удара, чтобы потом оставить этот удар вне кадра или же показательно неэффектно разместить его на самом этого кадра краю.
Подобный подход связан с художественными приоритетами: используя развлекательные жанровые коды, фильм много говорит на болезненные жизненно важные темы психического здоровья, разлада производственных, личных и семейных взаимоотношений, взросления (подрастающий сын разведенной Элис заявляет матери, что хотел бы жить с отцом), указывая на то, что люди часто испытывают невыносимую боль и действительно могут меняться.
Но все же, эта избитая несерьезная жанровая основа никуда не исчезает, то и дело давая о себе знать.
И указывая на нее, австрийская режиссер Джессика Хауснер в полной мере постигает искусство сложного британского юмора с каменным лицом ("Малыш Джо" - результат совместного производства Великобритании, Австрии и Германии), в котором разница между шуткой и не шуткой очевидна не всегда.
"Бодание" авторского кино с жанром
Удовлетворительным (пусть часто обескураживающим и еще чаще некомфортным) восприятие своеобразного "бодания" авторского кино с жанром делают те сущностно кинематографические приемы, с помощью которых Джессика Хауснер реализует свои художественные амбиции.
Она рассказывает небыструю историю, изысканно пользуясь изображением, цветом, звуком (в титрах не указан композитор, но сделан акцент на звуковом дизайне, в котором в равной мере важны тишина, звуки окружающего мира и резкие неприятные шумы) и, собственно, экранным временем.
Плавное движение камеры оператора-постановщика Мартина Гшлахта часто компенсирует отсутствие движение истории вперед, акцентируя не столько на персонажах, сколько на пространстве, в котором они находятся, и дистанции, существующей между ними; этому способствуют и оригинальные ракурсы и визуальные акценты, объясняющие события.
При этом, когда сюжет, наконец, выходит на первый план, Мартин Гшлахт на время изменяет манеру съемки, культивируя статичные кадры, соответствующие той процедуре "дознания", которую пытается провести героиня - яркая, словно созданный ею "счастливый" цветок.
Сергей Васильев для delo.ua
