Регина Тодоренко рассказала, как справилась с травлей из-за слов о жертвах домашнего насилия
23 апреля карьера Регины Тодоренко заложила опасный вираж - на канале издания People Talk было опубликовано приснопамятное интервью, в котором Регина осудила жертв домашнего насилия. Волна негодования в соцсетях, лишение титулов, разрыв рекламных контрактов - все это в одночасье свалилось на Регину. Среди коллег, прокомментировавших ее "выход с цыганочкой", было немало и тех, кто поддержал телеведущую, обратив внимание на мужчин, которые безнаказанно бьют своих жен, продолжая купаться в лучах славы и народной любви. После того, как дежурные извинения в Инстаграме не реанимировали ее покоцанную репутацию, Регина взялась за работу над ошибками. И меньше чем через две недели опубликовала свой фильм о домашнем насилии «А что я сделала, чтобы помочь?», в котором попыталась разобраться в этой проблеме. 10 мая Регина перевела два миллиона рублей в центр помощи пострадавшим от насилия «Насилию. нет» - это самое крупное пожертвование за всю историю существования фонда.
В интервью изданию «Медуза» телеведущая рассказала о том, как она пережила скандал и травлю, и что она благодаря всей этой истории приобрела.
Ирония судьбы заключается в том, что с последствиями травли Регина справлялась с помощью психологов фондов, работающих с жертвами домашнего насилия: «Потому что это люди, которые специализируются именно в этой области: в насилии, в травле, в давлении на человека».
Ведущая призналась, что даже имея многолетний опыт пребывания в медиапространстве и такое количество подписчиков, совершенно не была готова к подобному градусу ненависти: «Мне кажется, никто не может быть к этому готовым. Это очень тяжело и сложно. Самое страшное и, наверное, самое важное выйти живым из нарастающего кошмара».
Впрочем, о совершенной ошибке Регина поняла еще до того, как начала нести репутационные потери: «Я начала получать большое количество писем в директ. Нет, не обычных проклятий типа «ты дура, гори в аду» и тому подобное, а именно писем от женщин, которые рассказывали свои истории. Они писали, посылали аудио, по сей день присылают чудовищные, дикие истории, они меня потрясли.
И знаете, что еще меня потрясло? То количество историй, которые я услышала от своих близких: от знакомых, подруг, коллег по работе. Они впервые рассказали мне, что сами были жертвами насилия, что их избивали партнеры, но долгое время они молчали, потому что им было стыдно сознаться. То есть вскрылся невероятный масштаб проблемы, оказалось, что абсолютно каждый может столкнуться с насилием - вне зависимости от своего статуса, возраста, взглядов на жизнь и даже пола. Все это обрушилось на меня - и это был главный шок первых дней».
Идея снять фильм принадлежала самой Регине: «Просто я поняла, что словом делу не поможешь, - необходимо действовать. Я верю, что мое действие помогло. Оно помогло тысячам, если не десяткам тысяч женщин, раскрыться и заговорить. Это то, что я вижу в качестве фидбэка в моих соцсетях, в Инстаграме, в Ютьюбе. Это то, что я вижу по статистике в фонде «Насилию. нет». Раньше в фонд обращались около 100 женщин в месяц. Сейчас, за неделю с момента выхода фильма, обратились больше 300. То есть общее число обращений выросло в 5-7 раз, точно трудно сказать, потому что статистика меняется в каждом месяце и зависит от многих обстоятельств. Но я точно знаю от руководителей «Насилию. Нет», что количество обращений выросло, и сейчас в фонде не хватает волонтеров и психологов, чтобы отвечать на звонки, не хватает диспетчеров для «горячей линии». Нужны люди, нужны деньги, чтобы расширять штат, брать на работу специалистов, которые бы помогали женщинам, остро нуждающимся в этой помощи. Этим, собственно говоря, я сейчас и собираюсь заниматься».
Производство фильма и тесное общение с организаторами фондов помощи жертвам домашнего насилия помогло самой Регине осознать масштаб проблемы и переосмыслить свое отношение к ней: «Раньше я думала только о воле женщины, но не осознавала всей сложности проблемы. Не понимала, насколько сложно вырваться из этого, когда тебя осуждают близкие и порицает общество - вот это «куда ты смотрела, когда выходила замуж?», «не выноси сор из избы» и так далее.
Я узнала чудовищные истории, как матери, когда к ним приходили избитые дочки с внуками, отправляли их обратно к агрессору со словами «это твой муж, должны сами разобраться» и даже задабривали своих зятьев, прося у них прощения за дочек. И этих дочек потом чудные зятья продолжали избивать, и они молчали, потому что понимали, что даже самые близкие не на их стороне. Поэтому осуждение жертв насилия и «ты сама виновата» - это первая причина, которая мешает огромному количеству девушек уйти от агрессоров.
Вторая и не менее важная - это самоосуждение: годами слушая «женщина шея, муж голова», они сами считают, что во всем виноваты, казнят себя за то, что не могут выстроить нормальную семью, и сгорают со стыда. За то, что их бьют. Хотя в факте насилия виноват всегда исключительно агрессор. Это только он принимает решение бить или не бить, поэтому вся ответственность за насилие полностью на нем.
И наконец третья важная причина, по которой девушки не уходят, - это отсутствие защиты [на тот случай], если они уйдут. У нас нет правовой базы, чтобы их защитить от преследований и наказать агрессора. Закон о профилактике семейно-бытового насилия, к сожалению, так и не принят. Это тоже огромный сдерживающий фактор. Чтобы преодолеть эти психологические проблемы и решиться уйти, надо быть точно уверенной, что тебя защитят. А иначе - это прямая угроза жизни».
А также переоценить собственный опыт взаимоотношений: «У меня был молодой человек, который очень сильно меня ревновал. Кстати, это является одним из признаков того, что человек способен в будущем применить насилие. Так вот, он ревновал меня ко всему: к столбу, к стулу... Ему было бы проще, если бы я дома была привязана к батарее - только тогда, кажется, он был бы спокоен.
Как-то мы гуляли, и ко мне подошел поклонник, попросил сфотографироваться. На что мой молодой человек забрал у парня телефон и вытащил пистолет - у него было с собой оружие, - направил на нас и сказал: «Так, ты от нее отойди, а ты сюда встала быстро». Мне было 20 лет. Я улыбнулась и сказала: «Ой, ну чего ты, ну перестань». Я сказала так, будто это было окей. Это настолько вшито в мозг, что «ой, ничего страшного, это не агрессия, ладно-ладно, покричит и перестанет». И сейчас я думаю: господи, а что бы со мной стало, если бы я осталась в этих больных отношениях?»
