"Жизни здесь больше нет". Что происходит в Нагорном Карабахе после перемирия
В Нагорном Карабахе люди пытаются восстановить жизнь после войны. Жители районов, переходящих под контроль Азербайджана, бегут, поджигая свои дома. Репортаж DW.
Стекла в окнах квартиры 65-летнего Вачагана Мелькумяна выбиты. В оконных рамах застряли несколько осколков. Вачаган осторожно вытаскивает их и приклеивает к рамам куски прозрачного пластика. Он готовит квартиру в Степанакерте к возвращению родных.
Из окна открывается вид на возвышающиеся вдали горные хребты. Именно оттуда летели снаряды во время обстрелов, говорит Вачаган, и они с соседями 25 дней укрывались в подвале от взрывов.
Шесть недель Армения и Азербайджан вели ожесточенные военные действия за спорные территории непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР), населенной в основном этническими армянами. 10 ноября при посредничестве России было подписано мирное соглашение, по которому Азербайджану отошел ряд территорий: Агдамский район в самом Нагорном Карабахе и еще три района вокруг него. В соответствии с международным правом, эти территории считаются частью Азербайджана, но с момента боевых действий в начале 1990-х годов они находились под фактическим контролем Армении.
Перед домом Вачагана вперемешку с осколками стекла лежат стальные осколки ракеты. "В прошлый раз со всех сторон раздавались пулеметные очереди, - вспоминает он. - Но на этот раз оружие было намного страшнее". Мужчина бросает взгляд вглубь своей квартиры. "Здесь будут жить моя жена, дети, внуки и правнуки. Сейчас они вернутся, и мы начнем раскладывать вещи. Нам придется начать все сначала. Но мы сделаем все, чтобы жить хорошо".
Степанакерт наводняют беженцы
После перемещения демаркационных линий в регионе в результате достижения мирных договоренностей далеко не все его жители знают, с какой стороны находится их дом. Каждый день в Степанакерт приезжают автобусы с сотнями беженцев. Это жители территорий, которые отошли Азербайджану. Мэр Степанакерта Давид Саркисян рассказывает, что в ближайшие недели должны прибыть почти 25 тысяч человек. В самом Степанакерте живут чуть более 50 тысяч человек.
"Мы подготовили несколько больших отелей, чтобы люди могли там остановиться, пока не будут выстроены новые жилые дома", - говорит Саркисян. Чтобы справиться с наплывом беженцев, часть людей придется распределить по близлежащим деревням, добавляет мэр Степанакерта.
По данным армянского правительства, в результате недавно завершившейся войны из Нагорного Карабаха в Армению бежали около 90 тысяч этнических армян. Азербайджанская сторона утверждает, что число перемещенных лиц не превышает 40 тысяч человек.
Армянский премьер стал объектом гнева и презрения
Анаит Григорян и ее пожилая мать Арега только что приехали из Еревана в Степанакерт автобусом в сопровождении патрулей российских миротворцев. До этого женщины полтора месяца прожили в столице Армении в общежитии для беженцев.
Анаит стоит в окружении сумок с вещами и оглядывается вокруг, в отчаянии потирая лоб. "Мы не знаем, что нам делать и где жить", - говорит она. В Степанакерте у них есть родственники, но остановиться у них надолго они не смогут.
Раньше Анаит и Арега жили в Шуши (азербайджанцы называют его Шуша) - небольшом городе в нескольких километрах от Степанакерта. Расположение превратило город в важный стратегический пункт - он находится на горе, и через него проходит дорога, соединяющая Нагорный Карабах с Арменией. Именно поэтому бои за Шуши велись и в ходе первой войны 30 лет назад, и сейчас. В 1992 году город перешел под контроль Армении, и из него пришлось бежать азербайджанцам. Теперь ситуация изменилась.
"В Шуши у нас осталась трехкомнатная квартира, мы бежали оттуда, бросив все", - рассказывает Арега Григорян. По ее словам, она уже больше месяца ходит в одной и той же одежде.
Внезапно отчаяние пожилой женщины сменяется яростью в адрес премьер-министра Армении Никола Пашиняна. В своем гневе на армянского премьера женщина не одинока - ее чувства разделяют многие и в Нагорном Карабахе, и в самой Армении. Протесты с призывами к Пашиняну уйти в отставку не стихали в ноябре несколько дней. В Ереване демонстранты скандировали "Пашинян - предатель!". Многие в стране считают Нагорный Карабах частью Армении. А в самом регионе говорят, что Пашинян, подписав недавнее мирное соглашение, продал часть своей родины.
Что станет с христианской святыней Нагорного Карабаха?
Горы Нагорного Карабаха в мгновение ока может затянуть густой туман. Контраст между суровой красотой природы и следами недавнего насилия ужасает. На обочинах повсюду обломки сгоревших автомобилей, дороги в глубоких рытвинах от бомбардировок.
На улице в одном из сел на севере НКР из земли торчит огромный обломок ракеты. А в воздухе, как густой туман, висит неуверенность. Жители многих деревень говорят, что они не знают, как пройдут новые разграничительные линии, и к какой из сторон конфликта отойдет территория, на которой стоят их дома.
В Кельбаджарском районе не чувствуешь себя уверенно даже под защитой каменных стен средневекового монастыря Дадиванк. С 25 ноября эта территория переходит под контроль Азербайджана. На протяжении многих дней армяне приходят проститься со своей святыней. Люди стоят в тишине, фотографируют каменные арки монастыря.
Пока что монастырский комплекс находится под защитой российских миротворцев. Несмотря на то, что президент Азербайджана Ильхам Алиев пообещал в будущем защищать христианские храмы и памятники в Нагорном Карабахе, пока не ясно, как смогут добираться до монастыря прихожане из Армении. Кто будет осуществлять контроль за дорогой, ведущей к монастырю, до сих пор неизвестно, говорит DW местный священник.
Армяне бегут, поджигая свои дома
За несколько дней до передачи земель Азербайджану территория вокруг монастыря Дадиванк опустела. Многие армяне бегут из Кельбаджарского района, поджигая перед этим свои дома, чтобы от их жизни здесь не осталось и следов.
Сергей Аракелян стоит перед опустевшим домом в деревне Верин Оратаг на юге НКР. Несмотря на то, то деревня остается под контролем Армении, Сергей решил уехать. Всю мебель он уже отправил в Ереван. "Я родился в этой деревне, здесь родились и жили мои деды и прадеды. Этот дом стоит на фундаменте дома моего отца. Еще два дома я построил для своих сыновей", - рассказывает мужчина. Он закуривает, поднося зажженную зажигалку ко рту. На руке вытатуирован крест.
"Я был уверен, что это наша родина, и мы будем здесь жить. А потом в один прекрасный день они просто продали нашу землю и живущих на ней людей. Просто взяли и отдали ее", - с отчаянием говорит Сергей. Нескончаемый конфликт в регионе не мог заставить его покинуть свой дом. Стать беженцем его вынудило мирное соглашение. "Именно тогда мы поняли, что жизни здесь больше нет. До этого у нас была надежда на то, что она есть", - горько констатирует мужчина.
