Побег от повестки: менять людей или менять закон?
Видео о том, как детективы НАБУ бегут за судьей Вовком (записи его разговоров с обсценной лексикой, планами захвата и контроля всей судебной власти, попрания государственных чиновников и институтов уже стали классикой и судейской коррупции, и вульгарности), чтобы зачитать ему ходатайство об отстранении от должности, продолжает набирать просмотры.
Впрочем, убегание от зачитывания ходатайств или подозрений только пополнило арсенал инструментов избегания отдельными членами нашего общества правосудия.
Например, несколькими неделями ранее председатель КС Тупицкий не явился в Офис генпрокурора для вручения ему уведомления о подозрении. Он сослался на семейные обстоятельства и попросил перенести визит в прокуратуру на другой день.
Бывший мер Славянска Неля Штепа использовала другие способы уклонения от правосудия. Например, при рассмотрении ее дела коллегия судей менялась 11 раз. Следующей причиной для неявки в суд Нели Штепы стал якобы перенесенный ею коронавирус.
Коронавирус (точнее - сдача теста на коронавирус) стал причиной неявки в суд нардепа Александра Юрченко.
Хрестоматийным инструментом избежания правосудия стали больница и инвалидная коляска. Так, когда-то в больнице "Феофания" не разрешали правоохранителям вручить подозрение Роману Насирову и якобы диагностировали у пациента инфаркт. Обследование в другом специализированном медицинском учреждении этот диагноз не подтвердило.
Гео Лерос публично заявил, что когда ему приходили вручать повестку, его не было дома, но следователи СБУ говорят, что он просто отказался брать ее и отправил их к адвокату.
Николай Мартыненко, когда детектив НАБУ пытался вручить ему повестку о вызове на допрос (согласно международно-правовому поручению из прокуратуры Чешской Республики относительно допроса Мартыненко и других лиц в их деле), сначала отказался ее брать, а когда ему вручили, то просто выбросил повестку.
Все фигуранты этих эпизодов - люди юридически подкованные или имеют опытных адвокатов, то есть знают, что делают. А вот что делать с ними, как обеспечить беспрепятственность правосудия? Мы попросили прокомментировать ситуацию авторитетных экспертов.
ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ СЕГОДНЯ С ПОВЕСТКАМИ, - ЭТО НИЗКОЕ КАЧЕСТВО ОПЕРАТИВНОГО СОПРОВОЖДЕНИЯ УГОЛОВНЫХ ПРОИЗВОДСТВ
Андрей Цыганков, адвокат:
- Повестка вручается лицу в любом статусе одинаково и в рамках действующего законодательства. Что свидетелю, что потерпевшему, что обвиняемому. Разница лишь в том, содержится ли лицо под стражей, или в отношении него нет мер обеспечения. Если оно содержится под стражей, то повестку ему вручает пенитенциарная система: "Доброе утро, вам повестка, это фиксируется и человек информируется".
Для всех лиц, которым вручается повестка, процесс должен соответствовать законодательству и происходить за трое суток до даты, когда состоится соответствующее действие (суд или допрос).
Вопрос вручения повестки относится к действию специальных подразделений, оперуполномоченных следователей. Подчеркну: вопрос - вручена ли повестка или нет - это решение следователя, а не решение того, кому вручается повестка. Согласно закону, именно следователь решает, вручена ли повестка или нет.
То, что происходит сегодня с повестками, - это низкое качество оперативного сопровождения уголовных производств.
Это их вопрос. На сегодня я, как представитель защиты, сам инициирую вручение повестки, когда мне это необходимо. Свидетелям, которые находятся в судебном заседании, лицам, которые находятся на военной службе и т. д.
Это непростая процедура, но у меня не возникало проблем с ее реализацией. Да, приходится ехать, находиться под его домом, искать по телефону, проявлять определенный креатив, поскольку возникают трудности.
Поэтому, реагируя на ваш пример с господином Леросом... Как оно должно быть? Если он находится дома и у оперативных сотрудников есть задача вручить ему повестку, то они за три дня должны ее ему принести, то есть принести в необходимый срок. Оперативное сопровождение начинается не тогда, когда вручается повестка, а тогда, когда оперативный сотрудник, которому необходимо вручить повестку, говорит: мне нужно несколько дней подготовиться, установить адрес, где он бывает и т. п.
На сегодня разрешена такая процедура вручения повестки. Подходит оперативник и говорит: "Здравствуйте. Прошу вас, как сотрудник правоохранительного органа, остановиться, предъявить документы и выслушать содержание повестки, которую я вам предъявлю". Рядом стоят еще два оперативных сотрудника. И если этого не происходило, то при грамотной фиксации процедуры можно вполне говорить о невыполнении требований сотрудников правоохранительного органа или воспрепятствовании в реализации ими своих полномочий.
Но для этого необходим грамотный процесс и грамотная фиксация происходящего. И главное, необходима заинтересованность оперативных служб в реализации данной процедуры в рамках, предусмотренных законом.
Потому что, когда я вижу, как это вручается, то у меня такое впечатление, что то лицо, которое не хочет получать (повестку - ред.), еще и финансирует тот цирк, который выполняют следователи и оперативные сотрудники. Что эти последние в первую очередь думают, как бы их не потроллили в Фейсбуке и не вспомнили, что они приехали вручать повестку "клиенту" на рендж-ровере. Ну, им и говорят (подозреваемые или свидетели), мол, давайте вы нам обеспечите цирк, а мы не вспомним, что вы приехали на рендж-ровере.
То есть, процедура оперативного сопровождения начинается не тогда, когда лицу необходимо срочно вручить повестку.
Если говорить о свежем случае, когда лицо убегает от вручения повестки, и если у этого лица большая охрана. Итак, для вручения ему (тому, кто вручает - ред.) следует обеспечить сопровождение специальными подразделениями - "Вымпел", "Альфа" или другими специальными подразделениями, которые обеспечат безопасность соответствующего лица. Шести, например, оперативным сотрудникам, которые обеспечивают вручение повестки, необходимо дать задание: "Встаньте в плотное кольцо и не давайте ему на себя нападать, вас толкать, бросать и т. д.".
У нас, согласно закону, лицо не может защищаться запрещенными методами, у нас лицо должно взять повестку. Но обычно лицо не хочет брать повестку, ведет себя креативно, готовится к этому, консультируется с адвокатами, получает их рекомендации, и оно еще и не будет отвечать за эти действия. Потому что адвокаты его убедили, что оно таким образом может осуществлять свою защиту, что, мол, я и делал.
Но, постойте! Оперативники должны не только паковать бабушек возле киосков, они же должны выполнять определенные задачи. У них же есть право ношения оружия. Я не понимаю ситуации, когда от вручения повестки убегают, они (оперативники - ред.) должны иметь (как минимум) лучшую физическую подготовку, у них есть своего рода нормы ГТО.
Порой ситуацию объясняют плохими статьями УПК, в частности 138-й. Она не изменится, пока лицо не будет персонифицироваться по адресу электронной почты, не будет проведена фиксация мобильного номера.
Но, помните, что говорил Лобановский: забивайте чисто - и судья будет отвечать тем же.
Более того, все, что необходимо написать в 138-й статье, - это то, что препятствование в получении повестки и неполучение повестки считается уклонением от правосудия или препятствованием ему. Все. И пусть люди соревнуются в суде: было или не было уклонения.
Претензии возникают тогда, когда оперативники, сотрудники правоохранительных структур показывают свою низкую подготовку для выполнения возложенных на них функций.
Я вам приведу один пример. Представьте выпускной экзамен академии МВД. Там сидят молодые ребята, они изучили теорию, знают законодательство. Но дайте им, кроме этого, еще один вопрос: достаточно ли у вас опыта, знаний и возможностей вручить подозреваемому или обвиняемому, или бандиту в бегах повестку? Знаете, как это сделаете, можете ли это реализовывать? Хоть один выпускник во время экзамена скажет: нет? Не скажет.
А потом они становятся операми, им становится "в облом", они отращивают животы, которые не дают догнать пенсионера, которому необходимо вручить повестку.
Или другой подозреваемый, который выбрасывает повестку... Был ли он привлечен к ответственности? Было ли подано ходатайство следователю или прокурору за неуважение к суду, а именно - за выбрасывание повестки, выданной судом или следствием? Было ли неуважение? Был ли вопрос осознанности этих действий в виде публичного проявления неуважения к общественному строю? Это же хулиганство, 296-я статья!
И подчеркну: не нужно говорить, что процедура не работает из-за статьи УПК. Более того, если вы даже повестку не можете вручить, то как вы подозрение вручите?
Но здесь следует говорить и о других нюансах. Я имею в виду напряжение в отношениях со следствием и защитой, где первые не всегда поступают корректно. Например, следователь порой выписывает повестку с сегодня на завтра, а сам он в Херсоне. Когда это происходит в отношении моих клиентов, я говорю: "Не начинайте".
И слышу в ответ: "ОК, пришлю за 5 дней". Но не все умеют так реагировать.
Вторая ситуация: как следователи берут документы у защиты. Если прокурор дает незаверенные документы, он должен брать незаверенные нами (защитой). Но так происходит не всегда. Поведение (порой дерзкое) следствия сформировало стратегию защиты, как этому противостоять.
И этому посвящаются вебинары, семинары, закрытые лекции, заключающие инструкции. То, что они (правоохранители - ред.) не могут - не случайность, а работа защиты!
Но давайте думать проще. Потому что когда загнали всех в две стороны противостояния, то начали обвинять статью и искать Портнова.
Вы можете представить, что у следователя в советское время человек не получил повестку? Нет, потому что был участковый. И он мог позвонить и сказать: "Как, вы не взяли повестку? Сейчас я вас приму, поедем в РОВД."
СЛЕДУЕТ ИЗМЕНИТЬ ИНСТИТУТ ОБЪЯВЛЕНИЯ ПОДОЗРЕНИЯ В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ КОДЕКСЕ
Николай Сирый, украинский правовед, адвокат, старший научный сотрудник Института государства и права им. В. М. Корецкого НАН Украины:
- Уклонение от повесток - это сугубо украинская болезнь. Такой проблемы в демократическом мире, в Европе нет. Можно ли преодолеть эту проблему? Очень желательно.
Но для этого следует изменить институт объявления подозрения в Уголовно-процессуальном кодексе. Я вижу недостатки в том кодексе, который был принят во время управления страной Януковичем, и руководителем подготовки которого был Андрей Портнов.
Если внести изменения и привести к тому порядку, который применяется в европейском мире, тогда мы снимем эту проблему.
Если этот институт сформулирован как отдельная процессуальная конструкция, обязательная, и только после выполнения этой процедуры возможно выполнение других действий - то такая конструкция неверная. Объявление о подозрении - действие сопровождающего характера. Этот институт (объявление подозрения) осуществляется в виде отдельного действия в добровольном порядке или при выполнении других действий. При проведении обыска или при проведении допроса одновременно объявляется подозрение.
Если есть основание для задержания, лицо задерживается и при задержании проводится объявление подозрения.
Если есть основание для обыска, то в начале обыска, по сути, сообщается, что у вас проводится обыск потому, что вы подозреваетесь в совершении определенных действий.
Наша конструкция построена таким образом, что это отдельная процедура, которую необходимо выполнить отдельно.
Соответственно, те лица, которые защищаются и не хотели бы, чтобы в отношении них проводилось активное расследование, будут прилагать максимум усилий, чтобы эта процедура не была выполнена. Этот институт сегодня закреплен в целом комплексе норм. Если институт изменить, то эта проблема будет снята и при изменении необходимо соблюдать те требования, которые предусмотрены в международном пакте о гражданских и политических правах 1966 года. Там четко определены обязанности государства, в том числе и при сообщении лицу обвинения, которые есть в отношении лица со стороны государства.
Здесь не вопрос в выполнении, здесь вопрос в теле конструкции, которая заложена в УПК. Она не соответствует стандартам, которые действуют в других странах.
Или для человека, или для юридического лица принципиальное значение имеет - есть ли место ограничения, проводят ли обыск, не проводят, задерживают тебя или не задерживают. Эти обстоятельства важны с точки зрения отношений между лицом и государством. Это имеет принципиальное значение.
Что касается сообщения претензии государства к лицу, то в данном случае действует один механизм: государство не должно скрывать это подозрение. В каждом случае захода в сферу конституционных прав лица, государство (если у него сформулирована позиция относительно обвинений) должно быть официально публично озвучено. Это суть этой конструкции.
Не может государство вызвать лицо на допрос в качестве свидетеля, но при этом держать в шкафу документы, что лицо подозревается. Такой порядок вещей недопустим. Если у правоохранительных органов, представляющих государство, есть сформулированная претензия, то вы ее обязаны как можно быстрее сообщить лицу.
И процессуальные отношения между лицом и правоохранительной системой должны быть установлены такие, чтобы само лицо было заинтересовано как можно быстрее получить эту претензию, чтобы иметь возможность ответить на нее.
Елена Мигачева, Киев
Европа МВД Правоохранители СБУ
