Последствия трагедии в Беларуси: политический кризис займет годы
Политический кризис в Беларуси, несмотря на заверения властей, не завершен и может продлиться годы, уверены опрошенные DW эксперты. Они также объяснили, как меняется соотношение сил в конфликте и возможен ли диалог.
Между тем лето все ближе, и обещанное весеннее наступление оппозиции, кажется, захлебнулось, так и не начавшись: аресты, судебные процессы и зачистка медийного поля свели видимые проявления протеста почти на нет. А предложения лидера оппозиции Светланы Тихановской начать переговоры Александр Лукашенко просто не заметил. Как можно охарактеризовать ныне происходящее в Беларуси, каким образом и почему меняется соотношение сил в конфликте и чего ждать в дальнейшем - у DW.
Власти победили, но кризис сохранился: надолго ли он?
Каков же политический белорусский "пейзаж после битвы"? По итогам лобового столкновения после выборов намного слабее выглядят позиции
Беларуси в целом, считает Евгений Прейгерман, подорваны многие основы государства. "Если же анализировать положение сторон, то очевидно, что власти силовым путем подавили восстание. Но, конечно, это не значит, что подавлено неприятие самих властей", - говорит эксперт.
Как пояснил Прейгерман в беседе с DW, власти исходят из того, что в принципе, в стране произошла нормализация, однако "состояние экзальтации у обеих сторон, возникшее в ходе конфликта, рискует оставаться намного дольше, чем бывало прежде", - беспрецедентный политический кризис не исчез и продлится долго.
Немецкий эксперт по Беларуси Мартин Шен-Чанишвили (Martin Schoen-Chanishvili) в интервью DW даже рискнул назвать сроки: "Лукашенко отдает предпочтение полному контролю над политической ситуацией. Разумеется, она может всегда резко измениться, но в ближайшие 5-6 лет вряд ли стоит ждать кардинальных перемен". Острота противостояния в обществе, констатирует Шен-Чанишвили, уменьшилась, и нынешнее состояние по белорусским меркам - не самый жесткий вариант, в прошлом имели место подобные волны репрессий, они - "составной элемент белорусской политсистемы".
О том, что политический кризис никуда не делся, а лишь приобрел другое измерение, говорит и директор института "Политическая сфера" Андрей Казакевич: "Контроль над госаппаратом и силовыми структурами полностью восстановлен. Власти могут принимать решения и добиваться их исполнения и в экономике, и в социальной сфере. Но кризис легитимности продолжается, большинство населения не поддерживает Лукашенко и не считает его президентом". И это, прогнозирует Казакевич, повлечет серьезные последствия в будущем, которые проявятся уже на местных выборах.
Как меняется расстановка политических сил в Беларуси?
У кого же сейчас политическое преимущество в Беларуси, на кого работает время? Евгений Прейгерман полагает, что оппозиция оказалась в ситуации, в которую уже попадала многократно, - часть ее в тюрьмах, часть вынужденно покинула страну: "Единственное, что она в состоянии делать, - встречаться с европейскими лидерами, которые разделяют ее взгляды и поддерживает. Но при этом у оппозиции нет никакой возможности влиять на ситуацию внутри страны".
По выражению Андрея Казакевича, карты у властей сейчас сильнее, чем в конце августа или начале сентября, когда после выборов было брожение в госаппарате и неопределенность с поддержкой со стороны России, но слабее, чем на старте избирательной кампании: "Той стабильности и доверия к госструктурам, что год назад, уже нет". Аналогичное положение и у оппозиции, считает политолог: "Сейчас на слуху фамилии лидеров, которые в мае 2010 года были неизвестны. Но оппозиция очевидно слабее, чем была на пике протеста, какая-то часть населения воспринимает ее как людей, которые, может быть, и придут к власти, но пока далеки от этого".
Однако, уточняет Казакевич в беседе с DW, нельзя говорить об уменьшении электоральной базы демократических сил: "Да, энтузиазма заметно меньше. Но снизилось только число активистов, которые находятся в состоянии мобилизации и готовы что-то делать, а не просто голосовать и выходить на улицы".
В свою очередь Мартин Шен-Чанишвили указывает на то, что властям - после того, что они натворили, - в принципе терять нечего, а вот оппозиция лишилась сильного рычага - сотен тысяч протестующих на улицах. "Оппозиционеры могут сидеть за рубежом, критически оценивать положение властей, получать поддержку и теплые слова от ЕС и США. Запад может ввести санкции против Минска и уже делает это. Но санкции, как мы видели на протяжении десятка лет, непосредственно на ситуацию в стране не влияют", - убежден немецкий эксперт.
Перспективы Беларуси: что там с диалогом и переговорами?
Как же тогда переломить негативные тенденции, и можно ли в этой связи надеяться на диалог сторон конфликта, к чему призывают Тихановская и Запад? Говоря о выходе Беларуси из политического кризиса, Евгений Прейгерман отмечает, что "последствия случившейся в стране трагедии могут быть куда существеннее тех, которые мы до сих пор видели".
Эксперт говорит, что впереди, как он и предупреждал, годы проблем - в том числе экзистенциальных - для белорусской государственности. Власти, по оценке Прейгермана, раздумывают над диалогом, вот только в их понимании он радикально отличается от того, чего ожидают оппоненты: "О чем готов говорить победитель после битвы? Об условиях капитуляции побежденных и об обустройстве мира на своих условиях".
Не в последнюю очередь усилиями самой оппозиции и западных партнеров весь дискурс вокруг диалога, добавляет эксперт, был сведен к тому, что у властей он стал ассоциироваться лишь с одной темой: путем капитуляции Лукашенко: "Грубо говоря, ему предлагается - после всего того, что он сделал для сохранения власти, - тихо и мирно за кофе и чаем фактически согласиться на то, от чего он так упорно отбивался".
Как подчеркивает Прейгерман, ряд инициатив оппозиции, например, с "народным ультиматумом", а потом с голосованием за диалог, показали, что ее лидеры не имеют большого влияния внутри страны и потому "достаточно комично выглядят", настаивая на переговорах: "Если вы требуете переговоров, у вас должны быть аргументы, которые заставят оппонента сесть за стол. У оппозиции сейчас единственный рычаг влияния - внешний контур, разговор о новых санкциях. Но эскалация дошла уже до того, что власти в Минске не обращают внимания ни на какие санкции, для них же это вопрос жизни или смерти".
Для Лукашенко переговоры - "почти как отречение от власти"
Лукашенко, говорит политолог Андрей Казакевич, удержал контроль над страной, но при этом он не предлагает белорусам никакой перспективы: "У властей нет представлений о том, как проводить политическую реформу и что делать с экономикой. Акцент делается на сохранении статуса-кво. Это значит, что ситуация неопределенности сохраняется".
Политический стиль Лукашенко, замечает собеседник DW, не предусматривает каких-то компромиссов и переговоров. При этом в арсенале властей нет иных механизмов разрешения политического кризиса: "Такая стратегия давала плоды в начале его политической карьеры, он ее придерживается и сегодня. Пойти на переговоры Лукашенко способен лишь в крайней ситуации - бунт элиты, коллапс экономики - и при давлении извне".
Шен-Чанишвили соглашается с тем, что власти сядут за стол переговоров лишь в исключительном случае: "Если Лукашенко начнет переговоры с Тихановской, это значит, что он признает ее определенную легитимность. Для него такой шаг - почти как отречение от власти". При этом немецкий эксперт не исключает, как он выразился, имитации властями переговоров, чтобы "успокоить ситуацию, послать сигнал Западу и отвлечь внимание от реального политического процесса".
Призывавший перед выборами избежать конфронтации Прейгерман предлагает свой рецепт выхода из кризиса: "Он банален. Нужно найти точки соприкосновения между различными политическими силами в обществе. Год назад это было проще. Сейчас необходимо время, чтобы власть, почувствовав, что контролирует ситуацию, вернулась к парадигме, когда все - в том числе Лукашенко - думают не только о завтрашнем дне, но и о долгосрочных перспективах государства. Когда это произойдет, я не знаю".
