«Я устал от жизни на такой Родине»: Александр Сокуров о сложных отношениях с государством
В честь своего 70-летия известный режиссер, народный артист России, обладатель наград Каннского, Венецианского и Берлинского кинофестивалей Александр Сокуров дал большое политически заряженное интервью «Новой газете», где рассказал о том, что его волнует сегодня, - о прослушке ФСБ его телефонов, несогласии с политикой Минкульта и развале Ленфильма. Беседа получилось настолько острой, что теперь режиссер переживает, выживет ли после озвученного мнения.
О делении на своих и чужих
«Раньше эта черта «фронтовая» была четко обозначена: свои и враги. Было, действительно, сложно. И первые серьезные конфликтные отношения с КГБ не миновали меня в советский период, я долгое время был под их контролем: допросы, прослушка. Только появление Горбачева спасло меня от сыктывкарских лагерей.
Считалось, что я диссидент, потому что делаю фильмы, и документальные, и игровые, которые не принимает государство. У меня были близкие отношения с Тарковским. А это уже, как вы понимаете, сверх головы грехов. Но при той «линии фронта» я понимал: где чужие, враги, а где свои. Эту четкую линию я видел на «Ленфильме», она шла и по быту, и по всей жизни.
Сейчас этой линии нет. Каждый может ожидать удара с любой стороны - справа, слева, сверху, со спины. Особенно часто бьют со спины. Вспомните выстрелы в спину Немцову... Ясная разграниченность поведения, позиций, нравственного самоопределения исчезла. Сегодня человек, с которым общаешься, может «внезапно» оказаться на враждебной тебе стороне, написать донос. И любой из этих доносов с распростертыми объятиями примут офицеры КГБ. Поэтому мне сегодня гораздо тяжелее жить. Возможно, потому, что я устал, устал от жизни на такой Родине, во «фронтовом режиме».
О запретах своих фильмов
«Мне плохо от того, что ничего не меняется в моей жизни: по-прежнему запрещены мои фильмы, по-прежнему я нахожусь в разработке ФСБ, по-прежнему существует неснятое решение суда о прослушивании моих телефонов и т. д.
Я со страхом отношусь к государству, которое издевается надо мной столько времени, и в то же время понимаю, что без России я не могу. У меня один паспорт, я русский человек, без России мне не жить. Я много имел возможностей и гражданство сменить, и жить и работать за пределами России... Но...»
О новом министре культуры
«Какова же была наша оторопь, когда узнали, что назначена товарищ Любимова... Просто рядовой продюсер с Первого канала... Как так? Федеральный министр, многонациональная страна, уйма конфессий, назревающий экономический и политический кризис... и назначается человек без соответствующего профессионального, государственного опыта. Неужели по этому же принципу отбираются кандидатуры на посты и в других ведомствах? Приношу извинения Любимовой, возможно, мои слова слишком резки. Извините меня.
Меня успокаивали: сиди, молчи. Культура не интересует ни премьера, ни парламент страны. Культура отдана на откуп Михалкову... Он из своих деревень, гостиниц всем руководит».
О Минкульте
«Я все последние годы не скрывал своего несогласия с работой Минкульта России, считая, что это несчастное ведомство давно не выполняет госзадания - «развития отрасли». Если нет развития, может, такое ведомство уже и не нужно России?
Я в этой отрасли живу целую жизнь. И со мной трудно по проблемам культуры моего народа спорить. Остается только перестрелять таких, как я, или просто уморить. Но моя жизнь завершается, и я уже не опасен. К сожалению».
О роли культуры в жизни государства
«Гуманитарная сфера - главная для жизни любого цивилизованного государства. Цель существования российского государства - культура. Другой цели нет. Не армия, не экономика, не политика. Все это может следовать только за общим возрастающим разнообразным уровнем культуры разных слоев, групп народа.
Вынужден напомнить об историческом предупреждении: и армия может проиграть, и государство может обрушиться, но на руинах всей этой «красоты» с народом, с его традициями - останется Культура. Ей возрождать нас из ПРАХА...»
Об отсутствии диалога с властью
«Когда я говорю, что мне трудно сейчас жить на Родине, я прежде всего имею в виду и вот что. С чем бы я ни обращался к власти, будь то здесь, в Петербурге, в наших градозащитных движениях или в Совете по правам человека, - я не встречаю отклика.
Наверное, потому, что я ничтожно маленький человек, у которого почему-то навязчивая идея идиота, что я отвечаю за происходящее: за город, за свою страну, за свое время. Сейчас, передавая мою страну молодым людям, честно им говорю: «Мне стыдно, что передаю свою страну в состоянии такого раздрая, противоречий, внутренней резни».
О цензуре
«Почему офицер ФСБ знает про кино больше, чем я? Я только на одной киностудии «Ленфильм» больше 45 лет. Генералы, полковники с легкостью бросают в политическое корыто абсолютно чистые произведения. В эти корыта бросают молодых людей... Поставили на колени и «культурную столицу».
О Ленфильме
«К сожалению, я даже не знаю по-настоящему, что происходит на киностудии «Ленфильм». У меня действительно был недавно разговор с Федором Бондарчуком и с директором Федором Щербаковым. Наш разговор закончился как-то торопливо, потому что мои коллеги очень спешили на какое-то мероприятие. На большую часть моих вопросов о том, что происходит со студией, ответа я не получил. Но вижу, что студия скукоживается, теряет территории, здания. Пока не понимаю, какова цель нынешних действий. Не понимаю, для чего «Ленфильм» нужен и кому.
Я много лет повторяю, что «Ленфильм» должен быть федеральной студией для молодого кино: короткого метра, полного метра, дипломных работ - большой студией, где есть мастера, у которых еще можно чему-то подучиться, потому что никакой вуз не дает окончательного профессионального навыка.
К моему большому сожалению, семья Германов, видимо, отстаивая интересы своего сына, разрушили шансы такого варианта развития «Ленфильма». Боюсь, что это предопределило будущее студии».
О Чечне
«Не знаю, выживу ли я после этого интервью, но опять возвращаюсь к трагичной теме. Колоссальная моральная проблема «чеченского сектора», которая является экономической, социальной и военно-политической проблемой России, Кавказа. Милитаризация этого региона безмерна. Насколько я знаю, количество оружия, которое там на единицу населения, - самое большое в мире, причем современного оружия. Не осмыслена ни одна из причин чеченских войн. Осталось затаенное ожидание. Сотни тысяч этнических чеченцев бежали в Европу и в современный чеченский сектор возвращаться не хотят.
Я спрашивал у нашего президента: что делать со структурой страны? Как известно из интернета, в России появился падишах Кадыров, официально титулованный. На самом деле, это не глупо и не смешно. Ведь это один из шагов к отделению, демонстрация силы и особых взаимоотношений с Россией. Ну хорошо, чеченский народ сам разбирается с падишахом. Но нам-то нужно определяться, какая у нашего государства экономическая и социально-политическая конструкция. И могут ли люди, у которых огромные деньги, которые ратуют за развитие сырьевого сектора, определять собственно политику в стране?»
