Голод как палач. Сегодня день памяти жертв голодомора
Украина и мир 26 ноября 2016 года чтут память жертв Голодомора. Наш регион прочувствовал на себе все ужасы трагических событий.
Жестокое испытание выпало на долю украинцев в 1932-1933 годах. Истерзанные голодом, они были вынуждены питаться каблуками от туфель и лободой. Не брезговали падалью и человечиной. Хоронили родственников, как скот, сваливая их тела в безымянные могилы. Выжившие до конца своих дней с ужасом вспоминали пережитые кошмары. Узнав настоящую цену жизни, они дорожили каждой крупицей хлеба.
Люди гибли ежедневно
В субботу Украина отметит 83-ю годовщину Голодомора. Миллионы украинцев сложили свои головы в битве с беспощадным врагом - голодом. Он убивал медленно и жестоко. Буквально за считанные месяцы голод уносил целые семьи, от мала до велика. По стране он распространялся как вирус. Не обошла стороной жестокая участь и Мелитопольщину. И если у городских жителей были шансы выжить, то сельчане оказались безоружными. Запасы пшеницы они до последнего зернышка вынуждены были отдавать "метле" (комиссия, которая забирала у людей пшеницу, - авт.). Бесчеловечно поступали с теми, кто посмел спрятать хотя бы банку зерна. Нарушителей предавали казни, ссылали в Сибирь и заключали в тюрьму.
В 1933 году в Мелитополе и районе ежедневно умирали люди. Тем не менее, из Москвы, под грифом "секретно" летели шифрограммы с требованием выполнить план хлебозаготовок. Хлеб был необходим Родине, чтобы отправлять "за кордон". И не важно, что миллионы людей гибли от голода. Любые попытки местных властей помочь горожанам пресекали на корню. Политбюро даже издало специальное постановление "О мероприятиях борьбы со спекуляцией хлебом". В нем говорилось, что колхозную торговлю разрешено осуществлять только после 15 ноября 1933 года. До этого дня продажа хлеба на базарах была запрещена.
За год Мелитопольский район сдал государству более 250 тыс. центнеров зерна. При этом его жители стали одними из самых голодных на юге Украины. Голодали не только сельчане, но и рабочие местных заводов. Положенный им хлеб отбирало государство. Число жертв Голодомора до сих пор точно не установлено. Ежегодно в четвертую субботу ноября у мемориального знака горожане чтят умерших голодной смертью, зажигая в их память сотни свечей.
Умирали с мыслью о хлебе
Наша землячка Любовь Соловьян с ужасом вспоминала о пережитых днях. В 1933 году большой семьей они жили в с. Троицкое. Было небольшое хозяйство и земля. Трудились все вместе. Маленькими детьми она, ее сестры и братья, вставали, чтобы помочь родителям. Но с приходом голода все изменилось. Выжить в жестоких условиях удалось только Любови и ее сестре Татьяне. Остальные сгорели буквально за три месяца.
Любовь Соловьян говорила, что отцу было всего сорок, а матери - 36 лет. Шестерым братьям и сестрам от 3 до 13 лет. Родные умирали один за другим. Перед смертью отец попросил Любовь купить ему кусок хлеба, дав ей несколько копеек. Этих денег девочке не хватило, на рынке цены были заоблачными. С пустыми руками ей пришлось возвратиться домой. Папе она рассказала, что хлеба достать не удалось.
- Он только вздохнул, отвернулся и умер. Рядом с ним на кровати лежала моя мама. Она умерла на следующий день. Последней стала 11-летняя Нина. Одно время она ходила в колхозный детсад. А что там детям давали есть? Какую-то воду, подкрашенную под молоко. Как-то пришла наша Нина с детсада, упала на колени и говорит нам: "Не хочу, не хочу умирать!". А через несколько дней ее не стало. Мы с сестрой похоронили ее недалеко от дома, в саду, - вспоминала Любовь Соловьян.
Тяжелее было организовать погребение отца и матери. Колхоз хоронить их отказывался, мол, уже взрослые, сами могут справиться. На помощь им тогда пришла соседка Ефросинья. Она помогла погрузить тела родителей на повозку и снять несколько досок с пола. Ими девочки потом накрыли трупы в яме. Сестры Соловьян были так шокированы, что не смогли запомнить места, где похоронили родителей. Любовь Ивановна говорила, что тогда их головы были как в тумане.
- В те ужасные месяцы казалось, что власти делают все возможное, чтобы как можно дольше морить людей голодом. Пока буду жить, никогда не забуду то время. Даже через десятилетия, как увижу, что кто-нибудь кинет на улице кусок хлеба, подберу его, чтобы он не был растоптан ногами. В те времена такой кусочек хлеба мог спасти жизнь. Не дай Бог, чтобы человечество когда-нибудь пережило такое. Я это пережила, поэтому знаю настоящую цену жизни и хлеба, - рассказывала Любовь Соловьян.
В голод люди ели все. Когда мужчины шли на работу в колхозы, то обязательно брали с собой топоры. Необходимы они им были для разделки падали. Бывало, сдохнет конь, так на него сразу же напади люди и рубали несчастное животное на части. Забирали даже кости. Их варили по десятку раз. Любой еды были благодарны и сестры Соловьян. Они выгребали все с чердака, надеясь найти там хоть что-то съедобное. Даже отламывали каблуки от обуви и варили их, превращая в съедобное блюдо. Также поступали и с кожей теленка. Резали ее на полоски, варили, а потом ели. Часто девочкам приходилось ходить по домам и просить еду. Чтобы забить желудок, ели все: траву и воду с солью.
Благотворительно сти голод не помеха
Житель с. Константиновка Владимир Ткаченко вспоминал, что были в голодные времена люди, которые не о себе заботились, а помогали выжить другим. Среди таких был и дед Драгун. Он ловил птиц, резал их и раздавал мясо людям. Если сдыхал его конь, дед перерезал ему горло, рубал туловище и давал по кусочку всем, кто к нему придет.
- К деду очень много людей ходило. Всех он пытался накормить, за что люди были ему очень благодарны. В те времена очень страшно по селу было ходить, везде лежали мертвые. Их собирали как дрова, прикрывали тряпками и вывозили на кладбище. Мне тогда было всего 13 лет, страх меня не покидал, - признавался Владимир Ткаченко.
Он говорил, что в его семье во время голода никто не умер. С отцом они ходили к Азовскому морю ловить рыбу. Небольшого свертка хватало на несколько недель. Нередко за свой стол семья Ткаченко приглашала односельчан. Много людей приходило к их двору, стоя у калитки с голодными глазами. Тогда глава семьи приглашал их в гости. Владимиру он тогда наказывал смотреть, чтобы человек много не съел.
- Папа говорил, что ему не еды жалко. Дело в том, что если голодный много съест за раз, то умрет от заворота кишок. Было такое, что в день мы подкармливали двух-трех голодных. Легче стало, когда начали спеть абрикосы. Правда, плоды ели, когда они еще были зеленые. Ели разные травы и лободу, сырую макуху и сырые буряки. Нам давали только по 500 гр. муки и больше ничего. Муку мы бросали в воду и ели. После такой еды очень тяжело был идти на работу в поле. Возвращаться с нее было еще тяжелее, - рассказывал Владимир Ткаченко.
Ужинать ездили в Россию
Николаю Миняйло в 1932 году было всего двенадцать. Вместе с родными он жил в с. Константиновка. Кроме него, в семье было еще пять детей. Папа работал конюхом, а мама - рядовой колхозницей. Окончив 7 классов, Николай поступил в Мелитопольский техникум. Студентов тогда кормили плохо. За хлебом выстраивались в очередь с четырех утра.
- Те 400 гр. хлеба мы съедали сразу же, пока вылезали из очереди. Следующую порцию приходилось ждать до утра. В столовой нам хлеба не давали. Дома тоже есть было нечего. Рядом с селом была яма. Там мы искали кукурузу. Так я дожил до зимних каникул. Некоторые мои друзья уехали в Россию. В письмах писали, что там много хлеба, картошки и другого продовольствия. Звали к себе. Тогда я со своим товарищем решился ехать. Мы нашли то село. Нас угощали хлебом, картошкой, салом толщиной в три пальца. Добротно мы наелись с товарищем после голодовки, - рассказывал Николай Миняйло.
На следующий день Николай решил проведать своего товарища, который жил в трех километрах от села, где он остановился. По дороге он встретил прохожих, которые шли на роботу. Они и предупредили парня, что на украинцев объявили охоту. А немного пройдя, он увидел сани сотрудников НКВД. Укрыться парень решил в сельском домике, который стоял неподалеку.
- НКВД искали наших, чтобы вернуть назад в Украину. Я побежал к ближайшему дому. Там жил какой-то дед. Я рассказал ему все как есть. Дед, недолго думая, спрятал меня в грубе. Когда сани были уже далеко, я поблагодарил своего спасителя и ушел. К вечеру мне удалось дойди до дома, где жили знакомые мелитопольцы. Меня пригласили к столу. Не успели мы приступить к ужину, как услышали, что во двор заехали сани, где сидели трое сотрудников НКВД. Они расспрашивали, кто мы и откуда, а потом приказали собрать вещи и отвезли нас на станцию. Следующим утром нас погрузили в вагоны. В каждом стоял охранник НКВД, - вспоминал Николай Миняйло.
Высадили пассажиров в Курске и сразу повели в церковь, где накормили похлебкой из пшена и хлебом. Это была единственная еда за несколько дней пути. В поезде Николаю не дала умереть с голоду женщина-попутчиц а. Она кормила парня сухарями и водой. Как только пересекли границу, охранники НКВД вышли из поезда.
- За время моего отсутствия умер мой отец. Глава совхоза предложил мне работу. Я бросил учебу и поступил на службу. В марте 1933 года совхоз начал получать от государства кукурузную муку, масло, сахар. Большая часть этих продуктов направлялась в детский сад. Людям за работу давали муку. Каждому - своя доля, в зависимости от того, сколько заработал. Забивали скот и раздавали людям мясо. Но все равно это мало чем помогало. С поля часто привозили едва живых людей, бывало даже мертвых. Урожай 1933 года был хорошим. Но тех, кто выжил после голода, было немного, - вспоминал те страшные события Николай Миняйло.
