Как Лукашенко хочет укрепить суверенитет с помощью белорусского языка
Белорусский язык - важный маркер национальной идентичности, но обеспечить суверенитет страны лишь символическими инструментами нельзя, уверены опрошенные DW эксперты. На фоне ухудшения отношений Минска с Москвой и опасений повторения украинского сценария в Беларуси все чаще говорят о необходимости укреплять ее суверенитет. Президент Александр Лукашенко пытается перенять риторику оппозиции о ценности белорусского языка для самоидентификации граждан.
Но, убежден минский историк Алексей Браточкин, язык - лишь символический ресурс суверенитета, есть и другие - демократизация, либерализация, развитие гражданского общества, - без которых сложно говорить об его укреплении. Может ли белорусский язык стать инструментом национальной самоидентификации при нынешних политических реалиях, и возможно ли это сделать в директивном порядке?
Прекращение репрессий сочли за поддержку
Официально белорусский - один из двух государственных языков, но в реальности, констатируют эксперты, он таковым не является. На сегодня в стране нет ни одного вуза с преподаванием только на белорусском. В школах количество обучающихся по-белорусски сократилось с 19% в 2010-11 годах до 13% от всех учащихся. Получение справки, например, от нотариуса, или слушание на белорусском дела в суде - экзотика.
Впечатление, что чиновники всерьез решили улучшить положение белорусского языка, - поверхностное и не имеющее ничего общего с действительностью, уверен лингвист Винцук Вечерко. Он напомнил, что белорусский язык всегда был инструментом национальной идентичности безотносительно к политической конъюнктуре.
Свое мнение лингвист аргументирует результатами переписей населения с 1897 по 2009 годы. Среди этнических белорусов количество назвавших родным белорусский язык колебалось от 98% в 1939 году до 60% в 2009 году. Серьезный спад произошел в период правлении Лукашенко: с 1999 по 2009 годы число считавших белорусский родным сократилось с 86% до 60%.
Такие изменения неестественны, так как связаны не со сменой нескольких поколений, а с тем, что быть белорусскоязычным стало некомфортно, а иногда и политически небезопасно, поясняет Вечерко. И добавляет, что и прежде, и сейчас Лукашенко использует в своих выступлениях белорусские слова как hate speech - риторику ненависти.
Белорусский язык остается декоративным
В позитивные перемены, инициируемые сверху, Вечерко не верит. А то, что за мову перестали сажать и не препятствуют активистам, продвигающим белорусский язык как ценность, по его выражению, ни о каком развороте не свидетельствует, разве что о растерянности чиновников среднего звена.
" Перестали явно душить и иногда позитивно откликаются на инициативы снизу расширить сферу использования белорусского языка. Но это вынужденный отклик на требования белорусов и в связи с вызовами извне", - убежден Вечерко. Тем не менее, по его оценке, у белорусов появился шанс что-то изменить в этой сфере.
Белорусский язык, по мнению главного редактора культурологического журнала ARCHE Валера Булгакова, остается в стране декоративным. И даже достижения литовцев в 80-е годы, когда в советской Литве производимые там товары маркировались на русском и на литовском, - до сих пор остаются мечтой. Единственная область, где действительна заметна поддержка властей, - книгоиздание, говорит Булгаков. Но и сейчас на местном книжном рынке доля изданий на белорусском языке составляет максимум 5%.
Большевистские методы не помогут
Редактор ARCHE не видит повода предметно обсуждать решимость властей радикально продвигать белорусский язык в качестве консолидирующего начала и положить конец более чем 20-летней политике забвения. О невозможности решить языковой вопрос в Беларуси директивно свидетельствует опыт начала 90-х.
Тогда, вспоминает Булгаков, белорусский язык решили ввести за пятилетку большевистскими методами. Это вызвало отторжение у многих, став одной из причин прихода к власти Александра Лукашенко. Булгаков уверен, что, повторись это в иной исторической ситуации, " неизбежна реинкарнация второго Лукашенко".
На вопрос о необходимости создать в Беларуси университет с преподаванием на белорусском, Лукашенко, по сути, сегодня не говорит ни да, ни нет, констатирует Булгаков. Что, по его словам, многие ошибочно интерпретировали как согласие президента, хотя пока, кроме разговоров, нет никаких свидетельств, что это станет реальностью.
Но если даже такой вуз и откроют, то Винцук Вечерко, например, опасается, что тогда невозможно будет добиться открытия белорусских отделений в региональных университетах: " Скажут, мол, езжайте в Минск. У вас есть там резервация".
Язык - один из маркеров идентичности
Историк Алексей Браточкин обращает внимание на то, что появление белорусского университета (даже если оно станет реальностью) никоим образом не означает, что в нем изменится что-то, кроме языка преподавания.
И даже если медийное пространство при нынешних политических реалиях будет полностью белорусским, это, подчеркивает историк, будет белорусский язык власти. У Браточкина складывается впечатление, что Лукашенко не столько хочет укрепить позиции белорусского языка, сколько заполучить оппозиционный электорат.
Вряд ли, предположил Алексей Браточкин, президент задумывается о сложных проблемах идентичности, менталитета, культурных различий, он скорее пытается цементировать общество, предлагая стратегии, усиливающие ощущение лояльности населения. Поэтому, прогнозирует историк, Лукашенко будет так же играть с белорусским языком, как играл и продолжает играть с русским.
Язык, подчеркивает Браточкин, является одним из маркеров идентичности, а происходящее в Беларуси выглядит как игры с самоидентификацией, похожие на магический ритуал, при помощи которого обеспечивается стабильность. Вряд ли власти не понимают, что лояльность и суверенитет обеспечиваются не только символическими инструментами, но и конкретной политикой во всех сферах, подвел итог историк.
