Почему саммит по Ливии в Берлине может стать ширмой для России и Турции
Берлинский саммит по урегулированию конфликта в Ливии намечен на ближайшие дни. О его перспективах и роли России в мирных переговорах DW рассказал эксперт Chatham House по Ближнему Востоку.
В ближайшие дни в Берлине планируется провести саммит по урегулированию ситуации в Ливии. Пока же участники ливийского конфликта, включая командующего Ливийской национальной армией генерала Халифа Хафтара и главу Правительства национального согласия (ПНС) Фаиза Сараджа, приехали в Москву для проведения переговоров. О перспективах берлинского саммита, а также роли России и Турции в мирном урегулировании в интервью DW рассказал Тим Итон, эксперт Chatham House по Ближнему Востоку и Северной Африке.
DW: Россия усиленно добивалась установления режима прекращения огня в Ливии и поддержала идею провести в Берлине саммит по урегулированию ливийского конфликта. Москва - беспристрастный посредник в этом процессе?
Тим Итон: Не думаю, что кто-либо из участников этого процесса полностью беспристрастен. Если взглянуть на события последних месяцев, возникает вопрос, чем объясняется возросшее участие России в ливийских событиях. Хотя Россия, конечно, открещивается от наемников из ЧВК Вагнера и заявляет, что это именно наемники, а значит нельзя говорить о российском вторжении в страну.
По поводу того, может ли Россия быть посредником между конкурирующими политическими силами в Ливии, было много спекуляций. Я всегда был настроен довольно скептически. Думаю, по-настоящему ситуация изменилась с появлением в процессе урегулирования Турции. Это повлекло за собой необходимость переговоров между Россией и Турцией.
- Какой вам видится роль Турции в урегулировании ливийского конфликта?
- Думаю, вмешательство Турции следует оценивать в контексте баланса власти в Ливии. С апреля, когда силы Хафтара начали наступление на Триполи, признанное международным сообществом Правительство национального согласия (ПНС) искало поддержку где только возможно. Но ответ со стороны международного сообщества был по большей части очень сдержанным. Не было ни предложений решительной поддержки, ни реальной заинтересованности в том, чтобы эти силы (под командованием Хафтара - Ред.) перестали получать поддержку извне. В этой ситуации не оставалось никого кроме Турции, которая и оказала поддержку ПНС. И Турция - как единственный сторонник ПНС - имеет на него большое влияние в этой ситуации. К примеру, мы видим, что Турция и ПНС подписали меморандум о взаимопонимании по разграничению морских зон (для разработки континентального шельфа в Средиземном море -.). ПНС сейчас не в том положении, чтобы отказывать просьбам Турции.
- То есть интерес Турции - нефть?
- Думаю, каждое государство преследует собственные интересы. Было бы несправедливо выделять Турцию или Россию как страны, преследующие собственные интересы, в то время как другие скорее заинтересованы в достижении мира в Ливии. Хотя, конечно, и Турция, и Россия ожидают, что их участие в урегулировании конфликта в Ливии окупится - будь то экономическими уступками или льготными условиями для инвестиций в нефтегазовый или другие секторы. Можно ожидать, что Турция и Россия будут ждать чего-то взамен своего возросшего участия в урегулировании ситуации в стране, хотя, конечно, в более широком смысле эти страны могут получить стратегические выгоды в виде сохранения постоянного влияния над важным государством - производителем нефти, которое к тому же расположено прямо на побережье Средиземного моря.
- США не так давно обвинили Россию в том, что она использует ливийский конфликт в своих целях. Это действительно так?
- Российское участие в конфликте в Ливии было очень искусно обставлено. По факту в нем были задействованы наемники из ЧВК Вагнера, что давало России возможность правдоподобно отрицать свое участие. В случае с Сирией, к примеру, Россия утверждала, что ее помощи попросило признанное правительство страны. Однако в Ливии такое невозможно. Что Россия действительно сделала, так это воспользовалась затишьем, во время которого боевики из ЧВК Вагнера, вероятно, проникли в страну в тот момент, когда ПНС имело слабую поддержку. То есть, Россия дождалась выгодного момента, когда ее вовлеченность имела бы наибольший вес, благодаря чему у Москвы появились бы серьезные рычаги воздействия. Этот подход оказался успешным, США же и европейские страны не хотели вмешиваться в предопределение исхода ливийского конфликта. Это связано с тем, что у них не было таких рычагов воздействия на его участников, которые позволили бы усадить их за стол переговоров.
- В ближайшие дни в Берлине планируется провести саммит по урегулированию ливийского конфликта. Каких результатов можно от него ожидать?
- Вопросы, которые будут обсуждаться в Берлине, во многом совпадают со стоящими на повестке дня в Москве. Это прекращение огня, соблюдение эмбарго ООН на поставку оружия (в Ливию - Ред.), а также более масштабные политические цели относительно дальнейшего развития ситуации и формирования единого правительства в Ливии. Некоторые из этих вопросов, возможно, удастся обсудить в Москве, но однозначно не все. Поэтому берлинский саммит может в значительной степени послужить дополнительной площадкой для обсуждения. Это будет зависеть о того, что произойдет в ближайшие дни. Они и покажут, в какой степени Россия и Турция будут руководить процессом. Может оказаться, что Берлин будет чем-то вроде ширмы для переговоров между Россией и Турцией, которые на самом деле и будут принимать решения. Но может быть и так, что Берлин внесет вклад в достижение соглашения на политическом уровне, которое последует за соглашением о прекращении огня.
- Означает ли это, что Германия будет играть лишь второстепенную роль в решении ливийской проблемы?
В последние месяцы непосредственное военное присутствие России и Турции в Ливии стало очевидным, и прямое сотрудничество этих стран с той или иной конфликтующей стороной будет оказывать более значительное влияние на политический процесс. У Германии таких рычагов воздействия нет. Она пыталась быть посредником в международном сообществе, в котором нет согласия по целому ряду вопросов. Но Германии, откровенно говоря, не удалось устранить расхождения даже между ее европейскими союзниками: одни из них добиваются победы Хафтара, а другие скептически настроены по отношению к его победе и поддерживают ПНС. И если верить тому, что мы наблюдали до сих пор, Германия не сможет диктовать условия, особенно учитывая преимущество России и Турции.
