Сергей Лозница: Бабий Яр - между Холокостом и советским антисемитизмом
Режиссер фильма "Бабий Яр. Контекст" в интервью DW рассказывает о том, почему вместо игрового фильма снял документальный, о Холокосте в СССР, антисемитизме, забвении и необходимости говорить правду о трагедии в Киеве.
Фильм Сергея Лозницы "Бабий Яр. Контекст", снятый при поддержке Мемориального центра Холокоста "Бабий Яр" и смонтированный из документальной хроники 1941-1946 годов, рассказывает о событиях, предшествующих расстрелу нацистами 33 771 еврея в оккупированном Киеве 29-30 сентября 1941 года. Премьера картины состоялась на Каннском кинофестивале, где "Бабий Яр. Контекст" получил приз "Золотой глаз".
Накануне 80-летия катастрофы в Бабьем Яре DW поговорила с режиссером о работе над картиной, Холокосте в СССР, забвении, антисемитизме и необходимости говорить правду, чтобы не допустить повторения трагедии.
DW: Вы занимаетесь этой темой без малого 10 лет - в 2012 году вы собирались снимать игровой фильм об этой трагедии. Как родилась эта идея?
Сергей Лозница: Я вырос в Киеве, на Нивках, в районе по соседству с Бабьим Яром. Учился плавать в бассейне "Авангард", построенном в конце 60-х как часть спортивного комплекса, который должен был появиться на месте расстрелов евреев. Потом строительство остановили, все засыпали и сделали там парк, уничтожив еврейское кладбище. Я возвращался домой из бассейна пешком, мой путь пролегал через этот парк, и иногда я натыкался на странные камни с надписями на загадочном языке. Тогда я понятия не имел, что это - обломки еврейских могил. Но вопросы в моей детской голове возникали: что это, откуда это?
Позже на этом месте появился камень с надписью, что здесь будет памятник "советским гражданам, расстрелянным в Бабьем Яре". Тогда я, наверное, впервые узнал о совершившейся здесь трагедии. В школе никто ничего не рассказывал. В 1976 году в парке установили уродливый советский памятник - я хорошо помню его появление.
А примерно в 1988 году я прочитал книгу Анатолия Кузнецова "Бабий Яр", и она меня потрясла. Тогда я еще не думал, что стану кинорежиссером. Когда же я начал снимать игровое кино, одним из первых сценариев, которые я задумал, была история Дины Проничевой, спасшейся из Бабьего Яра. Первую версию сценария я написал в 2012 году. Провел довольно серьезную работу, несколько лет занимался только поиском материалов в архивах, работал с историками, специалистами по истории Киева в эпоху немецкой оккупации.
Чем больше я узнавал о трагедии, тем яснее становилось, что у моего фильма не может быть одного главного героя или группы героев, как это принято в традиционном кинематографическом нарративе. Форма и структура сценария постепенно трансформировалась, и, в конце концов, я пришел к нарративу, состоящему из отдельных эпизодов, представляющих все основные силы, игравшие ту или иную роль в катастрофе Бабьего Яра: немцы, советская армия, НКВД, националисты, евреи, жители Киева...
Я собирался начать съемки игровой картины "Бабий Яр" летом 2020 года.
- А как получилось, что первым появился монтажный документальный фильм, собранный из архивной кинохроники?
- Началась пандемия, и мы вынуждены были отложить съемки. Это очень сложная историческая картина с огромным количеством локаций, с тысячами актеров массовых сцен, с международной съемочной группой и т. д... Незадолго до начала пандемии, зимой 2020 года, Илья Хржановский, художественный руководитель Мемориального Центра Холокоста "Бабий Яр" в Киеве, предложил мне сделать для Мемориала проект. К этому времени я уже работал с архивными материалами - хотел поставить в игровой фильм сцены, смонтированные из документальной хроники. И я предложил Илье сделать инсталляции из архивных эпизодов.
Мы работали с архивами нескольких стран, и мне удалось найти уникальные кадры, снятые совершенно разными людьми: и операторами немецких рот пропаганды, и советскими военными операторами, и немецкими офицерами и солдатами, у которых были любительские камеры, и они на досуге снимали "видео-дневники" своего похода на восток.
В немецком бундесархиве (Федеральный архив Германии - Ред.) нам удалось найти кадры погрома во Львове. Это совершенно уникальный материал, который мы оцифровали и отреставрировали. Также обнаружили очень много материалов о советских военнопленных. Чем дальше я работал над эпизодами для инсталляции, тем яснее понимал, что из этих эпизодов у меня выстраивается полнометражная документальная картина.
- В каких архивах вы искали видеохронику для фильма?
- Первым был архив Пшеничного в Киеве, где, помимо хроники первых месяцев войны и прекрасных съемок Киева, я обнаружил советский киножурнал длительностью 17 минут о Киевском процессе 1946 года (судебный процесс над 15 нацистскими преступниками, совершившими злодеяния в Украине в 1941-44 гг. - Ред.). А все материалы по этому процессу - три часа съемки - нашлись в Российском Государственном архиве кинофотодокументов в Красногорске. И среди этих материалов было снятое целиком свидетельство Дины Проничевой, спасшейся из Бабьего Яра.
Вообще советских материалов о первых месяцах войны не так много, а немцы снимали очень активно, в том числе, и на передовой. Очень важным был бундесархив. В нем мы работали два года, потому что там горы материалов. Я по названию дивизий и корпусов, вошедших на территорию Советского Союза, по траектории их движения определял, материалы какого немецкого подразделения мне нужны, и кое-где находил уникальные кадры. Есть, например, невероятная в художественном смысле съемка: первые месяцы войны, какое-то селение, сожженные дома, советские военнопленные, немецкие солдаты, орудия, кони, танки, - все вместе. Это снято не для пропаганды, кто-то снимал для себя - потрясающие цветные кадры.
Еще мы работали с частной коллекцией Карла Хоффкеса и с региональными немецкими архивами - там тоже можно найти любительские съемки. Например, в Штуттгартском земельном архиве я обнаружил редкие кадры первого взрыва на Крещатике - их совершенно случайно сделал немецкий офицер, который в этот день, 24 сентября, находился в Киеве именно в этом месте и снимал на камеру все, что происходило вокруг.
- События до и после трагедии в Бабьем Яре поданы в виде документальной кинохроники. Съемок расстрелов в Бабьем Яре не существует в принципе - вместо этого на экране замедленный фоторяд из фотографий немецкого фотографа Йоханнеса Хелле, снятых на следующий день. А вслед за ними - растянутая в кадре длинная цитата из очерка Василия Гроссмана "Украина без евреев". Эта часть фильма резко контрастирует с его общей стилистикой. Почему вы включили эту цитату в картину?
- Для меня фильм сложился в тот момент, когда я обнаружил эссе Василия Гроссмана. На территории бывшего Советского Союза оно было опубликовано на русском языке полностью только один раз - в рижском еврейском журнале "Век" в 1991 году. А до этого первая часть эссе, переведенная на идиш, появилась в 1943 году в газете "Эйникайт", которая издавалась Еврейским антифашистским комитетом.
И в эссе "Украина без евреев" Гроссман очень точно пишет о том, что произошло. Такого определения я не встречал нигде. Он говорит о том, что был уничтожен, выкорчеван с корнем целый народ. Народ, который жил на этой земле без малого пять веков, стерт с ее лица. Это практически библейский текст, который нельзя читать без слез. В фильме я цитирую большой фрагмент из эссе Гроссмана. Это, если хотите, стейтмент - этот текст должны прочитать. И для меня это кульминация картины - ровно на ее середине. А дальше - послесловие.
- В фильме полностью отсутствуют комментарии - на экране лишь кадры кинохроники и минимум титров, объясняющих события. Но в том, как смонтированы эпизоды, в том, как они выстроены, авторский взгляд очень ощутим. Каков он был, ваш авторский замысел?
- Я строил картину таким образом, чтобы она вызвала сильное переживание, сильную эмоцию. У меня есть наивная вера в то, что если человек переживет эту эмоцию - во время просмотра или позже, вспоминая увиденное, - может быть, он задумается над тем, что делал бы сам в таких диких обстоятельствах. И если вдруг он когда-нибудь столкнется с чем-то подобным, может быть, пережитое ощущение трагедии как-то даст о себе знать, удержит этого человека от преступления.
- В одном из интервью вы сказали, что Бабий Яр - это символ Холокоста на территории Советского Союза. Но в советской историографии было принято считать, что в Бабьем Яре погибли не евреи, а советские граждане. Почему во времена СССР память об убийстве евреев в Бабьем Яре была практически размыта?
- По-моему, это предельно ясно: потому что Советский Союз был антисемитским государством. Все его правители были антисемитами. Тон задал еще Сталин, который сразу после войны начал готовить большой Холокост в Советском Союзе с уничтожением евреев как внутренних врагов - опираясь на уже существующий и активно подогреваемый, разлитый в советском пространстве антисемитизм.
И эта "традиция" сформировалась и сохранилась - и при Хрущеве, и в дальнейшем. А вообще это тема для историков - уверен, что вопросы строительства памятника рассматривались в ЦК компартии Украины, так что было бы интересно поднять все документы, связанные с Бабьим Яром. Полагаю, такая работа уже была проведена.
- Мемориала в память об убитых в Бабьем Яре евреев не было в течение почти 80 лет после трагедии. Причем 30 лет из них - это годы независимости Украины. И даже сейчас работа Мемориального центра Холокоста "Бабий Яр" вызывает активное противодействие некоторых "представителей прогрессивной общественности" в Украине. Чем это можно объяснить?
- Мемориальный комплекс за 30 лет не появился потому, что для этого необходима была, во-первых, политическая воля тех, кто руководил Украиной. А ее, по всей видимости, не было. Во-вторых, для этого необходима была воля киевлян. Ведь эта трагедия произошла в Киеве, а, значит, ответственность лежит, в том числе, и на всех его жителях. Это же страшное пятно на городе. Но я, к сожалению, не вижу у моих сограждан страстного желания помнить о трагедии и хранить эту память.
В 2004 году была сделана попытка создать в Бабьем Яре государственный "украинский мемориал" - опять-таки, не сказав всей правды о том, что это было, прежде всего, место уничтожения евреев, которых расстреливали только за то, что они - евреи. Эта попытка не удалась.
Сегодня, когда команда Ильи Хржановского делает такую важную и нужную работу, сторонники "альтернативного мемориала" пытаются им каким-то образом помешать, оклеветать, обвинить... Меня это поражает: вместо того, чтобы заниматься созиданием, люди занимаются разрушением.
- Участие местного населения в преступлениях Холокоста - очень чувствительная для Украины тема. В картине есть кадры кинохроники, где жители Львова встречают нацистов цветами, где киевляне развешивают плакаты "Гитлер - освободитель". Вы не боитесь, что после показа фильма в Украине вас обвинят в провокации?
- Я полагаю, что люди, которые будут смотреть фильм, обладают здравым смыслом. Коллаборационизм - крайне болезненная тема, он существовал в каждой оккупированной нацистами стране. Ничего уникального в этом нет. Однако опыт работы с историей коллаборационизма и с памятью о ней у каждой страны свой. На мой взгляд, люди должны знать правду.
На территории бывшего СССР во время Второй мировой войны были уничтожены 2 миллиона 900 тысяч евреев - выжило меньше одного процента. На территории Украины до войны жили примерно полтора миллиона евреев. Убить такое количество людей силами только лишь айнзацгрупп - какими бы бойкими и энергичными они ни были - невозможно.
Один из ведущих историков Холокоста, Тимоти Снайдер, в книге "Переформатирование нации" пишет о том, что ни одна немецкая айнзацгруппа самостоятельно не собрала бы по всем городам, поселкам и деревням Украины такое количество евреев. Этим сбором занимались 12 -18 тыс. местных полицейских, которые затем участвовали и в расстрелах.
Известно, что местные жители доносили на евреев, выдавали их немцам, а иногда и самостоятельно проводили карательные операции. В архивах СБУ, с которыми я работал, есть история о том, как после расстрелов в Бабьем Яре жители Подола отправились искать уцелевших евреев. Нашли 12-13 человек, в основном, старух, которые не были в состоянии передвигаться, выкопали яму на пересечении двух улиц, и в этой яме забили их камнями и засыпали землей. После освобождения Киева в 1943 году этих людей повесили, а перед этим они дали подробные показания на суде.
Я читал протоколы допросов: "Запишите, пожалуйста, что моя жена не принимала участие в избиении - она только снимала сапоги". На месте этого зверского преступления должна стоять мемориальная табличка или мемориальный знак, но о нем никто не знает. А ведь таких историй, поверьте мне, было достаточно.
- Можно было ожидать, что заключительными в фильме станут кадры Киевского процесса 1946 года и сцена повешения приговоренных к казни немцев. Почему вы решили завершить его кадрами 1952 года, где Бабий Яр по решению Киевского горсовета заливают смесью воды и строительного грунта?
- Я с самого начала собирался закончить фильм кадрами замыва Бабьего Яра. Для меня эта картина - о забвении. О трагедии, которая была забыта. Мне кажется, что преобладающее отношение к убийству в Бабьем Яре - равнодушие. Если выйти сегодня к Бабьему Яру и спросить у людей, живущих в домах, построенных на месте расстрелов, нужен ли мемориал, нужно ли как-то об этой истории говорить, рассказать правду о том, что происходило, я уверен, что большинство откровенно скажет, что их это не интересует.
- Это очень неутешительный прогноз...
- Да просто вспоминать некому. До войны в Киеве жил миллион человек, и четверть и них, 25 процентов, были евреями. Если бы сейчас в городе жили 250 тысяч евреев, думаю, к этой истории было бы совсем другое отношение. К сожалению, мы продолжаем жить в обществе, где люди идентифицируют себя, причисляют к себя к группам по этническому происхождению.
- Какой, на ваш взгляд, главный урок, который мы должны вынести из трагедии Бабьего Яра?
- Я думаю, что люди должны узнать правду о том, что происходило. Как на этой земле случилась такая катастрофа, почему. Люди должны понимать механизмы, которые привели к ней, чтобы не допустить ее повторения. Для этого нужна правда. Потому что если этого не произойдет, эта трагедия будет преследовать, как призрак, и не даст возможности развиваться дальше.
- Несмотря на то что в Германии была проведена большая работа в плане культуры памяти и исторической ответственности, Бабий Яр не занимает большое место в этом нарративе. Тема расстрелов евреев в Восточной Европе современному жителю ФРГ не особенно хорошо известна. Как вы думаете, какой будет реакция в Германии на ваш фильм?
- Я не знаю. Но я могу рассказать, какой у меня был опыт, когда мы озвучивали фильм. Мы делали картину в Литве, в Вильнюсе, и мой ассистент пригласил человек десять немцев, живущих и работающих в городе, для озвучивания нескольких сцен. Никто из них не был профессиональным актером, нам просто нужны были носители языка. Озвучивать, как вы понимаете, нужно было преступников: таких, например, как генерал-губернатор Польского Губернаторства Ганс Франк. И все эти десять немцев, которых мы пригласили, охотно с нами сотрудничали и благодарили за то, что мы делаем такую важную и нужную картину об исторической трагедии. Говорили, что гордятся тем, что смогли нам помочь.
Я уверен, что стране, в которой проработана эта тема, где жива память о трагедии Холокоста, будет очень сложно вернуться к преступной политике - неважно, против евреев или какого-то другого меньшинства. Поэтому очень важно создавать в Украине такие институции, как Мемориал, ведущий огромную научную, культурную и просветительскую работу. Полагаю, Украина в самом начале этого пути. Спустя 80 лет.
