Экс-комбат Миротворца раскрыл причины обострения на Донбассе

Александра Горчинская, издание "Новое время" Дальнейшее развитие событий на Донбассе трудно предсказать, ведь это зависит от того, что в головах у российских руководителей, считает бывший командир батальона Миротворец Андрей Бахтов

Бывший командир батальона милиции особого назначения Миротворец Андрей Бахтов пробыл на войне около двух лет. До этого работал в Беркуте, с которого уволился после прихода к власти Виктора Януковича.

Одним из самых тяжелых для себя моментов на этой войне Бахтов называет Иловайск, ведь тогда, говорит он, украинские военные еще верили договоренностям и надеялись на перемирие.

В интервью НВ Бахтов рассказывает, что помогает побороть поствоенный синдром, зачем Россия возобновила обстрелы на Донбассе и правда ли, что войска РФ испытывают в зоне АТО новую технику.

- Почему именно сейчас вновь начались активные обстрелы?

- Политические моменты. Это связано, так скажем, с желанием Путина выторговать какие-то более привлекательные для себя позиции со стороны России. Он держит в напряжении нашу передовую, не дает забыть, что он есть, что с ним нужно считаться.

- Теперь надо ожидать дальнейшего обострения?

- Не буду прогнозировать, ибо оно зависит от того, что в головах российских руководителей. Мы обычно готовимся к худшему, а там уже как будет.

- Как вы оцениваете силы, ресурсы противника?

- Конечно силы немалые, но, не смотря на это, мы же удерживаем врага. Окончательно не могу сказать, потому что наиболее точная информация - у разведчиков, которые постоянно контролируют. Однако, считаю, что у нас достаточно силы, чтобы сдержать врага.

- На недавней пресс-конференции президент говорил, что Россия использует украинский недавний Донбасс как плацдарм для тестирования нового оружия, техники. Причем, чего-то такого, что еще неизвестно, не пилингуется, например.

- Да. Мы были свидетелями, когда по нашим позициям также проверялось новое оружие, нестандартное для армейских подразделений. Это имеет место. Даже эти уже хорошо знакомые дроны, которые сбрасывают взрывчатку на наши склады или позиции - раньше такого не было, это уже новый шаг, сделанный Россией.

- Недавно появилась информация, что Россия якобы подтягивает своих военных из Екатеринбурга в город Клинцы, что неподалеку от границ с Беларусью и с Украиной. Что вы об этом думаете?

- Эту информацию лучше узнавать у специалистов по этому направлению. Допускаю, что такое может быть, но подтвердить не могу.

- Когда Россия начала накапливать войска на границе с Донбассом, это тоже воспринимали скептически...

- Я не исключаю и такого развития событий. Надеюсь нынешние действия руководства будут адекватные.

- Война оставляет отпечаток на психике людей, часто - очень заметный. Предоставляется ли военным необходима психологическая помощь?

- До войны вооруженные силы были в упадке, отрасль военной психологии - также. Мало кто из гражданских знал, что такая отрасль вообще существует. Вопрос возник уже тогда, когда военные, добровольцы, гражданские попали в условия значительных стрессовых нагрузок. Когда начались ранения, гибель друзей, чувствовалась постоянная угроза жизни.

До начала боевых действий никто не мог получить достаточную психологическую подготовку, затем, при ведении боевых действий времени для этого не было, в подразделениях не хватало вооружения, что уж говорить о психологах.

Было достаточно много проблемных психологических ситуаций на службе, которые невозможно предотвратить без комплексного подхода и современного опыта. Никто из нас ранее не находился под Градами, под «перекрестным огнем». Поэтому учились на собственном опыте. Приобщались волонтеры: медики, психологи, которые сидели с бойцами в госпиталях и помогали в реабилитации.

Сейчас шагом вперед для решения этой проблемы является создание в Национальной академии внутренних дел военной кафедры по подготовке офицеров запаса по военным специальностям «психолог» и «социальный психолог». Они будут готовиться уже с учетом современного опыта.

Наша страна находится в тяжелом, но уникальном для психологов состоянии. Это негативный опыт, но он есть. В ближайшем будущем мы можем надеяться, что изменим ситуацию к лучшему, и у нас минимизируются поствоенные синдромы.

- С какими проблемами чаще всего обращаются именно бойцы?

- Бойцы очень редко обращались с психологическими проблемами, когда я был на войне. Ведь такой у нас менталитет: мужчины настроены самостоятельно решать свои проблемы.

Кому надо поменять условия несения службы. Кто-то пойдет на передовую, кто-то в разведку, а кому-то, может, достаточно в дежурной части принимать телефонные звонки или быть на базе, контролировать. Это все разграничения, которые по моей практики обязательно были. Если такого нет - люди нередко не справляются психологически. Кто-то не выдерживает, его надо домой пораньше отправить. Кто-то, наоборот, хорошо приспособился, находился на передовой несколько ротаций подряд и для него это было нормально.

Были такие бойцы, которые постоянно требовали самого экстремального. Мы все разные, надо рационально использовать этот узкий потенциал, чтобы и людей сохранить, и выполнить задание.

Ведется работа с теми, кто получил ранения, кто вернулся из плена - таких достаточное количество.

- Что помогает адаптироваться к жизни после войны?

- У каждого по-разному. Для одних - семья, дети, для других - друзья и бывшая работа.

- Нередко бывает, что бойцы, которые отслужили и могут отдохнуть, все равно возвращаются на войну уже по собственному желанию. Почему так происходит?

- У каждого по-своему. Там они чувствуют потребность в себе, понимают, что делают дело, нужное всей Украине. Даже несмотря на те невзгоды, что происходят внутри страны и на политическом олимпе. Причем, возвращаются такие люди именно на передовую. На передовой у людей формируются совсем иные ценности - настоящие, человеческие. И к этому возвращаются.

- Как должно реагировать общество именно в мирных регионах, когда бойцы АТО ведут себя неадекватно? Ведь бывают случаи, когда на ровном месте взрывают гранаты, например. - Бывают очень разные ситуации. Есть криминальный элемент, который прошел сквозь горнило войны и обогатился опытом и вооружением. Есть воины, которые адаптировались к чрезвычайно жестким боевым условиям, и они вряд ли будут проходить мимо ситуации, где с ними поступают несправедливо или презирают. Их реакция может быть мгновенной и бурной, как научила их война.

- Сейчас есть кому воевать? Была такая мысль, что после первой-второй волны патриотизм уменьшился...

- Соглашусь с вами, ситуация в этом изменилась. Много добровольцев погибло, многие ранены, другие увидели какой «патриотизм» у наших чиновников. Конечно, патриотизм уменьшился, потому что не все так хорошо, как бы хотелось после революции. Однако, есть достаточно патриотов - держать оборону, чтобы враг не продвигался дальше. Будущее зависит от того, что в головах российских руководителей. Мы обычно готовимся к худшему.

По своим ребятам, с кем я служил, знаю, что они готовы идти на передовую, держаться там еще. Тем более, ситуация с обороной улучшилась. Не так, как хотелось бы в полной мере, но улучшилась.