На Майдане не было никаких революций, на Майдане было проявление всеобщего неповиновения
Влащенко: Сегодня у нас в гостях философ, публицист, блогер Сергей Дацюк. Здравствуйте, Сергей. В своих книгах, на издание которых вы ищете деньги, вы ставите два главных вопроса: осмысление революции, и осмысление войны с Россией. Можно ли революцию, которая произошла на Майдане, строго говоря, называть революцией?
Дацюк: Революция - это длительный период. Даже французская революция длилась пять лет, а большая фаза длилась 15 лет. Все революции, которые меняют строй, происходят на протяжении такого длительного периода. Тем более, революция не произошла на Майдане. На Майдане вообще не было никаких революций. На Майдане было проявление всеобщего общественного неповиновения. В настоящее время мы переживаем начавшийся 14 апреля этого года период контрреволюции. У революции бывают подъемы, спады, откаты обратно, снова вперед. И в этом смысле основные преобразования, которые мы имели, закончились осенью прошлого года. За это время мы свергли грабительский режим Януковича и его компании (я его называю, традиционно, кровавым президентом), и сумели поменять нагло коррумпированную власть на власть, коррумпированную не так публично и нагло, но тоже коррумпированную. Это часть революции, которая потом будет рассматриваться, как первый период революции, который закончился осенью прошлого года. Потом наступил период кризиса, и 14 апреля произошел контрреволюционный переворот - в парламенте к власти опять пришли люди, представляющие олигархический консенсус. Революция не завершена, мы находимся в стадии, когда вызревает второй этап революции: когда мы будем разбираться с олигархами, по-настоящему будем разбираться с коррупцией. Конечно, при решении элит можно преодолеть коррупцию средствами государства. Но в подавляющем количестве случаев это не удается. Если коррумпировано государство, то преодолеть усилиями государства ее нельзя, как правило.
- Кто будет разбираться с олигархами, коррупционерами? Какое государство мы собираемся строить?
- Разбираться будет активная часть общества - громада. Это не все общество, это только политически активная часть. Люди, которым есть дело до государства, до армии, до полиции. Подавляющему количеству людей до этого дела нет. В их жизни мало что меняется. И это не только в нашем обществе: так было и в средние века, и в древние века.
- Среди этих людей, у которых есть дело до того, что происходит в стране, очень много не романтических патриотов, а людей, которые хотят быть ближе к "корыту". Ведь именно они сделали переворот в парламенте.
- Еще есть значительная часть откровенных мародеров, грабителей. Кто разворовал поместье Пшонки, Межигорье? А кто отжимал в зоне АТО и возле зоны АТО материальные ценности? Часть людей, которые выдавали себя за добробаты. Кстати, если человек не способный, и не действует ради общего блага, он эту власть долго не удержит. Революция уменьшает термин удержания власти еще более существенно, чем в нереволюционное время.
- Сколько еще будет удерживаться власть, которая, например, вошла в сговор с людьми из "Оппоблока"?
- Я думаю, осенью уже начнутся процессы. Если обострится ситуация с Россией, то все будут кивать: "Какие перевыборы парламента?" Но если ситуация обостряться не будет - обязательно уйдем на парламентские перевыборы, а потом и на президентские.
- Вы пойдете в политику?
- Нет.
- Так что мы строим?
- Строят очень немногие люди, у которых есть представление о чем-то, что создаешь целенаправленно, сознательно. У меня есть такая модель, я ее предъявил. Я тот человек, который пытается строить. У меня есть соратники, которые делают приблизительно то же. Но мы все очень сильно зависим от настроения общества. Есть поддержка для конституанта - ее можно провести. Если нет поддержки, люди устали, и пошел этап контрреволюции, то нужно ждать следующего этапа активности, чтобы запустить процесс конституанта. Эта Конституция не работает. Ее обязательно надо менять. И менять ее надо не через парламент. Потому что если у нас каждые два года будет меняться парламент, мы получим более-менее работающий на общество парламент лет через шесть. Т. е. через три последовательные смены. Ведь мы меняем по 10-15% состава каждый раз. Так мы получим преимущество в парламенте людей, работающих на общество, только через три смены (2 + 2 + 2 года). С точки зрения социального времени это не длинный промежуток. Проблема в том, что это годы нашей жизни. Когда мы встречаемся в личной нашей жизни, и нам говорят: "Подождите 6 лет до первого какого-то результата" - это конечно напрягает. Но историки и философы, изучающие эту проблему, понимают всю эту периодизацию. Их заставляют ее изучать. Меня тоже заставляли, и я очень хорошо знаю, что все разворачивается небыстро. Общественное сознание меняется медленно. И даже, если ты понимаешь эти этапы, видишь эти цели, и ты в состоянии просчитывать и конструировать это содержание, то влиять на него ты можешь, а ускорить его - нет. Один содержательный шаг в год. Еще один год - еще один содержательный шаг. А минимальная "сдвижка" в общественном представлении - это три года. Я уже не раз это отследил. Вот сколько держалась партия власти первая, вторая, третья, четвертая? Это цикл в три года. Он отмерян не только вне революционного периода, но и для революционного периода тоже. Просто за такой революционный период больше происходит и "сдвижка" там уже будет более существенная.
- Как вы считаете, то, что сегодня происходит - это некое повторение событий по спирали, или возможны какие-то сдвиги и какая-то совсем другая ситуация в мире?
- Мы всегда двигаемся по кругу, если сами не прилагаем усилия, чтобы разорвать этот круг. Чтобы выйти на спираль, это уже усилие. В 60-70 годах мы имели НТР (научно-техническую революцию) и НТП (научно-технический прогресс). Тогда это только начиналось. В 80-е годы уже говорят не о технике, а о технологии, как о большом процессе. Тогда же, в 80-е годы, Тоффлер пишет книгу "Шок будущего", в которой показывает отношение к этому. Т. е. изменения происходили настолько быстро, что вызывали шок. Мы теперь имеем другого типа шок. Это кризисный шок. Это - запаздывание. Фундаментальные представления с 60-70 годов не менялись. Наука адекватно не реагирует на мир и не понимает, что объектность закончилась. Выйти на какие-то конструктивистские модели она неспособна, потому что это противоречит ее онтологическим основаниям. Гуманитарные науки в кризисе - мы переживаем так называемый кризисный шок. И этот кризисный шок давит на нас, мы под его давлением живем. И именно он повелевает нам: быстрее, быстрее. Но чтобы не двигаться по кругу, нужны инновации. А они связаны с изменением нашей личной жизни. Никто в мире ничего не меняет, кроме интеллектуалов. А мы переживаем тот период, когда есть дефицит интеллектуализма, на всех уровнях. Мы имеем ограничение объектного научного свойства на территории США и Китая, архаизацию в России и частично в мусульманском мире, попытку вместить несуществующие шаблоны в Европе, - это все отказ от бурных инноваций. Когда элита США поняла, что государство больше не стимулирует науку и технологию, они сказали: "Пусть нам это делают корпорации, а мы им будем позволять это делать".
- С одной стороны, мы имеем рост власти корпораций, кризисный шок, изменение ментальности. А с другой стороны, мы имеем одну шестую часть планеты, где за последние 20 лет начинает усиливаться архаичная православная составляющая. Возможно, что это столкнется?
- Само по себе православие способно к обновлению, к развитию. То, из чего происходит архаизация - это фундаменталистское православие, точно так же, как и фундаменталистский ислам. Ислам сейчас переживает то, что многие называют началом исламской реформации. У российского мира и мусульманского мира разные причины, но и там, и там - травма, в основе которой лежит доминирование западного мира, который попирает ценности, принятые внутри их обществ. Мы будем иметь принципиально другой конфликт: исламский мир проникает в христианские страны, и это столкновение будет проходить внутри каждой из этих стран. Пока они лишь накапливают ресурс, то же самое происходит и с китайцами, но китайцы изначально настроены не на террор - они настроены на сетевое освоение и на чисто количественную экспансию.
- Из религий протестантство не заточено на войну, на агрессию, на насилие.
- Протестантизм сумел освоить гражданское общество, и попытались построить церковь по принципам гражданского общества. И это позитивный момент. Но, с точки зрения ортодоксального православия, это уже не совсем христианство. Реформация изменила исконное содержание. Появилось много новых сфер, которые нужно было унормировать внутри христианского учения. Протестанты это сделали. А само католичество выделяется, как более продвинутое, так как оно привносит то, что изначально отрицалось первыми римскими апостолами. Мы имеем двойной разрыв с каноном в виде католичества и в виде протестантизма. Эти два разрыва демонстрируют нам принципиально по-разному замотивированные общества. Т. е. даже в христианском мире мы не можем это согласовать.
- Почему мир опять качнулся влево, и что ждет Украину, если к власти вернется Саркози, изберут Трампа и т. д.?
- Политика не взяла, и никогда не возьмет на себя духовную сферу. Если говорить о действительных свершениях, то это произойдет в духовном пространстве. Оно будет построено и развито писателями, поэтами, философами. Очевидно, что прорыв произойдет не в политике, потому что политика сегодня вынуждена сильно зависеть от обывателя. Тренды сегодня формируют те, кто формирует духовные очаги и принципы развития. А потом политики возьмут это на вооружение и через СМИ будут вталкивать массово в мозги.
- Человек способен к изменению?
- Способен. Но чисто духовных достижений у нас мало. Как минимум, духовным достижением можно назвать достижение христианского мира - принципиально изменившаяся мораль. Но проект "человечество" состоит в единстве, попытке религий договориться между собой. Это духовная задача. Она может решаться на уровне духовных лидеров разных религий, писателей, философов. Если они между собой договорятся - у нас есть шанс. Но базовой рамкой должна быть рамка единого человечества. Но пока это не формирует никто. Это некая совокупность учений инновационного свойства, и их учителей, которые они продвигают, которые имеют шанс стать универсальными. Тогда у нас есть шанс создать единое человечество, только на духовном уровне.
- Спасибо большое, Сергей. 112.ua
