Авторская колонка Алексея Уса "Обсценная окружающая среда"
Первый раз Даня выругался матом еще в детском саду, точнее, после того когда папа забрал его домой. За ужином он демонстративно отодвинул тарелку с гречкой и котлетой, сдобренных луково-морковной подливой, и нелестно отозвался о приготовленной бабушкой стряпне. Отец прыснул, мама улыбнулась, но тут же сделала напущенно грозный вид, а дед утвердительно кивнул и тоже перестал есть. Бабушка нашлась первая и, заговорщицки подсев рядом с Данькой, вкрадчиво спросила: «Это кто же так тебя научил говорить?» Даня не стал отпираться, переспросил, какое слов имеется в виду, повторил его, чем еще раз «округлил» бабушкины глаза, и честно рассказал, что много раз везде слышал подобные выражения. К тому же чего было отпираться, если смысла происходящего он еще не понимал, так же как и не понял, что именно он сказал не так. Понял лишь, что нельзя подобным образом отзываться о бабушкиных кулинарных способностях. Повторенное слово для Данила ввели в разряд запрещенных - на том и порешили.
Уже в кровати, притворяясь спящим, он слушал, как родители, повторяя его высказывание, смеются, снова повторяют, кривляя мальчишеский фальцет, и опять смеются.
Немного позже Даня разобрался, что такое МАТ. В его понимании - это были слова, которые нельзя говорить при взрослых детям, но сами взрослые сыплют ими изрядно. Дома, конечно, при нем старались не ругаться. Но однажды, отправившись с папой в гараж, Даня лазал по всем припаркованным машинам и прислушивался к мужским разговорам. Речь заходила то об одном, то о другом, но везде, просто везде, мужики употребляли запрещенные слова. Делали они это, можно сказать, непроизвольно. А когда рассказывали анекдоты, то составляли из этих слов целые предложения, после чего хохотали до слез. Тут Данил понял, что овладеть языком сполна можно только после того, как хорошенько выучишь все матерные словечки.
В начальной школе пацаны уже умело ругались матом, кто делал это более красочно, смотрелись круче, и Данька был одним из лучших в этом плане. Ругались все и везде: в автобусе и на рынке, в очереди в кино и в кафе, ругались мамочки на детской площадке и дворники, которых он встречал по дороге в школу. Витиевато ругался физик Николай Львович и кухонные работницы в столовой.
Ругались в телевизоре, хоть и нечасто, но ругались, там зачем-то после каждого мата еще и пикали, как будто акцентировали внимание на сказанном. В социальных сетях и на интернет-каналах не ругались, там так просто разговаривали матом на всех языках.
Ругались даже бабушки, которые, собравшись во дворе, обсуждали политику и экономику. Дане казалось, что они специально подбирали слова жестче, некоторых он вообще еще не слышал, но брал на собственное вооружение.
К выпускным классам Данил иногда даже перестал замечать, как он матерится, и нередко крепкое словечко проскакивало в разговорах с домашними. Иногда ему делали замечание, а иногда предпочитали не замечать, мол, вырос уже.
Будучи студентом, Данила Сергеевич, несмотря на весь пройденный путь, старался не прибегать к матерным выражениям, даже несмотря на различные ситуации. Хотя мата как такового не чурался и замечаний никому не делал. Просто решил: материться или не материться - выбор каждого. Но он очень удивился, когда после одного из праздников отец очень возмущался, рассказывая, что прямо на сцене приглашенная группа исполнила песню с матерными словами. Конечно, это слишком - в центре города, в присутствии детей, думал Даня, но похоже все это на критику зеркального отражения. Да и песня та была не про мат, а про ситуацию, а в таком случае все всегда делают скидку, если, конечно, исполнитель и слушатели на одной стороне. Матерный манифест одной группы людей, выражающих свое мнение в обществе, где мат перестал быть настоящим, значимым табу, вызывает более бурную реакцию, видимо, так все же понятнее. Когда даже по радио без зазрения совести крутят песни групп, поющих этим самым матом, иногда просто заменив слова. Хотя все прекрасно знают, так сказать, слова оригинала и смысл текста, если он там присутствует.
В свои семнадцать Данил поступил на филологический факультет и снова перестал понимать, что же это - обсценная лексика. У нее много определений, большинство из них сводится к брани и непристойности. Почему практически все ею пользуются в быту и порицают использование нецензурной лексики при тех, кого не знают?
А еще Данилу стало очень интересно, кто вводил эту цензуру и почему именно эти слова стали нелитературными? Возможно, все из-за того, что люди по своей сути очень любят нарушать запреты. Поэтому сначала выбрали слова, которые нужно запретить, а потом с удовольствием нарушают этот запрет, вот такое бунтарство, граничащее с глупостью. По мату написаны целые труды, ученые определяют происхождение и историю. Делают это со всей серьезностью и научностью. Чем сами, определяют мат как явление.
По глубокому убеждению студента филфака, чтобы сквернословить, совсем необязательно материться. Обидеть человека или описать нелицеприятно процесс можно вполне литературными словами. Главная проблема мата - он обедняет язык, ведь проще нарушить табу, добавив крепкое словцо, чем нормально описать что-либо. Говорить, писать и думать красиво можно, и это совсем не трудно, вот только никому это не нужно.
