Иду на Шпицберген: Ксения Каргина о путешествии на край земли
«Ледники, киты, белые медведи, фьорды» - заклинание, которое становится реальностью в путешествии на край земли, в самую северную точку Норвегии - Шпицберген.
Мне повезло: сборы на Шпицберген курировали путешественники со стажем, иначе я? бы примчала в?Арктику в? дерматиновых штанах. Из списка необходимого у? меня было только полотенце и? фотоаппарат. В походный рюкзак летели комплекты термобелья, стопки теплых носков, одежда с? экзотическими названиями «флиска» и?«бафф». Все вещи сделаны из таких современных, умных и? мультифункциональных материалов и? до того продуманны, что вполне смогли бы начать декламировать мне, например, Бродского во время ночной вахты где-то на просторах Баренцева моря.
Рано утром из Киева мы вылетели в? Осло, далее?- в? норвежский городок Свольвер, а? оттуда наши яхты вышли в? море. Через несколько дней я? окажусь в? заполярном норвежском Шпицбергене?- здравствуй, арктическое лето. Как заклинание, я? повторяю: «Ледники, киты, белые медведи, фьорды»?- 20 дней в? океане почти без схода на сушу.
Три яхты?- Humla, Nirvana и?Explorer?- вышли из марины, городок скрылся из виду, и? со всех сторон нас обступили заснеженные фьорды. Чем дальше мы шли среди застывшей природы, тем призрачнее становилось и? само понятие времени, и? его ощущение. Ночь не наступала, был бесконечный полярный день.
Наша ласточка длиной 25 метров называлась Humla, что в? переводе с? норвежского значит «смотреть мир». На борту?- шесть путешественников и? капитан лет пятидесяти со светлыми волнистыми волосами и? опытом работы на Уолл-стрит. Из удобств?- пять кают (в каждой могут разместиться два человека), три гальюна, они же душевые кабины, и? кают-компания, объединенная с? кухней. На кухне есть две горелки, холодильник и? даже духовка, в? которой я? умудрялась запекать камамбер.
Если говорить о? рыбалке, то в? любой момент можно было опустить голый крючок в?30-метровую бездну и? через несколько мгновений получить пару рыб на всю команду.
Каюта крохотная; кровать занимает три четверти всего пространства, но разные полочки и? шкафчики внедрены очень эргономично. Во время трехдневного перехода через неспокойное Баренцево море мы из кают почти не вылезали, а? яхта сутками осуществляла маневр «орехоколка»: нос вздымался высоко вверх, затем с? размаха, как молот на наковальню, падал вниз?- было ощущение, что мы в? сапоге гигантского тролля, который в? какой-то дикой пляске скачет по горам. Кто-то слег с? морской болезнью, кто-то погрузился в? объятия Морфея. Встречаясь утром с? капитаном во время короткой вылазки из каюты, стоя под углом 45 о к? полу из-за постоянного крена и? держась за любые ручки, чтобы, как шар для боулинга, не улететь в? противоположную часть кают-компании, мы вежливо извинялись друг перед другом: он?- за то, что не причесан, я?- за то, что не в? бальном платье.
В море все очень серьезно, может случиться всякое?- нас проинструктировали по поводу безопасного поведения. Ты?- часть команды, и? правила для всех одинаковые. На яхте главный человек?- капитан, слушать и? выполнять нужно ровно то, что он говорит: у? него есть план действий на несколько шагов вперед. Мы отработали ситуацию «человек за бортом», научились пользоваться рацией и? выходить на общую связь с? посланием Mayday?- оказывается, это международный сигнал бедствия, которым пользуются чаще, чем SOS. В? путешествии я? помогала крепить фендерсы(воздушные мешки для безопасной швартовки), вязала морские узлы OXO (теперь могу среди ночи привязать что угодно), молча помогала капитану ставить паруса на яхте, которая идет с? бешеным креном по Северному Ледовитому океану,?- в? этом своя философия, романтика, которая сочетается с? математикой и? физической силой.
В Арктике, на севере, вообще хочется больше молчать. Погода меняется мгновенно: вот зеркальная гладь, плывут айсберги, в? воздухе пахнет озоном, и? откалывающиеся куски векового голубого льда потрескивают в? воде, кристально чистый воздух, глыба ледника. Внезапно опускается туман и? за минуты обволакивает все вокруг?- так, что практически ничего не различить в? трех метрах от носа судна. Становится тревожно: кажется, ветер нагнал тысячу льдин и? закрыл нам выход из фьорда, но нет, пробираемся. В? воздухе напряжение. Вдруг через молоко тумана, разрывая его чуть ли не с? физически ощутимым сопротивлением, прорывается поток света из-за горы, разрезая пространство, закатное золото заливает вершины, вода от ветра темнеет до цвета чернил, а? огромный кит показывает гладкую спину, хвост?- и? заныривает на глубину. В? этот день я? видела тюленей и? белого медведя. Я? не могла поверить своим глазам: все было как в? детской книге о? приключениях, как ожившая мечта, как Диснейленд для визионера. Когда окружающая красота настолько однозначна и? мимолетна одновременно, особенно четко ощущается неповторимость каждой секунды. «Жить здесь и? сейчас»?- я? острее поняла, что значат эти слова.
Во время путешествия каждое утро, глядя в? зеркало, я? не могла ответить себе на один вопрос: 30 лет я? живу с? этим человеком, который знает тысячи вещей, обладает бессчетным количеством ненужных навыков, прочитал кучу книг, окончил университеты,?- как могло случиться, что я? практически ничего о? нем не знаю? Чего он хочет, куда идет? Путешествия дают нам возможность стать ближе к? себе, выйти из контекста, задать себе важные вопросы, прислушиваться и? слышать.
На яхте со мной была книга Мишеля Песселя?- великого путешественника, антрополога. Он говорил, что путешествие?- это вовсе не километры расстояний. Многие путешествуют для того, чтобы отыскать за тридевять земель то, чего не находят вокруг себя. Для меня же путешествие не бегство, а? движение к? цели.
Можно ли сегодня найти свое собственное приключение? Возможно, вы откроете для себя уже известное другим. Любое приключение начинается с? понимания, что впереди?- неведомые именно вам вещи. И? этого достаточно, и? это прекрасно.
