Что не так в деле врача-гематолога Елены Мисюриной

Президент "Лиги защитников пациентов" Александр Саверский рассказал в интервью DW, почему дело врача Елены Мисюриной возмутило ее коллег и сколько врачебных ошибок совершается в РФ.Приговор московскому врачу-гематологу Елене Мисюриной всколыхнул российское медицинское сообщество. Более 600 врачей направили коллективное письмо в Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека с просьбой вмешаться в ситуацию. Медики также запустили в соцсетях акцию с хэштегом ЯЕленаМисюрина. В ее поддержку высказался даже мэр Москвы Сергей Собянин.

В конце января суд приговорил Мисюрину к двум годам колонии общего режима, хотя обвинение требовало условного срока. По версии следствия, она виновна в смерти пациента, которому в 2013 году провела трепанобиопсию - процедуру забора костного мозга для анализа. Через три дня после этого мужчина скончался в другой клинике, "Медси". Следователи считают, что смерть наступила из-за того, что Мисюрина во время процедуры нарушила правила безопасности, повредив ему кровеносный сосуд. При этом статья Уголовного кодекса, по которой судили врача, была изменена со 109-й ("причинение смерти по неосторожности") на 238-ю ("оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности"). Сама осужденная эти обвинения отрицает.

Об этом деле, а также о том, сколько врачебных ошибок совершается в России и как их предотвратить, DW поговорила с президентом "Лиги защитников пациентов" Александром Саверским.

DW: Почему дело Елены Мисюриной вызвало такой резонанс? Ведь это не единственный случай, когда врач несет уголовную ответственность.

Александр Саверский: Причиной стал неадекватный приговор. Ее дело было переквалифицировано, и ей была предъявлена более тяжелая статья. В итоге вместо условного срока она получила реальный. Это при том, что пациент после вмешательства Мисюриной, находясь в другом учреждении, "Медси", был жизнеспособен, то есть его смерть можно было предотвратить. Значит, обвинение в смерти пациента в данной ситуации неуместно.

Мы в "Лиге защитников пациентов" впервые вступаемся против вынесенного врачу приговора, потому что он очень сильно дестабилизировал медицинское сообщество и приносит больше вреда, чем пользы. Причинение смерти по неосторожности - эта врачебная ошибка, которая повлекла за собой смерть. А 238-я статья, по которой был вынесен приговор, подразумевает совсем другое. Она требует наличие прямого умысла при совершении преступления.

То есть если Елена Мисюрина, по мнению суда и следствия, специально изменила методику проведения операции, то есть сделала укол не в то место, куда обычно, повредив сосуд, в результате чего человек умер, то у нее должен был быть мотив, о котором следствие не сообщает. Сложно представить себе врача, который сделал бы это нарочно.

Кроме того, эта статья подразумевает существование требований безопасности - нормативного акта, стандарта, приказа, хоть чего-нибудь. Но в России нет нормативных актов, регулирующих проведение разного рода вмешательств типа трепанобиопсии. Поэтому судить за нарушение требований, которые не установлены в надлежащем порядке, нельзя. Это два обстоятельства, которые требуют отмены приговора: нет мотива и нет требований безопасности, за нарушение которых ее осудили.

- Насколько это необычный случай?

- Этот случай необычен своей несуразностью, несоответствием обстоятельств дела и приговора. Обвинение требует условного приговора, а судья дает реальный - это вообще нонсенс. Следствие и приговор суда были построены на заявлении патологоанатома, что у погибшего был поврежден сосуд. Но это заявление появилось на дополнительном допросе спустя два года после смерти и вскрытия.

Клиника "Медси", в которой работал этот патологоанатом, не имела на тот момент лицензии на проведение патологоанатомии. Значит, патологоанатом является заинтересованным лицом, поскольку работает в организации, где пациент умер. Такие трупы должны вскрываться судмедэкспертами, чего сделано не было. В этой части совершенно четко понятно, что дело шито белыми нитками.

- За какие ошибки врачу грозит уголовная ответственность в России?

- Эта норма описана четко. Во-первых, за причинение смерти по неосторожности. К примеру, если врач случайно перерезал кровеносный сосуд, в результате чего у пациента произошла большая кровопотеря. Во-вторых, за причинение тяжкого вреда здоровью. Бывают случаи, когда человеку, к примеру, отрезали не ту ногу. Кроме того, это неоказание помощи и оставление в опасности, а также статья 238-я УК РФ, которая требует наличия умысла. Ну и 293-я статья - халатность.

- На днях Следственный комитет России обнародовал данные, согласно которым за пять лет с 2012 по 2017 годы количество жалоб пациентов на врачебные ошибки выросло почти в шесть раз - с 2100 до 6050 в год. Как вы оцениваете эту статистику?

- Цифры СК меня сильно удивили. Их них следует, что на 6 тысяч обращений в год приходится 1700 уголовных дел. Это действительно много. Мы с большим трудом добиваемся возбуждения дел, а тут вдруг 1700. До 2012 года Федеральный фонд ОМС давал обобщенную статистику по гражданским искам, откуда следовало, что в суды попадает всего 800 дел в год.

В реальности ошибок, конечно, не 1700, а гораздо больше. Если в год у нас 40 миллионов госпитализаций, а страховые компании говорят, что 10 процентов медицинской помощи оказывается с дефектами, то вот вам 4 миллиона дефектов только в госпитальном звене. В амбулаторном сегменте вообще 1,2 миллиарда посещений в год. Если посчитать 10 процентов от этого числа, выйдет почти население России.

Данные патологоанатомов говорят, что расхождение диагнозов при жизни и после смерти составляет 15-20 процентов. Это значит, что человек умер не от той болезни, от которой его лечили. То есть в действительности количество дефектов в медицинской помощи может быть существенно больше 10 процентов.

- Что позволило бы снизить число врачебных ошибок?

- Мы считаем, что нужно перенести ответственность, по крайней мере за причинение смерти по неосторожности, из уголовного кодекса в административный. В Кодексе об административных правонарушениях нет ни одной нормы об административной ответственности врача. А должна быть система штрафов вплоть до лишения права заниматься врачебной деятельностью. Это очень сильно изменит ситуацию, потому что над врачами не будет витать угроза уголовной ответственности. Тогда у нас будет надежда, что врачи сами, не боясь того, что их посадят, начнут анализировать недостатки и избавляться от псевдоколлег.

Понятно, что в некоторых тяжелых случаях, когда человеку, например, диагностировали сепсис и не дали антибиотик, это, по нашему мнению, уже косвенный умысел. Поэтому в каких-то ситуациях уголовная ответственность должна остаться.