Украинские ветераны войны в Донбассе: один на один с реальностью
Через конфликт в Донбассе прошли почти полмиллиона украинцев. Вернуться к нормальной жизни в обществе, уставшем от социально-экономических потрясений, выходит не у каждого.За четыре года конфликта в Донбассе в боях на востоке страны приняли участие более полумиллиона украинских солдат и офицеров. Об этом в середине февраля сообщил главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос. По словам психологов, демобилизованные ветераны возвращаются домой с измененным мировоззрением, отличным от прежнего отношением к себе и обществу, часто с расстройствами психики. Нередко между ними и гражданским населением возникают конфликты, что приводит к серьезным последствиям.
Жизнь не дает времени на восстановление сил
Майор Вооруженных сил Украины Борис Гончар демобилизовался в 2016 году. Был командиром 1-ой роты 93 бригады, которая держала оборону в районе шахты Бутовка возле Донецка. Борис имел опыт войны в Афганистане, поэтому, по собственному признанию, посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после боев в Донбассе не чувствовал.
Многие его бойцы служили еще в Советской армии, прошли интенсивную подготовку на полигонах, но морально не были готовы к войне, и после обстрелов были совсем деморализованы, делится майор впечатлениями с DW. Уволившись из армии, никакой реабилитации он не проходил.
"Можно после демобилизации заполнить в социальной службе какой-то бланк на прохождение психологической или иной реабилитации и пройти ее. Я был ранен в позвоночник. Был в госпитале, потом 15 дней отлежался дома и пошел снова на войну. Шли бои, и не было времени на реабилитацию, - вспоминает майор. - И после Афганистана не был никогда в санатории". Сейчас он был бы готов немного поправить здоровье, но некогда, нужно работать, у него семья.
Набор социальных услуг от государства
Психологическая реабилитация входит в перечень социальных услуг, которые Украина гарантирует ветеранам и участникам силовой операции в Донбассе. По словам Наталии Грицунь, начальника отдела социальной и профессиональной адаптации и психологической реабилитации Госслужбы Украины по вопросам ветеранов войны и участников АТО, в законе о социальных услугах сказано, их оказывают по желанию. Никто не может заставить участника конфликта получать юридическую консультацию, санаторное лечение, услуги по социальной адаптации или психологическую реабилитацию, говорит Наталия.
"Но ПТСР - это уже медицинский диагноз, и его лечение не социальная услуга, а медицинская, - уточнила она. - Министерством здравоохранения Украины утверждены протоколы и стандарты оказания помощи тому, кому такой диагноз поставили психиатры. Психологическая помощь - это наша ответственность, а ПТСР - Минздрава. У медиков по Украине есть 27 госпиталей ветеранов войны, где работают центры медико-психологической реабилитации".
Документы Минздрава Украины описывают ПТСР как расстройство психики, которое можкет развиться после различных катастроф, обстрелов, бомбардировок, угроз жизни во время войны, сексуального или физического насилия, ДТП, пыток. Они выливаются в чрезмерную возбудимость, навязчивые воспоминания о травмирующем событии, кошмары, депрессии, бессонницу, повышенную настороженность и прочее.
Борис Волчихин, директор департамента соцзащиты и финансового обеспечения этой же госслужбы, дополняет, что за три последних года свыше 12 тысяч военных прошли психологическую реабилитацию. Еще более 27 тысяч бойцов и членов их семей обратились в 2017 году в центры социально-психологической помощи.
Реабилитация по-военному
Ветеран операции в Донбассе Павел Славинский сомневается в эффективности такой помощи. По его словам, любой контакт социальной службы с ветераном работники службы уже называют социальной помощью и ставят себе отметку "выполнено". "Если с моей семьей пообщались на тему льгот - это уже помощь. Если моя жена сказала, что я ночью кричу или я груб, и с ней пообщалась работница соцслужбы, вчерашняя выпускница института, - это они уже оказали помощь моей семье", - рассказывает Павел.
По его выражению, главное здесь - измерение характера психологической или иной помощи. "Если 27 тысяч человек, которым государство оказало помощь, перевести на человеко-часы, а этим обычно измеряется психологическая помощь, то окажется, что все соцработники Украины работали круглые сутки эти годы без выходных", - скептически замечает Славинский.
В 2014 году он пошел добровольцем в подразделение министерства внутренних дел, воевал до весны 2016. Три года назад, в разгар боев, от него ушла жена. Таковы превратности судьбы военного, констатирует Павел. В своем интервью DW он признал, что ему было трудно возвращаться к мирной жизни, после демобилизации полноценную реабилитацию он не проходил. Но перед каждой отправкой в зону боев проходил диспансеризацию в госпитале МВД.
"Там в штате было 5 человек психологов, психиатр, нам давали опросник с целью понять, профпригодны ли мы для службы в милиции. Некоторым бойцам не рекомендовали больше ехать на восток. Вплоть до увольнения я не видел никакого протокола наблюдений за моим восстановлением, реабилитацией каких-то пограничных состояний психики. Психолог мог определить какие-то расстройства, но что с этим делать, там не знали", - продолжает Павел.
По его словам, тогда все решалось просто: если с кем-то из бойцов были проблемы, пользуясь сленгом медработников, у него "протекала крыша", такого просили написать заявление на увольнение. Позже эти расстройства выражались в алкоголизме, асоциальном поведении. Сейчас Павел Славинский работает в офисе уполномоченного президента Украины по вопросам реабилитации участников АТО, которые получили ранения. Вскоре он будет защищать диплом по практической психологии и собирается восстанавливать психическое здоровье ветеранов войны.
Ветераны острее воспринимают несправедливость
Сегодня украинское общество часто воспринимает ветеранов конфликта в Донбассе предосудительно, указывают Павел Славинский и Борис Гончар. По их мнению, причина конфликтов между ветеранами и гражданскими в том, что не все в обществе осознали войну и то, что она изменила ветеранов навсегда. У всех киевлян на слуху история о том, как 24-летний лейтенант ВСУ 10 февраля смертельно ранил человека на остановке транспорта за нанесенные ему оскорбления. Спустя десять дней в одном из сел под Киевом пьяный мужчина после ссоры с соседом обстрелял его дом и бросил несколько гранат, ранив его. Оказалось, оружие он привез из Донбасса.
"Украинцы изменились, - комментирует тот случай Борис Гончар. - Нас много лет воспитывали быть толерантными, приучали терпеть. Война дает иное воспитание, становление самосознания в критических условиях происходит быстрее. Кроме того, в украинском обществе, к сожалению, много хамства в повседневной жизни. Люди не отвечают за свои слова и поступки".
Доктор психологических наук из Института социальной и политической психологии Академии педагогических наук Украины Вадим Васютинский видит причины конфликтов между гражданскими и участниками силовой операции в Донбассе в различных оценках происходящего в украинском обществе. Исследования института показывают, что война для украинцев перестала быть главной проблемой. "Если не ставить вопрос прямо о войне, то эта тема на третьем-четвертом месте. Первыми абсолютное число респондентов ставит материальные проблемы - зарплаты, цены, безработицу. На втором месте семейные неурядицы. Четко о войне как беде в разговоре о своей жизни сами вспоминают только восемь процентов", - делится психолог.
Причинами изменения отношения украинцев к войне Вадим Васютинский называет усталость от нее, желание вытеснить войну из сознания, а также стабилизацию ситуацию в Донбассе. "Когда в 2014 году было непонятно, где остановятся русские танки, население было на патриотическом подъеме, желало бороться. Сегодня гибель солдата стала обыденностью. Люди заняты своими делами настолько, что с патриотической Западной Украины ездят на заработки в Москву, - отмечает Васютинский. - Отсюда и непонимание ветеранами взглядов гражданских и наоборот".
Травмированные ветераны травмированного общества
В 2017 году военный психолог Олег Скрипкин назвал очень приблизительную цифру участников силовой операции в Донбассе, у которых может быть ПТСР: 70 тысяч человек. Подчеркнув при этом, что репрезентативное исследование этого явления никто не проводил. Социальный психолог Галина Циганенко в интервью DW замечает, что при изучении психического здоровья военных нужно учитывать и состояние гражданского населения.
"А кто считал, сколько гражданских живет с ПТСР? Ведь есть еще люди, переживающие распад СССР, люди с травмами от разрушенных семей, нестабильности, безработицы. Конечно, у бойца может быть ПТСР, когда на его глазах погиб друг, и он собирал части его тела. Но чаще в участников АТО встречаются просто посттравматические реакции, которые не являются диагнозом", - поясняет Галина.
Среди участников конфликта в Донбассе, по ее словам, много разговоров про обесценивание их работы на фронте. "Не напрасно ли мы гибнем?", - спрашивают они себя и меня, наблюдая за жизнью в стране. У них много страхов, часто говорят, что боятся возвращаться. Они боятся услышать на гражданке вопрос, зачем ты пошел стрелять? А это только одна из возможных реакций граждан", - добавляет Циганенко.
По ее признанию, многие участники боевых действий в Донбассе спрашивали ее, действительно ли она считает, что наша так называемая мирная жизнь - нормальная? "Почему, говорят они, когда гибнут шахтеры, объявляют траур, а когда гибнет солдат - нет? О нас вспоминают только в новостях, неужели мы не такие ценные для страны, как шахтеры?", - приводит психолог слова ветеранов.
В ожидании победы
По словам Вадима Васютинского, большая проукраински настроенная часть населения готова принять участников вооруженного конфликта на востоке страны с их измененным войной сознанием. Но здесь возникает вопрос меры, уточняет психолог. Сколько должно быть этого сочувствия, поддержки, позитивного отношения? Значит ли это, что если парень возвратился оттуда, то теперь всю оставшуюся жизнь он будет жить в ореоле славы?
"Конечно, нет, - считает Васютинский. - Он должен постепенно перейти к обычной жизни, а часть ветеранов не может этого сделать. На вопросы психологической реабилитации государственная система фактически не обращает внимания". По его оценке, модель разрешения таких проблем пока не выработана: "Я вижу ее трехсторонней - с участием государства, общественности и самих участников АТО. Ветераны должны публично включаться в обсуждение этих вопросов".
По выражению Васютинского, очень многое в восприятии ветеранов и общества будет зависеть от исхода войны: "Если она закончится нашей победой, ветеранам будет легче, у них будет чувство смысла, ради которого они воевали. Если мы проиграем войну - будет намного хуже. И может быть третье состояние, психологически самое тяжелое - когда война затянется на десятилетия".
