"Выход есть всегда". Освобожденный из плена боевиков Евгений Шляхтин рассказал о времени в застенках "ЛНР"
Освобожденный из плена боевиков незаконной вооруженной группировки "ЛНР" украинец Евгений Шляхтин на своей странице в социальной сети Фейсбук опубликовал свои воспоминания о времени, проведенном в застенках "ЛНР". Публикуем текст без изменений стилистики и орфографии автора.
"Ровно четыре года назад, примерно в это время меня освободили из плена! Поэтому, как всегда пишу свои нелегкие воспоминания пребывания в плену. 30 суток, то мало или много?! В то время, это была целая вечность.
Пошел пятый год. Недавно в Одессу приезжал еще один бывший пленный Владислав Вознюк. С которым я провел 18 суток в одном подвале. Вспоминали разные смешные и страшные вещи. Допросы и пытки, угрозы порезать на куски и разъяснительную работу с нами, в конце, концов, как ходили в туалет в одну бутылку. Влад последний, шестой "укроп", который попал волей случая в нашу "компанию". Он не был из "Сознательных Украинцев Стаханова", не принимал участие в наших патриотических мероприятиях, но был ультрас Луганской «Зари». Этого было достаточно. Боевики задерживали Влада с автоматными очередями. Его сняли с автобуса, когда тот хотел уехать в Алчевск.
А я уже 10 дней варился в этом аду. Уже прошел период "трех суток", когда ты находишься в таком шоковом состоянии, что даже не можешь разговаривать с сокамерниками. Начал говорить и уже сам начинал успокаивать людей, чтобы они быстрее "адаптировались". У меня уже сломаны пальцы и кисти рук. Теперь вместо рук у меня две невероятно набухшие гематомы. Пальцы не сгибаются, боль невероятная. Нет, это не на допросах. На которых забивали до потери сознания. А потом, как в боевиках, обливали ведром холодной воды и снова продолжали избивать. Нет, пьяные боевики т. н. лнр устроили "теплый прием" для укропов. Потому допросы, то было одно испытание, а ночные "визиты" боевиков, то другое.
С горем пополам, я пережил девять суток. А на десятые сутки, приказали собираться главным "врагам народа" лнр: укроп, "корректировщик", религиозным и боевикам, которые провинились. Собрали всех смертников. Про себя думаю, что нас переведут в помещение старой милиции. Под прицелом автоматов нас загружают в транспорт. Страхом пронизано все. Чувствую, как поднимается давление и сердце неистово выскакивает из груди. Поехали... вижу, что мы едем в другом направлении... Мелькнула мысль - сейчас расстреляют! И уже не в первый раз, всю жизнь промелькнула перед глазами... Ничего не успел и ничего не оставил после себя... Посмотрев на лицо окружающих, понял, что не у меня одного такие печальные думы. И здесь начинает говорить представитель евангелистской церкви: "Братья, а не печальтесь, ведь душа вечна! И если мы сейчас умрем...". Не успел он договорить, как мы все хором: "Заткнись!". Сейчас уже смешно, а тогда было очень страшно. Эти двое религиозных выйдут раньше всех. Но предварительно им разобьют головы и порежут ножами. После чего один из них предупредит, что у него гепатит. Их выпустят, а они на последние деньги купят нам конфет коровка, грамм 100 и передадут в нашу камеру) До сих пор удивляюсь, как им разрешили).
Везли нас не на расстрел, нас перевели в другое сооружение. Это была школа-интернат №1 по ул. Матросова. Конвой отвел нас в подвалы учебного заведения. Орки готовились, потому что дверь была укреплена металлом и досками. На сыром земляном полу был деревянный настил из досок, дверей, крышек столов. Было немного старых матрасов. Постоянно была включена лампа. Еще было немного естественного света, но это окно быстро забили хламом боевики.
Стояла гробовая тишина. К этому времени была надежда, что мы выйдем, через три, семь, потом 14 дней... время шло, а с ним угасала надежда.
Влажность была ужасная. Через некоторое время мы начали чахоточно кашлять. Но хуже всего в этом было то, что камера для пыток находилась рядом, через стенку. И когда снова кого-то забирали на допрос, мы слышали ужасные крики и стоны от боли. Опять удары прикладом и крики... Поэтому когда открывались двери "камеры" были двоякие ощущения. С одной, то когда откроется дверь и мы получим желанную свободу), а с другой, вновь заберут на допрос на начнут калечить тебя, или человека с которым ты сидишь рядом. Постоянный страх... И еще не понятно, что страшнее быть избитым или слышать крики другого человека.
Пришли конвоиры начали выводить в туалет. У человека есть примерно 7-10 минут, чтобы выйти из подвала, подняться на первый этаж, пробежать 50 м по коридору. И тут у тебя открывается широкий выбор: сходить в туалет, умыться, набрать в бутылки воды и вылить мочу из бутылок. И это была целая система. Первые бежали кто хотел по-крупному, потом другие, занимались бутылками, в последние шли курильщики. Потому что двое последних мыли туалеты, а за это боевики т. н. лнр давали им сигареты. Все это маршрут под дулами автоматов, винтовок и пистолетов конвоиров. И в первый "забег", я боковым зрением увидел самый красивый закат в мире. Он был ярким, розово-желтым) В повседневной жизни не обращаешь внимания на такую?? красоту, а когда каждая минута может стать последней, начинаешь ценить такие моменты и каждый глоток воздуха.
Еда. Боевики не кормили пленных. Проблема заключалась еще и в том, что родные тех, кого забирали в подвалы не знали где они находятся. Они догадывались, приходили к лнреровцев, а те говорили, что у них никого нет. Что касается "укропов", нас забирали показательно с работы и дома. Поэтому наши родные точно знали, что мы в руках у боевиков. И на третий день они договорились, чтобы нам передавали пищу. Которую мы делили на всех "жителей", чтобы не умереть с голоду. 5-6 тормозков кормили от 10 до 50 человек.
После перевода, думали что останемся без еды. Но мы начали получать наши передачи. И вот однажды на дне посылки я нашел клочок бумаги. Развернув, узнал почерк моей мамы, Елены Васильевны. Там было написано несколько слов: "Любим и целуем! Мама и папа"... Читать эти сроки было невероятно трудно. Я снова их пересмотрел и начал очень громко рыдать, рыдать навзрыд. Образовалась полная тишина в камере. Ничто не вызывало таких эмоций, как эта записка. Ни когда ломали пальцы, я кричал от боли, но не плакал. Ни избиения на допросах до потери сознания... так было постоянное чувство страха, но слез не было...
В этом году очень большой текст воспоминаний выходит) В следующем году подробно расскажу о своих палачах и главного по пыткам "батюшку" МП с позывным "Святой".
P.S. Поэтому когда что-то не получается, я вспоминаю плен. И этим себя мотивирую. Слава Богу, что остался жив но не инвалидом. И что обстоятельства намного сложнее чем сейчас. Выход есть всегда".
