Сталин против "Закона жизни"
Снятый в 1940-м году фильм "Закон жизни" режиссеров Бориса Иванова и Александра Столпера уже вышел было на широкий экраны страны, но... внезапно был запрещен. Причем, запрещение было столь спешным, что копии фильма пришлось изымать с мест, куда они уже был отправлены. Сотрудникам органов приходилось выезжать в удаленные колхозы и даже гоняться за пленкам на мотоциклах по казахским степям.
Запрету предшествовала разгромная статья в "Правде" и последовавшее совещание при ЦК, на котором присутствовал весь цвет советской литературы. Вел заседание главный идеолог сталинских лет Андрей Жданов. Но тон собранию задавал лично Сталин. Иосиф Виссарионович обрушился с разгромной критикой на фильм, причем главным обвиняемым был сценарист фильма, а не режиссеры. Что такого страшного совершил сценарист Александр Авдеенко? Пожалуй, понять это будет сегодняшнему зрителю непросто.
Формально "Закон жизни" - стандартный фильм тех времен. Аморальный тип и враг в лице комсомольского вожака Огнерубова выведен на чистую воду советской молодежью и в конце получает заслуженное наказание. Как и положено в кинематографе тех лет (и как оно почти всегда бывает и в жизни), Огнерубов сочетает партийный карьеризм и беспринципность с бытовым разложением и аморалкой. Но в советском обществе враг, если и проявится, то обязательно будет повержен, а справедливость восторжествует, ура, товарищи!
Вроде бы все так... Но, как говорится, есть нюансы.
В том, какими красками создатели картины раскрасили типовой сюжет, высшее политическое руководство страны усмотрело нешуточную опасность. В фильме красивой марксистской фразой секретарь комсомола Огнерубов осуждал ханжество и призывал "брать от жизни все". И делал это настолько убедительно, что комсомольцы следовали его примеру и буквально боготворили своего учителя. А разоблачение произошло во многом вследствие случайности: Огнерубов приударил за сестрой уже ранее обесчещенной и брошенной им женщины, которая произнесла пламенную речь на собрании комсомольцев. Грешил бы Огнерубов аккуратнее - глядишь и дальше бы сидел в своем высоком кресле. Более того, окружающие Огнерубова клевреты и подлецы по-прежнему чувствуют себя прекрасно. Они лишились покровителя и лидера, но тут же неплохо пристроились.
Обаяние отрицательного образа, особенно яркое на фоне бледных положительных героев - во-первых. И опасное возвращение к только что искорененной практике всеобщего "раскрепощения" (вспомним хотя бы Коллонтай с ее пресловутым стаканом воды) - во-вторых. Критика советского комсомола в целом, комсомола как системы и явления, который порождает проходимцев и подлец-в - в-третьих. Это должно было особенно уявзить Сталина, потому что в 40-м году получалось, что все чистки 1937-го и 1938-го годов оказались безрезультатными. Чистили-чистили, а в результате - вот вам Огнерубов, живой, веселый и побеждающий.
Такое сочетание и решило судьбу фильма, который был (накануне войны, подчеркнем это) положен на полку как растлевающий советскую молодежь. Обратимся к статье в "Правде": "Авторы фильма изобразили вечер выпускников в институте, как пьяную оргию И по фильму ни администрация института, ни общественные организации, ни сами студенты, завтрашние врачи, не только не останавливают, не прекращают этого безобразия, но и сами принимают в нем активное участие.
На пьянку и разложение подбивает студенческую молодежь руководящий комсомольский работник Огнерубов - циник, внутренне гнилой человек, враг, разлагающий молодежь, через быт пытающийся внушить ей вражеские идеи. Авторы фильма дают полный простор своему герою Огнерубову, проповедующему беспорядочную любовь и разврат. По фильму выходит, что эта вражеская проповедь Огнерубова безотказно находит доступ к сердцам и умам студентов
Враг Огнерубов изображен этаким завлекательным Печориным, комсорг Сергей Паромов, как и его товарищи, показан в фильме безвольным человеком и частенько недалеким простаком. Его морализаторство в фильме беспомощно и бесцветно".
В течение нескольких лет до 1940-го года Авдеенко уже дважды критиковали за то, что по словам Сталина "на описание таких людей [ставших нашими врагами], у него красок хватает, там есть логика, инициатива. Когда этих людей изображаете, у вас находится аргумент и все, что угодно, а когда наших людей изображаете, то краски иссякают, наши люди получаются какими-то замухрышками".
И тут - третий раз! Партийные органы стали требовать суровых мер. Доложено было и самому Сталину. Последней же каплей стало, по-видимому, то, что уроженец Донбасса Авдеенко недавно вернулся из командировки с только что присоединенной к СССР Западной Украины. И привез оттуда хвалебную статью о Черновцах, где, по его мнению, не хуже, чем в крупнейших городах СССР. Сталин вышел из терпения. Сформулировав, впрочем, на том заседании свою позицию несколько мягче, чем это было сделано в правдистской статье.
"Не в том дело, что товарищ Авдеенко дает врагов в приличном свете, а в том, что победителей, которые разбили врагов, повели страну за собой, он оставляет в стороне, красок у него не хватает. Вот в чем дело. Здесь основная необъективность и неправдивость", - высказывает мнение Сталин на заседании ЦК.
Много говорилось на том заседании и о личности Авдеенко, зазнавшегося после успеха первой повести (по которой прошелся рукой мастера сам Горький). О том, что Авдеенко-де зажрался, погряз в бытовых излишествах, выдает на гора макулатуру, а его явное сочувствие к рвачам и карьеристам, соединенное с бессилием в описании положительных героев, отражает внутреннюю сущность автора. В общем, сталинский вывод по Авдеенко был таков: симпатия сценариста к Огнерубову обусловлена духовным родством с последним, а "нехватка красок" в описании положительных героев - в чрезвычайном отдалении от них автора.
Каковы же были оргвыводы о человеке, который удостоился суровой критики лично от Сталина, и фильм которого был запрещен? Авдеенко был исключен из Партии и из Союза писателей. И вынужден был вернуться к рабочей специальности, с которой пришел в середине 1930-х (по протекции Горького) в литературу.
Через несколько лет, в 1943 году, он был восстановлен и там, и там. Сталину понравились его военные очерки, и он решил, что фронтовой корреспондент Авдеенко может вернуться в литературу. После чего Авдеенко продолжил совершать все положенные колебания вместе с генеральной линией Партии и пережил не только Сталина, но и Советский Союз.
Ну, а фильм можно смело рекомендовать к просмотру.
