Виталий Портников: Начинать нужно не с референдумов
Еще накануне избрания Владимира Зеленского президентом Украины было ясно, что самоуверенность и некомпетентность нового главы государства и его окружения могут спровоцировать широкомасштабный политический кризис в стране и за ее пределами гораздо раньше, чем это можно себе представить.
И мы уже находимся в этом кризисе - причем с каждым днем он будет только усиливаться, переходить от выборов президента к парламентским выборам, от парламентских выборов к каким-нибудь референдумам, референдумы будут провоцировать общественную конфронтацию, эта общественная конфронтация может принять силовой характер... И так - до полного краха. И хорошо еще, если только институций власти, а не самого государства.
Казалось бы, почему заявление новоиспеченного главы администрации президента Андрея Богдана о референдуме по договоренностям с Россией привело к такой ожесточенной общественной реакции? А потому, что совершенно неясно, зачем вообще это заявление сделано. Зеленский вообще еще не приступил ни к каким переговорам с Москвой. Путин даже не поздравил нового украинского президента с избранием на пост главы государства. Даже если в каких-то фантазиях предположить, что связанные с Зеленским бизнесмены - Коломойский, Хорошковский или еще кто-то - действительно договорились с представителями Кремля о некоем "компромиссе", то даже это не имеет никакого значения. Потому что для Путина Коломойский, Хорошковский, Зеленский - никто и звать их никак. Для Путина в этом мире имеет значение только сам Путин. Даже Россия значения не имеет, так как, по известному определению спикера Государственной Думы Вячеслава Володина "не будет Путина - не будет России". И точка.
Тогда возникает вопрос: зачем вообще будоражить общественное мнение, говорить о каком-то референдуме, когда еще ничего нет. Вот вообще - ничего? Потому что какая-то конструкция сложилась в голове Зеленского? В голове Богдана? В голове Коломойского? Потому что кто-то что-то придумал и поверил? И что же тогда в этой конструкции должно быть такого опасного, рискованного, оскорбительного для украинского суверенитета, государственности, чувства собственного достоинства для украинского народа, что за это нужно будет проголосовать каждому - чтобы избавить президента и его окружение от персональной ответственности? От той ответственности, которую Владимир Зеленский брал на себя, когда шел на выборы главы государства?
В нашей стране - не каждый президент. В нашей стране - только один президент. И именно он и должен нести ответственность за решения, которые принимает, за международные соглашения, которые он подписывает. А у граждан должно быть право контроля за такими решениями - от петиций до импичмента главе государства. И, разумеется, право на восстание, если действия избранного президента угрожают самому существованию этого государства и безопасности его граждан. А есть самое простое решение - новые выборы, срочные или досрочные. Если президент считает, что его решения могут быть неоднозначно восприняты обществом, он просто отправляется на досрочные выборы главы государства. И никаких референдумов и восстаний не нужно. Получил новый мандат - подписывай. Не получил - что делать с тем или иным договором или законом решит твой преемник.
Но все эти простые истины имели бы смысл, если бы мы обсуждали конкретику. А мы, как это уже часто бывало с Владимиром Зеленским и его окружением, обсуждаем пустоту. Мы обсуждаем намерение провести референдум по вопросу, который еще даже не обсуждается. Мы не знаем, каким будет формат переговоров - многосторонним или же двусторонним, откажется ли администрация Зеленского от помощи западных союзников или будет придерживаться прежней линии. Мы не знаем о подлинных настроениях в Кремле, да и о подлинных настроениях в Белом доме. Путин и Трамп могут воспользоваться случаем и решить судьбу оккупированных украинских территорий на ближайшей встрече в Осаке - и нам просто нечего будет обсуждать, потому что "окно возможностей" для восстановления территориальной целостности страны закроется на десятилетия. Мы в полной, абсолютной неопределенности. При этом есть риск, что как только эта неопределенность начнет наполняться конкретным содержанием, это приведет к общественной конфронтации такого накала, что нам будет не до общенародных голосований.
Но вместо того, чтобы понять, на краю какой пропасти все мы находимся, мы обсуждаем вопрос о том, зачем новоиспеченный чиновник хочет провести референдум по недостигнутым пока что договоренностям с Москвой - вопрос столь же провокационный, сколь и бессмысленный.
