Прокурор предлагал оговорить себя и других - бизнесмен Сергей Белогородский о финансировании терроризма, Матиосе, Дрегере и мире на Донбассе
Предприниматель из Славянска Сергей Белогородский стал жертвой злоумышленников в 2014 году. Бывший бизнес-партнер, а ныне конкурент Белогородского Владислав Дрегер использовал государственную систему (прокуратуру, полицию и суд) в своих целях, чтобы обвинить бизнесмена в финансировании терроризма. Позже оказалось, что Белогородского оговорили для того, чтобы завладеть его имуществом - это признал суд.
Как оказалось, Белогородский стал фигурантом других более громких дел, которые проворачивал бывший военный прокурор Анатолий Матиос. В интервью Вести.ua Белогородцев рассказал о том, почему его обвинили в сотрудничестве с террористами, о последствиях его дела для судьбы страны, а также перспективах бизнеса на Донбассе.
Охота на бизнес
- С чем были связаны обвинения в ваш адрес?
- Меня обвиняли по ст. 258 ч. 3 - это пособничество терроризму, и ст. 263 - незаконное хранение оружия. В 2014 году, после того, как начались боевые действия на Донбассе, силовой аппарат государства был заточен на то, чтобы репрессировать неугодных людей. Внимание обращали на граждан, обладающих влиянием на Донбассе и денежными знаками. Их обвиняли по данным статьям, потому что эти статьи предполагает обязательный арест. Когда человек оказывался под арестом, на него оказывали влияние или давление. Люди отказывались от собственных активов либо оговаривали себя, других, и выходили по соглашению со следствием. Я считаю, что тогда был запущен репрессивный механизм и использовался он представителями силового блока, которые хотели обогатиться.
- Обвинение предпринимателей из Донецкого региона в финансировании терроризма - довольно распространенное явление в те времена...
- Не берусь называть точные цифры, но было открыто 3 тысяч уголовных дел по статье за пособничество терроризму. Обвинительные приговоры в суде получили 67 человек - эти дела открывались по подложным аргументам или же этими делами занимались непрофессионально. В моем конкретном случае подбросили грамоты "ДНР" в офис, где находились разные люди и фирмы. Я был учредителем одной из фирм, работавших в этом офисе и в помещении нашли грамоты, которые были выданы экс-главой "ДНР" Александром Захарченко или другими одиозными лидерами на мое имя и на имя всех моих родственников и друзей. Это легло в основу обвинительного акта.
Все остальное вообще не касалось пособничества в терроризме. Остальное - это показания господина Дрегера о том, что я, якобы, давал указания отправить автобусы на Майдан с "титушками", которые, в свою очередь, не доехали. Якобы их развернули в Полтаве и "титушки" вернулись обратно. Меня обвиняли в том, чего не случилось или могло теоретически случится. При этом все показания были предоставлены со слов третьих лиц.
- В вашем деле есть все классические элементы сфабрикованного обвинения: подброшено оружие, листовки, какие то грамоты от "ДНР". Суд отказал стороне обвинения в принятии этих вещей в качестве доказательств. Исходя из вашего опыта, чтобы вы посоветовали другим предпринимателям, обычным людям, если их коснется та же беда? Как вести себя при обыске? Как защитить себя от произвола правоохранительных органов?
В моем случае мне помогло то, что в доме стояли камеры. Камеры фиксировали все, что происходило. Запись передавалась на удаленный сервер, поэтому я смог ее использовать в суде в качестве доказательной базы. Там отчетливо было видно, что понятые прибыли на полтора часа позже действий, которые начали силовики.
Я советую всем предпринимателям постараться максимально фиксировать все, что происходит в таких случаях или на телефон, или поставить камеры. Сегодня закон об адвокатуре позволяет надежно защищать свои права, поэтому нужно иметь договор с адвокатом, всегда быть с ним на связи. Так он может прибыть на место быстрее и оказать свои услуги.
Де журный свидетель
- Нам известно, что заявление по вашему делу были написаны вашим бывшим бизнес-партнером Владиславом Дрегером. В чем суть вашего конфликта, это что-то личное?
- Конфликт у нас межличностный. Об этом уже много написано в Сети. И совершенно немногое из этого - правда. Конфликту больше 15 лет. Мы были с ним партнерами. Совместно владели заводом "Коксохимоборудование" на паритетных началах. Я встал на сторону третьего лица, защитил интересы. У нас в производственных отношениях участвовал "Зуевский Энергомеханический завод" с заводом "Коксохимоборудование". Это предприятие коллективной формы собственности. В какой-то момент они в лице директора и коллектива приняли решение акционироваться. В этом вопросе им помогал Владислав Олегович Дрегер. Под мои гарантии, что Дрегер надежный человек. И когда встал вопрос о распределении этих акций среди сотрудников и руководящего состава предприятия, Владислав Олегович передумал их раздавать таким образом, как было заранее оговорено. А я встал на сторону руководителей предприятия и просил, чтобы Дрегер выполнил свои обязательства, в том числе и мои. На этой почве у нас возник конфликт и тогда первый раз произошла агрессия относительно меня и моего участия в заводе "Коксохимоборудование". А дальше око за око, зуб за зуб.
- Мы читали приговор - суд признал показания Дрегера неблагонадежными. Также известно, что этот человек является ключевым свидетелем прокуратуры по делам экс-министра доходов и сборов Александра Клименко, экс-главы Высшего хозсуда Виктора Татькова. Что именно постановил суд в вашем случае по показаниям Дрегера? Как считаете, повлияет ли это на другие дела?
- Я считаю, что во всех делах, где Владислав Дрегер является свидетелем, суд должен принять во внимание, что этот человек способен оговаривать в личных интересах. Все эти люди, которых вы назвали, так или иначе жили или работали в городе Донецке. И Владислав Дрегер возможно их знал, как и меня.
- В вашем деле много общего с делом полковника ВСУ Ивана Безъязыкова. В них один и тот же прокурор Олеся Скрипник, оба дела изначально слушались в Павлоградском суде, и в обоих делах свидетель - Владислав Дрегер. Это просто совпадение или есть какие либо параллели в ваших делах?
- Я могу только предположить. Относительно меня заявителем был Дрегер, прокурором был Роман Гошовский, а Скрипник уже была представителем обвинения в суде. И когда я был под следствием, ко мне подходил прокурор с предложением оговорить себя и других лиц, которых называли Гошовский и Скрипник. Тогда я мог бы избежать уголовной ответственности и пойти на соглашение со следствием, но отказался. Возможно, то же самое происходит в деле господина Безъязыкова. Еще знаю, что, по словам прокурора Скрипник, она является прокурором по делу Боинга МН17. Дальше можно фантазировать и искать разные логические цепочки.
- Есть видеопризнание Дрегера, где он рассказывает о том, что принимал участие в совещаниях в рабочем кабинете экс-военного прокурора Анатолия Матиоса, его подчиненных Дмитрия Борзых и Ольги Миргородской, нардепа от Народного фронта Андрея Левуса и сотрудника СБУ Богдана Чобитка.
На этих совещаниях обсуждался план завладения активами, которые Дрегер называл "бизнесом Клименко". Исходя из того, что он рассказал на видео, в обмен на захват "активов Клименко", Дрегер получил помощь Матиоса с делом некоего гражданина Турции.
Насколько мы понимаем, речь идет о ситуации уже с вашими активами. Можете более детально прояснить ситуацию для наших читателей?
- Дрегер записал видеообращение и каким-то образом оно попало в Сеть. Он объяснял в этом интервью, что у него была высокая цель - он хотел эти активы вернуть государству и, поэтому, был согласен оговорить себя и других. При этом он забыл самое важное - он себя и других оговорил и нарушил закон. Все, что он придумывает, не лишает его ответственности за содеянное. Это тяжелая статья! Он занимался клеветой! Его тоже может настигнуть ответственность за это!
- За то, что Дрегер оговорил себя и других, он получил в вознаграждение ваш бизнес?
- Пока я находился под арестом в СИЗО, предприятия, которые принадлежали мне, либо моей семье или партнерам, были по поддельным доверенностям проданы на одно физическое лицо. Это гражданин Турции Дженгиз Езкайнак, которого я никогда не видел. И мы не знали, видел ли его Дрегер. Но то, что Дрегер имеет к этому прямое отношение, у меня сомнений нет. Потому что есть видеозаписи, где Дрегер приходил к нотариусу в момент проведения сделок.
Есть записи, где Дрегер приезжал на Рай-Александровский Элеватор, который принадлежал сначала мне, а потом китайской компании. В момент перехода прав собственности от китайской компании к гражданину Турции, интересы Езкайнака представлял сам Дрегер. Потому что он приезжал на элеватор и командовал процессами захвата. Надо отдать должное прокуратуре Донецкой области и СБУ Донецкой области - по нашему заявлению и по заявлению китайских партнеров были возбуждены уголовные дела и справедливость восторжествовала. Правда, на короткий период, пока в дело не вмешался господин Матиос, не изменил подследственность и не забрал эти дела в Киев. Где, по словам Дрегера, они долго лежали и никто ими не занимался.
- Что сейчас происходит с захваченными предприятиями? Вам удалось отстоять свои права? Наш журналист ездил в агрофирму "Маяки", мы видели как тяжело сейчас людям с работой и паями. Есть ли будущее у Вашего бизнеса?
- Рай-Александровский элеватор - одно из самых крупных предприятий, которое у меня украли. На сегодняшний день оно простаивает. Это предприятие после рейдерского захвата проработало не больше полугода, потом произошел конфликт с арендаторами и после этого предприятие стоит. "Сватовский завод экспериментального литья" на сегодня находится в тяжелейшем состоянии. Зарплату не платят уже около трех месяцев, а директор сбежал. Предприятие "Агрофирма Маяки" продано уже в третий раз. И продано, как актив. Дрегер пользуется юридическими данными предприятия, чтобы оказывать услуги по регулированию другим компаниям.
- Что с теми уголовными делами, которые были заведены по вашим заявлениям на самого Дрегера сейчас? Планируете добиваться по ним возобновления расследования?
Это уголовное дело, которое возбудила еще Донецкая областная прокуратура. Оно перекочевало из Донецка в Киев, потом его вернули в Мариуполь, затем забрали в Киев и сейчас оно находится в Главном следственном управлении МВД. Я думаю и надеюсь, что следователи выполнят работу, за которую получают зарплату и справедливость восторжествует. И неважно в каком состоянии предприятие -все можно начать заново.
Справедливость должна восторжествовать, потому что есть люди, которые смотрят на эту ситуацию со стороны. Я имею в виду предпринимателе. Даже не важно кто прав, кто виноват - есть сама ситуация, в которой предприятие гуляет от одного собственника к другому. И это людей пугает! Они не хотят заниматься бизнесом не то что в регионе, а вообще в стране. Расследуют дела вяло. Возможно, это связано с тем, что сейчас ГБР перегружено, а возможно и с тем, что в Генпрокуратуре происходят реформы. Надеемся и ждем!
Восстановить производство за год
- Что вообще происходило в Славянске в 2014 году? Вы баллотировались в парламент, мы видели в сети ваши билборды. Как проходила та кампания и что вообще происходило в городе. Что делали элиты? Кто вообще тогда влиял на ситуацию в регионе?
- После освобождения города Славянска местные жители оказались в трудных условиях. На выборах в 2014 году практически все кандидаты в депутаты строили свою предвыборную кампанию на помощи обездоленным людям. Кто-то помогал адресно финансово, кто-то раздавал продовольственные пайки.
В целом элиты города Славянска были не просто напуганы - они после освобождения старались заняться собственной безопасностью. Потому что они могли пойти по пути Нели Штепы, или еще хуже - ее заместителя Владимира Кульматицкого, которого ночью вывезли и убили недалеко от Славянска. Во время проведения выборов 2014 года на территории было достаточно спокойно, потому что военные заняли в городе позиции и обеспечивали порядок и честные выборы.
- Лучше бы выборы там проводили ежегодно, чтобы восстановить город?
- Я когда баллотировался, рассылал жителям Славянска письмо от своего имени, предлагал им встречаться со всеми кандидатами, брать у них финансовую и продовольственную помощь, а голосовать так, как хочется, не чувствуя каких-то обязательств по этому поводу.
- Что, в целом, сейчас по ситуации с бизнесом в Донецкой области? Недавно в Мариуполе прошел инвестиционный форум с участием президента. Сегодня много говорят о восстановлении Донбасса. Как предприниматель из Донецкой области, человек, который непосредственно там занимался бизнесом, вы оцениваете перспективы?
- Деньги любят тишину. Чтобы работали предприятия и бизнес расцветал, чтобы люди не убегали и не уезжали из Донецкой области надо, чтобы закончились боевые действия. Это будет залогом развития региона и страны в целом. У нас есть надежда на это. Нужно восстановить старое производство. Производство, которое было и работало до 2014 года, машиностроительный, металлургический комплекс. У нас квалифицированные кадры жили на Донбассе. Я сам всю жизнь занимался машиностроением. Считаю, что где бы люди не работали, в РФ, Польше или в Европе, они с большим удовольствием приедут домой и будут работать дома, чем занимались всю жизнь. Я думаю, что наладить производство можно через год, после завершения войны.
- Необходимо ли снимать торговую и экономическую блокаду с региона?
- Торговую блокаду нужно снимать! Даже думаю, что надо снимать блокаду с Крыма. Потому что деньги - это кровь политики, а мы потеряли рынки. Потеряли возможность влиять и общаться с людьми, которые там живут.
- Вы были депутатом Донецкого областного совета. Сразу после президентских выборов в Украине обсуждались перспективы проведения местных выборов на Донбассе, но этот вопрос до сих пор повис в воздухе. Как, по вашему мнению, возможны ли выборы?
- Вопрос примирения- самый сложный вопрос. Чтобы наступил мир, должно произойти взаимное прощение. А общество на сегодняшний день к этому не готово. С двух сторон существуют взаимные претензии. Есть погибшие люди и их уже не вернуть. Поэтому надо, чтобы прошло время и прошла эта боль. И тогда уже разговаривать о мире.
