Бывший комбат 72-й ОМБР имени Черных Запорожцев Александр Вдовиченко: первой мыслью в Авдеевке было: "Наверное, я тут сдохну"
Интервью
Бывший комбат 72-й отдельной механизированной бригады имени Черных Запорожцев, начштба 28-й ОМБр, подполковник Александр Вдовиченко (позывной «Славян») рассказал УНИАН, как его бойцы заставили отступить «Гиви», отбивали атаки «элитных» войск «ДНР», предотвратили наступление на Авдеевку с помощью журналистов и фото танков, выстояли и выполнили приказ: «Не умирать».
Символом стойкости и мужества украинских военных, которые на смерть стояли за каждый метр земли, можно назвать не одну битву. Расположенная в десяти километрах от Донецка Авдеевка была освобождена в июле 2014 года, но бои рядом и обстрелы ее жилых кварталов не прекращались. После таких обстрелов в январе 2015-го местные жители неделями оставались без тепла, электричества, воды.
С начала 2016 года ожесточились бои за промышленную зону под Авдеевкой. Контроль над этой «серой зоной» позволял обезопасить жителей города и контролировать трассы «Донецк-Луганск» и «Дебальцево-Горловка». Максимально противостояние обострилось осенью того года и продолжалось до весны 2017-го. Враг вел массированный огонь из запрещенного минскими соглашениями оружия. Несколько раз боевики шли на штурм «промки», но их атаки были отбиты, а наши бойцы продвинулись вперед и заняли выгодные позиции.
В тех боях сыграла важную роль 72-я отдельная механизированная бригада имени Черных Запорожцев. Ее бойцы сражались в Авдеевке 375 дней и ночей Орденом Богдана Хмельницкого 3 степени награждены шесть бойцов этой бригады (один посмертно). Орденом «За мужество» 3 степени награждены 20 бойцов (семь посмертно). Были удостоены звания Героя Украины лейтенант Василий Тарасюк и капитан Андрей Кизило (посмертно).
Александр Вдовиченко (позывной «Славян»), бывший комбат этой бригады, а сейчас начштаба 28-й ОМБр, рассказал УНИАН, как его бойцы заставили отступить «Гиви», отбивали атаки «элитных» войск «ДНР», предотвратили наступление с помощью фото танков, выстояли и выполнили приказ: «Не умирать».
Расскажите о первых днях на авдеевской промзоне.
Мы заехали на авдеевскую промзону в октябре 2016 года, и в первый же день попали под обстрел. До этого мы шесть месяцев не привлекались к проведению АТО, занимались на полигоне с инструкторами НАТО, потом были резервом, стояли в глубине Донецкой области. И первой мыслью в Авдеевке было: «Наверное, я тут сдохну».
Реально было страшно. Сначала мы попали под минометный обстрел. Все залетели в подвал, переждали. Когда ходили по позициям, в нашу строну пошла пулеметная очередь. Упали, лежим с начальником разведки, и через несколько минут я ему через говорю: «А, вообще-то, уже и не страшно». Он: «Нормально. Втянемся».
В то время обстрелы там не прекращались. Днем могла не работать артиллерия, но «стрекотня» не стихала, была постоянно. Когда ударили первые морозы, листья на деревьях упали, мы были у противника, как на ладони. Окопов не было вообще. На всей промзоне было две траншеи. Начали копать, чтобы выжить.
Скажу, что обеспечение на то время уже было на уровне. А не хватало, например, маскировочных сеток, тепловизоров, генераторов... Их привозили волонтеры.
Когда боевики пошли в атаку?
Через три дня прошла замена позиции и вышла десантура, я принял командование промкой и в тот же вечер пришел перехват. «Воробей», командир разведвзвода «батальона «Сомали»», писал «Гиви»: «Батя, мы на позиции, готовы к штурму». В ответ: «Погоди, пусть артиллерия еще поработает». Мы не могли понять, откуда именно они пойдут... Но проходит время, с передовых позиций на промке наши «Ромео» и «Дракон» докладывают: вокруг них противник. Враг начал порываться, мы гранатами отбили его наступление.
Тогда у нас были первые раненые - трое. Противник тоже понес потери, но был к этому готов и не отступил. Приходит перехват, что «Гиви» командует: «Брать всех живыми».
Я отправил резервную группу, но их артиллерия работала так, что мы не могли подойти к тем позициям, не могли даже выйти из своего командно-наблюдательного пункта. Я тупо не знал, что делать. И тогда я впервые дал команду обстрелять врага, который был, практически, рядом с нашими позициями. Там были подвальные помещения, я всех туда загнал, и пишу командиру минометной батареи: «Женя, я тебя прошу, не попади по нашим. Промахнись в этот раз». И он около сорока мин въ*****л по тем ушлепкам.
У нас, слава Богу, потерь не было, а у них - 7-8 «двухсотых». Но «Гиви» эти потери только завели. Он подогнал резерв, начали готовится к новому штурму. И только после того, как наша арта ввалила по его КСП (укр. - командно-спостережний пункт, - УНИАН) и его ранило, он дал команду на отход.
Мы запрашивали СЦКК (Совместный центр по контролю и координации вопросов прекращения огня и стабилизации линии разграничения сторон, - УНИАН), просили вывезти раненых, нас не слышали...
И как дальше разворачивались бои?
На следующий день мы пересмотрели систему обороны, усилили все. Поставили больше МОН-50 (противопехотные мины), «затянулись» гранатами, всем, чем было. Мы поняли, что выход один: или они нас, или мы. Стало ясно, что, если мы будем молчать, нам п**да. И работали все - минометы, танки, «бехи» (БМП). Команда на открытие огня была: «Ср*ка Новоросии».
День за днем «промка» буквально истекала кровью, мы невероятными усилиями выровняли линию фронта. Сначала мы были в полуокружении, но постепенно продвинулись по флангам и развернули «подкову» в сторону врага. «Гиви» понял, что ему конец и ушел. На его место пришел «батальон «Восток»».
Мы выстояли. И нас долгое время берегло... Но через три недели у нас был первый погибший.
Я всем говорю, что командовал лучшими людьми. Они могли все. Против нас была вся их «ДНР» и РФ. В феврале 2017 бои шли с утра до ночи. Артиллерия не умолкала. Было так, что мы проводили пять суток без сна. Стояли морозы, но от снега не осталось следа - на позициях все черное. Говорят: «Снаряд два раза в одну воронку не падет». Неправда. Падает и два, и три, и четыре раза. Все было перепахано. Все в крови. И никто изначально не собирался так биться за этот кусок земли. Но после гибели наших пацанов это стало делом принципа.
Это было как в фильмах про Сталинград. Утром завозим 15 человек на позиции, в течение дня вывозим. На позиции пошли добровольцы: повара, артиллеристы, танкисты. Был медик во второй роте, позывной «Чайка», простой улыбчивый парень. Начались обстрелы на позиции «Алмаз», и в какой-то момент, он взял на себя командование, рулил не хуже офицера. Вся бригада тогда боролась за этот клочок земли, позицию, которую переименовали в честь моего погибшего зама Андрюхи Кизило с позывным «Орел».
И боевики не сдавались. По Авдеевке выпустили «ГРАД», тяжелую арту. Был момент, когда началась эвакуация, готовились сдавать город... Но мы поставили два наших танка на «девятине» (девятиэтажки на окраине города, - УНИАН), там, где их могли сфотографировать журналисты. По всем новостям прогремело: «ВСУ готовы к наступлению. Нет никакого соглашения о прекращении огня». И они отказались от наступления. Мы их обманули. Выстояли.
Что было самым тяжелым в те дни?
Однажды меня вызвали на награждение. Я несколько десятков орденов забрал в Киеве на батальон. Вызвал начальника штаба: «Завтра еду поздравлять, распиши кто - где». Прихожу к нему утром, на столе - несколько коробочек с наградами. Я взорвался: «Что за х**ня? Почему задание не выполнил?» - «Так награждать же некого...». Оказалось: кто-то погиб, остальные ранены. В тот момент мне жить тупо не хотелось...
Потом началось жесткое перемирие. Весной разрывается миномет, гибнет три пацана. Потом прямое попадание мины в блиндаж - два двухсотых. Я чуть с ума не сошел, отдал приказ: «Приказываю: Не умирать» и сказал довести его до каждого...
А, знаешь, что было самой большой наградой для меня? Под позицией «Орел» мы попали под минометный обстрел. Боец накрыл меня собой, его зацепило немного. Я зло ору на него: «Ты что делаешь?» Он: «Если вас за***рят, нам тут конец». Два раза меня собой накрывали солдаты. Я считаю, лучшей награды нет. Все, кто там был в тех жестоких боях, - герои. Там рождались легенды, которые сейчас защищают страну. Я имел честь командовать лучшими людьми.
Вы общались тогда с пленными? Что говорили о вас боевики?
Они нас ненавидели и боялись. Мы настолько озверели, что на пулеметную очередь в нашу сторону, могли выпустить сорок мин. Они ждали, пока мы выйдем. И когда мы менялись, в нашу сторону не было ни одного выстрела.
Я с пленными общался в 14-м, 15-м, 16-м, 17-м, и с каждым годом у них вера в победу становилась все сильнее и сильнее. У них война «народная». У них «защитники» - «герои». У нас так не везде. Война разделила страну на две части. Дело АТО или ООС интересно тем, кто в АТО, и небольшой части страны. Остальные устали. И по новостям постоянно: «АТОшник убил», «АТОшник подозревается», «нашли гранату», еще какая-то хрень... И всем пофиг, где ты был, как ты сражался, и что с твоей головой. Никто не рассказывает, как мы воевали и воюем, что пережили. Вот сейчас у нас перемирие, а день через день - большие потери. И нет боев, но выстрел снайпера - «двухсотый».
Я написал книгу о том, как мы воевали, пусть люди знают героев. Наверное, назову ее «Ср*ка Новороссии», а потом возьмусь за вторую часть - «Героем ср*ка». Не хочу рассказывать, о том, что происходит сейчас в армии, я - офицер Вооруженных сил, моя задача - защищать страну и исполнять приказы. Но кто такой сейчас подполковник Вдовиченко? Один из сотен подполковников. Кто был комбат, первый подполковник Вдовиченко? Человек, за которым, не раздумывая шли в бой сотни лучших бойцов. Как-то так....
Много раз в Авдеевке хотелось умереть, я искал смерти, а она не шла... Но я переосмыслил свою жизнь. Год назад жена подарила мне сына Сашульку! Теперь хочется жить долго. Я сделал для себя выводы. Есть вещи, которые мы не в силах изменить, мы можем только менять к ним свое отношение. Я научился отпускать ситуацию и людей. Кто со мной - всем рад, кто нет - никого не пытаюсь изменить и никого не хочу понимать. В одном фильме я услышал: «Все всегда заканчивается хорошо. Если закончилось плохо - это еще не конец».
Влад Абрамов
