Фильм недели: "1917" Сэма Мендеса
Зрелищный триллер "1917" Сэма Мендеса адресован даже тем, кто не интересуется историей и войной -взгляд не отвести. К тому же, у фильма рекордное количество номинаций на "Оскар" - 10.
Признаваться в любви к кинематографу можно по-разному. Казалось, что за последний год вряд ли кто-то сможет переплюнуть Квентина Тарантино: его страсть к кино, продекларированная в «Однажды в Голливуде», выглядела такой чистой, безудержной и наполненной смехом и слезами. Так вам будет казаться ровно до того момента, пока вы не увидите «1917» Сэма Мендеса.
Роуд-муви о двух бойцах британской армии (Дин-Чарльз Чэпмен, Джордж Маккей), которые во время Первой мировой войны должны предупредить батальон о ловушке противника. Драматизма истории добавляет тот факт, что у одного из героев в этом самом батальоне находится брат. В таком кратком пересказе фильм выглядит донельзя банальным. «И причем тут любовь к кинематографу?» - спросите вы. А притом, что вместе с персонажами в опасное путешествие отправляется кинокамера - ее зоркий глаз практически ни разу не моргнет, не собьется со следа. Как Горлум в сказке Толкиена, она будет ползти за молодыми солдатами, и временами покажется, что это вовсе не камера, а смерть бесшумно продвигается по всей длине фильма.
Да, «1917» - лента, снятая одним кадром. Минимальное количество склеек превращает просмотр в сеанс гипноза, а военную историю в экзистенциальный опыт. Поначалу лица героев кажутся типичными, головные уборы делают солдат похожими на пешек в шахматной партии. К концу фильма эти персонажи вызывают даже не сочувствие или любовь - ты понимаешь, что добрую половину пути дышишь с ними в такт.
Однокадровые ленты - не новость в кинематографе, как и ленты, где техническая составляющая вплетена в сюжетную. В нуаре «Леди в озере» (1947) взгляд камеры становится взглядом главного героя Филипп Марлоу - его самого зритель видит лишь в зеркале. Режиссер Роберт Монтгомери был так увлечен собственной визуальной концепцией, что практически забыл о публике, к концу фильма окончательно растеряв ее внимание. Съемки одним кадром с незаметными склейками обычно использовали дозировано: «Славные парни» Мартина Скорсезе, «Жертвоприношение» Андрея Тарковского, «Круто сваренные» Джона Ву, «Игрок» Роберта Олтмана», «Профессия: репортер» Микеланджело Антониони - любой синефил немедленно вспомнит эти картины. Правда, Антониони вспомнят еще и потому, что другой киноклассик и любитель безумного монтажа Орсон Уэллс критиковал своего коллегу за унылость, порождаемую навязчивой камерой. И был не так уж неправ.
Сэм Мендес вдохновился канонической «Веревкой» Хичкока и недавним фильмом «Бердмен». И уже на стадии написания сценария учитывал тот факт, что «1917» будет однокадровым. На этот раз Мендес стал еще и одним из авторов сценария. Произошло это не только потому, что при разработке сюжета нужно было учитывать невидимого персонажа - камеру. Дело в том, что вся история для Мендеса была личной. Как и для многих англичан. Мы можем назвать огромное количество картин на тему Второй мировой войны. Причем в написании глобальной кинолетописи участвовали множество стран. Первая мировая никогда особо не пользовалась успехом у кинематографистов: «Тропы славы» Кубрика - вот, пожалуй, один из самых известных фильмов. Бессмысленную, бесславную, полную болезней, с полчищами крыс и вшей, эту войну особо никто не стремился показывать на широком экране. Но для британцев она всегда много значила. И для Мендеса, в частности. Режиссер говорит, что интерес Голливуда ко Второй мировой войне объясняется, прежде всего тем, что США принимало в ней участие. Но для Европы Первая мировая важна не меньше - практически в каждой семье есть пострадавшие. И красный мак, как символ этой войны, теперь стал символом всех военных конфликтов.
Надо сказать, что чего нет в этом фильме - так это пафоса. Как известно, пафос, в большинстве случаев, становится главным препятствием для максимально точного воспроизведениях тех или иных событий. Например, в сцене, где солдат истекает кровью, мы видим, как его лицо постепенно бледнеет - так это обычно и происходит в реальной жизни. Впрочем, есть другая сцена, когда герои попадают в немецкие траншеи и видят, насколько противник лучше подготовлен к сражениям. Это не совсем соответствует фактам, изложенным в исторических трудах профессора Гэри Шеффилда и его коллег. Считается, что на самом деле британские солдаты были подготовлены гораздо лучше не только немцев, но и войск других воюющих стран.
Есть еще кое-что: в какой-то момент вы обратите внимание, что в «1917» перед вами универсальный солдат - он не ест, не спит, а продвигается вперед, несмотря ни на что. Даже проплывает по реке, наполненной трупами, - Мендес говорит, что хотел вызвать ассоциацию с рекой Стикс, ведущей в подземное царство. У Тарантино, наоборот, герой в конце проходит через ворота, туда, куда его зовет голос Шарон Тейт - некоторые зрители сравнивали их с жемчужными вратами рая. И в той, и в другой картине мы не знаем наверняка, живы ли эти герои или уже действуют в запредельном мире. Но можно быть уверенным в одном: пока снимаются такие картины - сам кинематограф жив.
Текст: Анастасия Ванина.
