Отцы, сыновья и футбол. Как спорт становится семейным бизнесом
Клаудио Рейна не может сказать, когда точно он перестал быть собой. Он и сам долго не замечал, как из «Клаудио Рейны, ветерана европейского футбола и сборной США и спортивного директора «Остина» он превратился просто в «отца Джованни Рейны».
Эта неожиданная трансформация знакома и другим. Футбол всегда был «семейным бизнесом». Паоло Мальдини, Фрэнк Лэмпард, Йорди Кройф... А сейчас пришла пора новых старых знакомых фамилий.
Эрлинг Холанн, сын Альфа-Инге, играет вместе с Рейной в «Боруссии». Маркус Тюрам, чей отец Лилиан выиграл чемпионат мира с Францией в 1998 году, считается главной звездой другой «Боруссии», из Менхенгладбаха. В «Фиорентине» есть Кьеза, в Румынии выступает Хаджи, а во Франции подрастают Веа и Дрогба. Есть даже еще один Мальдини, уже третьего поколения, в «Милане».
Каждый раз, когда мы видим легендарную фамилию на футболке молодого игрока, возникает вопрос: каково это - быть сыном прославленного игрока. Заставляют ли подозрения в кумовстве работать еще усерднее? И каково это, когда твой сын во всем превосходит тебя и твои достижения? Из интервью Рейны, Холанда и Тюрама становится понятно, что быть отцом звезды гораздо проще, чем быть ее сыном.
«Он способен вдохновить целое поколение детей, - говорит Клаудио Рейна, лишь недавно смирившийся с тем, что успехи его сына умаляют его собственные. - И это мне, как папе, очень нравится».
Эрлинг Холанн: «Когда ты еще пацан, знаменитая фамилия может быть как благословением, так и проклятием. Были, наверное, те, кто считал, что мой успех был бы невозможен без известного отца. Но меня это просто мотивировало.
Я часто доказывал, что хорош сам по себе. В моей родной команде «Брюне», в «Молде», в «РБ Зальцбурге» и вот теперь в «Боруссии». Я много раз демонстрировал свои умения.
Наверное, сейчас наконец можно перестать говорить о том, что свой шанс я получил благодаря папочке. Каждый раз, когда я чего-то добивался, он был неподалеку. Он как талисман.
Для меня становление футболистом казалось логичным процессом. Как и любой другой мальчик, я грезил футболом, но только в 15-16 лет я стал понимать, что и правда смогу этим зарабатывать. Классно, когда твой отец тоже играл, потому что он всe знает про футбол и про то, как стать профессионалом. Я сам выбрал этот путь, но он помог мне не оступиться.
С первого своего дня я поставил себе цель стать лучше, чем он. Я начал хорошо, но у меня еще многое впереди. Я его не превзошел. У него была неплохая карьера. Я горжусь им. Что, неужели теперь он просто отец Эрлинга? Нет. Повторить его успех просто не будет».
Альф-Инге Холанд: «Приятно от него слышать такие слова, но я определенно превращаюсь в человека, известного прежде всего благодаря своему сыну. Он больше не сын Альфи Холанда. Сначала все было наоборот, но, может, это и к лучшему. Надеюсь, он меня превзойдет.
Когда он был еще юн, я отошел в сторону и не принимал непосредственного участия в его тренировках. Я никак на него не давил. Но он всегда соревновался с мной, всегда был целеустремлен.
Не знаю, откуда он такой. Может, нужен какой-то ген, который заставляет тебя каждый день жаждать большего и стремиться прогрессировать. Я знал многих одаренных игроков, которые не были готовы жертвовать всем ради успеха. Может, я был его примером для подражания, не знаю. Жертвовать приходится многим - и в подростковом возрасте, и с наступлением двадцатилетия. Но он всегда это понимал».
Джованни Рейна: «Когда пришла пора подписывать мой первый профессиональный контракт, вариантов было много. «Нью-Йорк Сити» был заинтересован - как и «Манчестер Сити». Но стоило мне увидеть предложение «Боруссии», я не мог ответить им отказом. Этот клуб известен своей верой в молодежь. Это был мой шанс заявить о себе - своими словами.
Думаю, отец понимал, что порой мне было сложно «светить» его именем - особенно в сборной. Я был неплох в 13 и 14, но только позже я по-настоящему стал раскрываться. Я не всегда был лучшим в команде, и многие говорили, что мне многое прощалось. Кто знает, может, временами, так и было.
Он делился советами, когда я понял, что могу заниматься футболом профессионально, но вообще он позволил мне все решать самому. Он всегда хотел того же, чего и я. Он совсем не давил на меня, даже наоборот. Когда я был совсем маленьким, он никогда не требовал, чтобы я тренировался пять раз в день. Меня мотивировал мой характер, мое врожденное желание быть лучше всех остальных.
Бывало, он был строг со мной. Он всегда думал о том, как мне стать лучше. Часто он не говорил, что я провел хороший матч. Но он знал, куда мне расти, чтобы выйти на высший уровень.
Клаудио Рейна: «Я знал, что в 17 или 18 лет нельзя просто зайти в раздевалку и начать трепаться. Раздевалка - это место для мужчин. И если не уважать их статус, они тебя вышвырнут. Это нужно понимать, когда ты только начинаешь. Просто так взять и стать успешным футболистом невозможно.
Мой сын - человек открытый, и он рассказывал мне, как дела обстоят в его команде. Смех, шутки и подколы - всe это напоминает мне о моей собственной карьере.
Нынешним футболистам нужны те же ценности и стандарты, которые были нужны мне в моe время. Нужно быть хорошим товарищем, хорошо вести себя в раздевалке. А вот внешние факторы для ребят вроде Эрлинга или Джейдона Санчо изменились - на них внимательно смотрят с самого молодого возраста.
Он смеется и отрицает, что станет суперзвездой. Он просто думает о каждом новом дне, о том, как стать лучше и построить достойную карьеру. Он понимает, что будет нелегко, и что какие-то проблемы неизбежны. Но он знает то, что если идти вперед несмотря ни на что, то он справится. Я горд тем, что он уже всe это понимает».
Маркус Тюрам: «Мне не всегда было легко, когда на тренировку захаживал папа. Я хорошо помню одну конкретную игру: тренер попросил меня сделать одно, а отец, стоящий на бровке, другое. Это невозможная ситуация, когда тренер говорит одно, а Лилиан Тюрам - другое.
Я послушал тренера, но после матча папа спросил его, почему он попросил меня играть так, а не иначе. И пришлось этому юниорскому тренеру, любителю, объяснять чемпиону мира свое видение футбола. Вскоре такая вот ситуация стала только смешить моего отца. Мне кажется, что, когда я был маленьким, многим тренерам мой папа был не по душе.
Он разрешил мне выступать за клуб только когда мне было 11 - и то мы говорим не про академию профессионального клуба. Он требовал, чтобы я занимался плаванием, дзюдо, да всем. А футбол подождет.
Он хотел меня защитить. Он понимал, что, если в клубе появится сын известного игрока, другие сразу же начнут завидовать, фолить. Даже родители будут говорить гадости. Временами я не понимал, почему люди так себя вели: неужели они думают, что вратарь пропустил гол, потому что ему нравится мой папа? Я хотел доказать всем, как они были неправы.
Я на самом деле не такой уж и любитель соревноваться. Он был первым Тюрамом, а раз он первый, значит он автоматически лучший. А я могу только пытаться стать лучшим Маркусом Тюрамом».
Лилиан Тюрам: «Я помню, что то была за игра. Тренер тогда поставил Маркуса на другой фланг, чтобы я не мог давать ему советы!
Любой родитель хочет, чтобы его дети занимались тем, что им нравится. И как экс-футболист, я понимал, на что ему нужно было идти, чтобы добиться желаемого. Он всегда был счастливым ребенком. Он всегда улыбался, был как лучик света холодным зимним днем, но он понимал, что ради мечты придется работать не покладая рук.
Мы много обсуждали, откуда у него это желание. У людей, выросших в комфорте, не всегда есть этот голод. Они не всегда хотят расти. Они не готовы жертвовать чем-то ради роста. Не важно, откуда ты и кто тебя воспитал - главное, на что ты готов пойти ради своей цели. Это уже внутри тебя. И не в семье дело.
Футбол всегда был его мечтой, и важно, чтобы он этого не забывал. Все дети хотят быть игроками, но мало кому это удается. Это я и пытался ему объяснить, когда он противостоял Неймару во Франции или стал выступать в Германии, играя против своих кумиров, которые участвовали в финале чемпионата мира-2014. Важно, чтобы он осознавал свою удачу, но никогда не забывал, что это - его мечта. К счастью, он все помнит».
