Ближневосточная "разрядка"
Холодная война между Саудовской Аравией и Ираном в течение последних лет оставалась ключевой чертой регионального баланса сил на Ближнем Востоке. Противостояние между государствами приобрело формат прокси-конфликта, разворачивающегося в основных горячих точках региона. Впрочем, последние новости демонстрируют попытки Эр-Рияда и Тегерана вернуться к диалогу и поиску компромиссов.
В начале мая Иран и Саудовская Аравия официально признали факт прямых переговоров на нейтральной территории. Сначала 7 мая восстановление диалога подтвердил директор департамента планирования МИД Саудовской Аравии Раид Кримли. По его словам, разговор сейчас направлен на поиск путей к снижению напряжения в регионе. 10 мая о восстановлении переговоров заявил официальный представитель МИД Ирана Саид Хатибзаде.
Эти сообщения стали первым официальным подтверждением заинтересованными сторонами прямых контактов между Эр-Риядом и Тегераном после того, как страны разорвали связи в 2016 году. Доподлинно известно, что 9 апреля представители Ирана и Саудовской Аравии встречались в Багдаде. Впрочем, президент Ирака Бархам Салих недавно сообщил, что его государство уже неоднократно предоставляло площадку для саудовско-иранских переговоров.
Источники сообщают, что в них приняли участие руководитель Службы общей разведки Саудовской Аравии Халид аль Хумайдан и заместитель секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Саид Иравани. Очевидно, темой для обсуждения в таком круге стал поиск компромиссов по решению вопросов региональной безопасности, а именно конфликта в Йемене, усиления иранского присутствия в Ираке, поддержки саудитами антииранских сил в Сирии и т. п.
Официальное признание наличия переговорного процесса со стороны Саудовской Аравии происходит на фоне заметного смягчения риторики Королевства в отношении Ирана. Это подтверждает интервью наследника саудовского престола принца Мухаммеда ибн Салмана, обнародованное в конце апреля. Подчеркивая проблемы с "негативным поведением" Тегерана, политик вместе с тем заметил, что хочет "процветания и возрастания" Ирана. Это поразительно контрастирует с его предыдущими высказываниями, имевшими ярко выраженный антииранский характер.
Впрочем, смена позиции саудитов вряд ли вызвано переоценкой собственных взглядов на Иран и иранский режим. Она - вынужденный шаг в условиях, когда жесткий подход в отношениях с геополитическим оппонентом не дает реальных результатов, а положение самой Саудовской Аравии оказывается под угрозой.
Прежде всего на Эр-Рияд влияет изменение подходов к иранскому вопросу со стороны Вашингтона. Администрация Джо Байдена отказывается от политики максимального давления на Тегеран, которую реализовывал Дональд Трамп. В то же время США выступают за дипломатическое решение кризиса и деэскалацию американо-иранских отношений.
Восстановление переговоров о ядерном соглашении с Ираном в Вене очевидно вызывает обеспокоенность в Эр-Рияде. Саудиты понимают: соблюдение принципиально жесткой и бескомпромиссной антииранской позиции может в конце концов привести к тому, что Вашингтон и Тегеран самостоятельно достигнут договоренностей, которые не будут учитывать интересов Королевства.
Вызывает в Эр-Рияде беспокойство и изменение подходов Байдена к собственно отношениям с Саудовской Аравией. Белый дом переориентирует свою региональную политику на ценностный подход, акцентируя на обеспечении демократических прав и свобод. Такая позиция угрожающа для Эр-Рияда, обвиняемого в варварских методах ведения войны в Йемене, нарушениях прав человека и политических репрессиях.
Актуальный баланс сил на Ближнем Востоке тоже не благоприятен для Саудовской Аравии. Интервенция против проиранских в Йемене хуситов затянулась и не принесла победы. В Сирии Башар Асад, благодаря вмешательству Ирана и РФ, сохранил власть и постепенно восстанавливает международную легитимность. Приходится признать, что воинствующая политика в условиях последнего неспокойного десятилетия не принесла Королевству ожидаемых успехов. Поэтому саудитам важно своевременно признать неудачи и выстраивать адекватную новым реалиям политику - более размеренную и дипломатическую.
У Ирана тоже свой рациональный интерес в налаживании отношений с Саудовской Аравией именно сейчас. Тегеран хочет добиться от США восстановления ядерного соглашения 2015 года, не обременяя себя при этом дополнительными ограничениями. В то же время Вашингтон, несмотря на явное желание Байдена вернуться к конструктивному дипломатическому диалогу, требует от иранцев новых уступок. Например, расширения соглашения на иранскую ракетную программу.
Впрочем, если Ирану удастся на двустороннем уровне урегулировать свои разногласия с Саудовской Аравией, это может стать козырем на переговорах с США в Вене. Достижение согласия с Эр-Риядом не только будет иллюстрировать конструктивность иранского подхода к региональным делам, но и опровергать аргумент Вашингтона в пользу дополнения ядерного соглашения новыми пунктами. Белый дом акцентирует внимание на угрозах, которые несет иранской региональный экспансионизм союзникам Соединенных Штатов, чьи интересы американцы таким образом хотят защитить. Но это утверждение легко будет поставить под сомнение, если один из ключевых союзников "даст задний ход" и пойдет на дипломатическое урегулирование отношений с Тегераном.
Не следует забывать и о потенциальных экономических выгодах от прекращения саудовско-иранского противостояния, и не только для обеих сторон, но и для других акторов. Говоря о потенциальном урегулировании, принц Мухаммед заявил, что взаимный интерес двух государств имеет положительное значение не только для региона, но и для всего мира. Трудно не согласиться с этим утверждением, ведь последствия от существующей конфронтации - глобальные.
Вражда между Ираном и Саудовской Аравией угрожает стабильности и безопасности ключевых маршрутов трансфера энергоресурсов из Персидского залива. Прошлые годы давали много поводов к беспокойству в этом аспекте. Достаточно вспомнить атаки на саудовские нефтяные объекты и взрыв на иранском танкере Sabity в Красном море осенью 2019 года. Стабилизация ситуации, деэскалация существующего прокси-конфликта и устранение угрозы превращения его в полномасштабную войну положительно будут влиять на ситуацию на рынках энергоресурсов.
В этом контексте выигрывает и Украина. Обострение противостояния между Эр-Риядом и Тегераном вызвало повышение мировых цен на нефть. Это соответствовало интересам Российской Федерации, обеспечивая дополнительные поступления в российский бюджет. Сам факт перманентной нестабильности в районе Персидского залива усиливал геополитический вес Москвы как проверенного поставщика энергоресурсов. В то же время деэскалация конфликта ударит по российским позициям, усиливая ее конкурентов на энергетических рынках.
Потенциальное развитие торговли между Ираном и Саудовской Аравией в случае достижения компромисса тоже создает интересные возможности для обеих сторон. Тегерану, страдающему от давления американских санкций, с одной стороны, довольно выгодно искать источники поступления средств в государственный бюджет в региональном окружении. С другой стороны, его многомиллионное население формирует перспективный рынок сбыта для арабских экспортеров.
Главной "жертвой" потенциального урегулирования саудовско-иранского противостояния становится Тель-Авив. По отношению к нему Иран сохраняет откровенно вражескую позицию. И, очевидно, не намерен ее менять. Расширение иранской экспансии в регионе привело к формированию антииранской коалиции в составе Израиля и арабских стран во главе с Саудовской Аравией. Впрочем, если Эр-Рияд и Тегеран достигнут компромисса, израильтяне вновь окажутся наедине с опасным врагом, который существенно усилит свой потенциал для атак против Израиля.
Впрочем, пока рано говорить о реальных результатах в саудовско-иранском диалоге. Стороны осторожны в оценках его перспектив: надеются на успех, но настаивают на необходимости реальных действий и уступок со стороны оппонента, направленных на деэскалацию. Не следует забывать и о президентских выборах в Иране, которые состоятся этим летом. Победа на них представителя консервативного крыла может существенно повлиять на региональную политику Тегерана.
То есть даже в лучшем случае вряд ли следует ожидать реального и полномасштабного восстановления доверия между Саудовской Аравией и Ираном, учитывая глубину существующих межгосударственных разногласий и очевидное нежелание уступать региональным амбициям. Скорее, речь идет о поисках временного неустойчивого компромисса, который не принесет реальной стабильности на Ближний Восток.
Николай Замикула, старший научный сотрудник Национального института стратегических исследований
Белый дом Бюджет Вашингтон Дональд Трамп Лето США
