Politico: Европа превращается в вассала США
Европа превратилась в игровую площадку для США, которые больше не считают нужным учитывать интересы своих заокеанских коллег. Об этом в своей статье в журнале Politico пишет португальский политолог Бруно Мацаес.
Трансатлантические отношения не сохранятся, если оба партнера не будут сильными. А ЕС слаб и все более и более становится не партнером, а вассалом США. Сегодня Европа больше похожа на игровую площадку, чем на игрока, считает автор, а Вашингтон больше не считает нужным обращать внимание на мнения или желания европейцев.
Самая большая угроза Западу - это не европейская автономия, а европейская слабость.
Концепция Европейской стратегической автономии все чаще представляется как опасность для Запада как политического сообщества, - идея заключается в том, что Европа, которая не зависит от Соединенных Штатов, будет уходить по спирали от трансатлантического альянса, даже когда Вашингтон готовится противостоять Пекину.
Истина как раз в обратном: Запад не может выжить без сильной Европы.
Будущее континента часто сводится к одному из двух сценариев: в первом случае трансатлантический альянс продолжает процветать и способен предотвратить угрозы со стороны Китая и России. Во втором случае западное партнерство увядает, оставляя Европу слишком слабой, чтобы избежать превращения в полуостров Евразии, находящийся под тем или иным контролем гигантов на востоке.
Но есть и третий, менее обсуждаемый сценарий, который одинаково опасен для Европы - тот, о котором бывший госсекретарь США и старый трансатлантический волк Генри Киссинджер предупреждал в своем провидческом эссе: что, если Европа потеряет свою независимость не из-за Москвы или Пекина, а из-за Вашингтона? В этом сценарии трансатлантическое сообщество распадается, но США остаются в Европе в качестве своего рода иностранной силы хотя бы для того, чтобы помешать своим великим конкурентам войти.
Некоторые полагают, что это, возможно, уже начинает проявляться. Политический философ и историк Луук ван Мидделаар завершил недавнюю лекцию в Париже словами: "В наших отношениях с Америкой мы, возможно, переходим от статуса партнеров к статусу вассалов. Трамп дал нам ранее представление об этом".
Как сказал мне на этой неделе Пьер Вимон, первый генеральный секретарь Европейской службы внешних связей, европейцы привыкли говорить "нет", когда это необходимо. Однако нехватка инвестиций в оборону и снижение технологического и финансового влияния сделали их нежелающими или неспособными повлиять на американские расчеты. Вимонт опасается, что "концепция Европы как вассала становится все более и более признаваемой".
Действительно, все чаще складывается впечатление, что позиция США по отношению к своим союзникам стала прямо противоположной той, какой она была когда-то. Азия и Европа поменялись местами. Во время холодной войны Вашингтон не стеснялся проявлять власть более открыто в делах с Японией, Индонезией или Филиппинами. Имело смысл продемонстрировать силу, если это могло предотвратить коммунистический переворот в Джакарте или Маниле.
Сегодня Европа больше похожа на игровую площадку, чем на игрока. Как ясно дал понять тогдашний госсекретарь США Майк Помпео во время визита в Париж в ноябре прошлого года, все, о чем заботится Вашингтон, - это предотвратить современную версию коммунистического переворота: захват Китаем европейских технологических компаний.
В недавнем телефонном разговоре Ричард Гренелл, бывший американский посол в Берлине, сказал мне, что США рискуют "позволить Европе отойти от западного альянса". Примечательно, что многие американцы сейчас воспринимают Европу не столько как партнера, сколько как трофей.
Ряд факторов объясняет, почему Вашингтон больше не считает нужным обращать внимание на мнения или желания европейцев. Джастин Вайсс, бывший в свое время директором по планированию политики французского Министерства Европы и иностранных дел, напомнил мне, что эти факторы были уже очевидны в 2013 году при Бараке Обаме.
Во-первых, поскольку Китай заменил Россию в качестве главного конкурента Соединенным Штатам, Европа сейчас находится далеко от центра событий. Напротив, Япония и Индия приобрели большее значение.
Во-вторых, как отметил бы Вимон, Европа потеряла как экономический, так и военный потенциал. Если Европа рискует быть захваченной Россией или Китаем, кто в состоянии остановить их? Только не сами европейцы.
В-третьих, Вашингтон сегодня чувствует себя более уязвимым, чем во времена холодной войны. Советский Союз никогда не превышал 40% экономического производства Америки. Китай уже составляет 70%, и этот разрыв может полностью исчезнуть менее чем за два десятилетия. Появление равного соперника приведет к тому, что Америка станет менее щедрой и гораздо более меркантильной.
В последние месяцы своего пребывания на посту канцлера Германии Ангела Меркель, по-видимому, была поглощена этим вопросом европейской слабости и, похоже, очень стремится сделать это прощальным предупреждением своим сотоварищам по управлению ЕС. Когда президент США Джо Байден встретился с президентом России Владимиром Путиным в Женеве, она поспешила заявить, что Европа должна говорить своим собственным голосом по тем вопросам, где на карту поставлены ее безопасность и процветание.
По словам одного их присутствовавших на саммите Европейского совета, где это обсуждалось, она высказалась по этому вопросу необычно эмоционально. И все же, когда она присоединилась к президенту Франции Эммануэлю Макрону в поддержке саммита между Европейским союзом и Россией, франко-германское предложение быстро захлебнулось в море взаимных обвинений между другими европейскими лидерами.
Как сказал мне ряд дипломатов из Центральной и Восточной Европы, Байден может считать Путина находящимся в позиции силы. Европейский союз оказался бы в положении слабости.
При этой модели капитулянтства, взявшей верх, ЕС должен просто смириться с судьбой быть политически и экономически зависимым от новой американской империи. И если дело дойдет до этого, то я бы присоединился к этим трусоватым дипломатам в выборе американского хозяина из доступных альтернатив.
Но у нас не должно быть иллюзий: такой исход не означал бы перековки Запада; это означало бы его смерть. И, как многие в Париже и Берлине, я не могу избавиться от ощущения, что надвигается недозволительный сценарий Киссинджера.
В любом кризисном браке проблемы начинаются, когда партнеры вступают на разные жизненные пути. США, похоже, движутся к новой, захватывающей холодной войне. Европа, возможно, погружается в геополитический закат.
Вашингтон Германия Европа Пекин США
