Экс-глава МИД Великобритании подробно рассказал о плюсах и минусах выхода из Евросоюза
Если бы жители Великобритании сегодня впервые голосовали за вступление в Европейский Союз, большинство на референдуме высказались бы против.
Об этом на Киевском форуме безопасности заявил Малькольм Рифкинд, председатель комитета по вопросам обороны и безопасности (2010-2015), Государственный секретарь Великобритании по иностранным делам и делам Содружества (1995-1994).
"Это - не консультативный референдум, как голландский. На основе этого референдума будут приниматься решения. Если британцы проголосуют за выход из ЕС даже с небольшим большинством, то это произойдет.
Это важное решение. Этот вопрос практически не рассматривался на протяжении 40 лет.
Возникает вопрос: почему британцы решили провести референдум именно сейчас? Тут надо сделать акцент на том, что это на является неожиданностью, какой-то неожиданной волной вевроскептицизма, которая охватила Великобританию. Тут есть два фактора, которые надо понять.
Первый - что евроскептицизм является очень важной частью британской психологии на протяжении 40 лет членства Великобритании в ЕС. Мы не были в числе первых шести стран, когда они решили создать ЕС. Мы могли бы быть (в их числе), но мы отклонили приглашение. И когда мы после этого вступили, мы еще проводили референдум, и британская общественность проголосовала 2:1 за то, чтобы остаться в ЕС, т. е. не все были «за». Это означает не что Великобритания разделилась, а что Европейское сообщество уже стало Европейским союзом, и процесс евроинтеграции пошел намного дальше, чем думали люди Великобритании.
Большинство людей в Великобритании в 1970-е годы говорили о вступлении в торговую организацию, свободной торговле, общем рынке и пр. Они думали, что это - все, и они имели право так думать. Все, кто читал Римский договор, могли бы понять, что это - динамический процесс. То, что мы видим - это не просто еврозона, это интеграция, которая влияет на повседневную жизнь людей. Это не просто торговля, это, например, и европейский суд, который вынуждает изменять национальное законодательство, или вопросы здравоохранения, социальной политики, фискальной политики.
Почему для Великобритании это является большей проблемой чем для других стран? Потому что так исторически сложилось, что у нас очень другая история и география. Мы всегда были островом на западной окраине Европы, счастливым островом, нам повезло - многие столетия на нашу территорию никто не вторгался. Т. е. нам не приходилось иметь дело с непосредственной опасностью для нашей территории. Мы вступили в войну в 1939 году потому, что был нарушен баланс сил в Европе, как и в 1914 году когда была Первая мировая. Это были очень особенные ситуации.
Нам также повезло, что наш национальный парламент - реальный парламент еще с 1600-х годов, ему более 400 лет. Конечно, у нас демократия не была идеальной, она менялась с годами, но система парламентской демократии и верховенство права у нас существует 400 лет. Мы в большой степени привыкли к тому, что мы сами управляем собой. Для нас концепция наднационалности, Европейского парламента, Европейского суда, необходимость отдать часть суверенитета - все это для нас неприемлемо.
В этом смысле европейские страны имеют намного больше проблем - демократия не такая уж и старая, верховенство права - современная теория. Мы можем говорить, что ЕС усиливает демократию и верховенство права в этих странах. А Великобритания не чувствует потребности во внешнем влиянии для развития нашей демократии. Мы даже иногда чувствуем, что в ЕС есть определенный дефицит демократии потому что решения, которые там принимаются, могут влиять на суверенитет всех стран ЕС. Иногда решения принимаются квалифицированным большинством, что идет против тех стран, которые это не поддержали. Это очень трудно пояснить людям, которые привыкли управлять сами собой. Возможно, нам вообще не следовало вступать в ЕС.
Когда я был министром иностранных дел, меня в одной газете называли умеренным евроскептиком. Но я голосовал за то, чтобы Великобритания оставалась в ЕС.
Почему я это делал несмотря на все, что я сказал? По двум причинам. Первая - мы уже не являемся Британской империей. Мир становится все более и более глобальным. Много фундаментальных решений принимают США, Россия, Индия, ЕС - с нами или без нас. И как отдельная страна, в которой живет 65 млн человек - примерно как во Франции - мы понимаем, что мы не будем способны влиять на эти глобальные решения. А как часть ЕС мы имеем такую возможность, серьезно влиять на решения, которые влияют на всю планету.
Есть и вторая причина, очень важная для нас как для свободной страны со свободным рынком, открытой торговлей, которая всегда была против протекционизма. Единый рынок - это товары и услуги, которые свободно перемещаются. Наше процветание и экономика основаны на свободной торговле, и я тут не согласен с моими согражданами, которые за то, чтобы Великобритания вышла из ЕС. Если бы мы проголосовали за это, то мы бы могли провести переговоры с ЕС о продолжении участия в едином рынке как Норвегия или Швейцария. Но это не имело бы смысла, потому что все решения в ЕС касаются не только свободного рынка, и тогда мы бы зависели от решения всех остальных, но сами бы не принимали участие в этих решениях.
Европейский союз сам радикально изменился, и не потому, что правительства этого хотели. Евроскептицизм - это уже не британское явление. Он сейчас существует по всей Европе - в Нидерландах где премьер сказал что дни, когда существовал тесный союз, уже позади, во Франции, Германии и других странах, где есть влиятельные силы, которые говорят, что эти страны не должны слишком жертвовать своим суверенитетом.
Сохраняя ЕС, нам надо сохранять этот баланс. Я считаю, что сейчас Европа переходит туда, где баланс будет более удовлетворительным. Я часто слышал, что в Брюсселе говорят: хорошо, мы согласны с Европой, которая развивается с двумя скоростями, но это означает что одним надо будет идти дольше, а другим - быстрее. Но это все не так.
Сейчас, когда в ЕС 28 членов, из них 16 в зоне евро, а такие страны как Британия, Швеция, Дания не хотят быть в зоне евро. Возможно, некоторые страны не смогут отвечать условиям членства в зоне евро, особенно если мы говорим о новых членах, например с Балкан. На протяжении нашей жизни будет два вида членов ЕС. И тут речь идет не только о зоне евро. Есть страны, входящие в НАТО, есть не входящие, есть страны, входящие в Шенгенскую зону, есть не входящие. Сейчас мы входим в ситуацию, которая меня, как британского гражданина устраивает больше. Но ЕС пытается быть таким, как США, чем-то единым из 28 стран с разными культурами, языками и пр.
Идея наднационального единства далеко не всем нравится. Многие хотят, чтобы в Европе сохранялось разнообразие, чтобы мы вместе работали над внешней политикой, единым рынком, торговлей, экологией, не признавали национальных границ. Но по другом вопросам все больше ответственности должно быть на национальном уровне, уровне правительств, избранных своим народом. Мы как европейская страна в ЕС не должны иметь меньше автономии, чем Техас, или Калифорния в составе США.
Я уже говорил, что пока не знаю, каким будет результат референдума. Пока что ситуация у нас выглядит более-менее сбалансированной. Но это не совсем так. Люди должны четко понимать, за что они голосуют, быть уверенными в своем выборе. Это, я знаю, вызывает определенное раздражение в ЕС. Британцы очень осторожны. Если бы мы впервые голосовали за присоединение к ЕС, то большинство проголосовало бы против. Но мы были в ЕС, и мы можем получить ответ на вопрос о том, какими будут условия существования в ЕС. Лучше что-то худшее, но знакомое", - пояснил политик.
