Как вернуть Донецк: Страхи жителей оккупированного города
9 мая соседка Ольга Николаевна вытащила меня посмотреть на "празднество" в Донецке.
"Ты посмотри, сколько людей! Десятки тысяч! Они все заодно - они против возврата Украины. И когда видишь такое количество, понимаешь: назад дороги нет, Украины здесь уже не будет. Что бы кто ни говорил и на что бы ни надеялись", - вторила Ольга Николаевна, приветствуя флажком "ДНР" демонстрантов.
"Во-первых, здесь не только Донецк, а люди со всех городов "республики". Во-вторых, их объединила не ненависть к Украине и не вера в "ДНР" (вернее, не всех). Их объединил День Победы и память. В-третьих, здесь, думаю, немало тех, кто хотел бы, чтобы этот хаос закончился, и сюда вернулась истинная государственность", - попыталась мягко парировать я.
"Ничего не выйдет. "Республика" корнями проросла и с каждым днем укрепляет свою государственность. Эти люди не просто не хотят возврата Украины, они даже его боятся. К этой жизни мы уже привыкли, а что нас ждет при Украине? Нам рассказывают только об ужасах, которые там творятся и которые при смене власти придут сюда. Поэтому слишком много рисков, слишком много опять можем потерять. Я уже не говорю о войне, разрушениях, смертях и то, что люди по обе стороны друг на друга озлоблены", - продолжала Ольга Николаевна.
Пропаганда в "ДНР" за два года свое дело сделала и продолжает отдалять тех же дончан (конечно, не всех, но большинство) от свободных территорий. И если спросить у обычных жителей, что вас пугает при возвращении Украины, то в ответ услышишь примерно следующий перечень.
Прежде всего высок страх перед так называемыми правилами войны - "победитель получает все", "три дня на разграбление", в этом же ряду идет понятие "зачистки". "Это будет жестокий, кровавый проход с бессмысленными убийствами, бессистемным грабежом и изнасилованиями", - запугивают "дэнэровские" ресурсы. Вы, может быть, удивитесь, но я встречала в Донецке людей, которые реально верят в "концлагеря для сепаратистов". "А как не верить, когда по телевизору эти истории крутят. И все знают, что заброшенная стройка под Ждановкой должна была стать концлагерем, что там даже крематорий есть. И под Мариуполем такой же. Нам показывали". Сюда же плюсуем страшилки о "геноциде русскоязычного населения", "распятых мальчиках" и пр. И никакие твои объяснения не перебивают "веру в телевизор".
"На нас уже навесили ярлыки: сначала сепаратисты и террористы, теперь коллаборанты и живущие под оккупантами. Сейчас такие возгласы звучат издалека. А если мы вернемся в Украину, то о нас ноги вытирать будут. Все эти министры, командиры и прочие местные элиты первыми же в Россию укатят. Нам же, обычным, и раньше бежать было некуда, а с таким обнищанием и подавно. Поэтому, конечно, боимся", - включается в разговор Вера, дочь Ольги Николаевны.
Есть опасения и бытового уровня. Например, страх потерять работу. Учителям внушается: раз они преподавали по антиукраинским программам, Украина им этого никогда не простит. Аналогично врачи, которые вынуждены были лечить и боевиков. Да те же предприниматели, которые перерегистрировались и платят налоги в "ДНР".
Отдельная тема - займы. На оккупированных территориях часть людей осталась с автомобилями, квартирами, приобретенными в кредит. Вожди "ДНР" как мантру твердят: ни копейки украинским банкам, живите в своих квартирах, "республика" вас не оставит. В 2014 г. отсюда ушла банковская система, хотя через посредников и сейчас можно "закинуть" деньги на украинские счета. Но многие потеряли работу, уровень доходов сократился в разы. Какое там погашение кредитов! Тут хотя бы на продукты и лекарства хватило! А проценты-то растут, а штрафные санкции-то страшат. А банки не спешат с разъяснениями. При этом мы понимаем, что "новые элиты" отжали все, что хотели, живут в роскоши за чужой счет и ради защиты своего "майна" готовы круглосуточно вещать и о "хунте", и о "фашисты у наших ворот".
Вопрос по поводу записей в трудовых книжках и стажа работы. Будут ли они учитываться или эти годы просто вычеркнут из жизни? В "ДНР" женщины на пенсию уходят в 55 лет. Мало кто при переходе на украинскую систему захочет терять эти пять лет. Да и вообще, что будет с документами, помеченными печатью в виде двуглавого орла (или, как говорят в Донецке, в виде "курицы")? Кто мог, тот подстраховался и имеет две те же трудовые книжки: одна - с печатью-трезубцем, другая - с орлом-курицей. По такому принципу оформляют документацию, например, предприятия, работающие по двойному "стандарту": платя налоги в Украине и в "ДНР". Но большинство же сидят "на орле". Вроде бы это все мелочи, но они цепляются одна за другую и усиливают этот страх перед украинским будущим.
А как быть выпускникам с аттестатами и дипломами? Как вообще детей перестраивать на новую систему, если им уже почти два года в детсадах, школах и вузах "вдалбливается", что Украина - враг, а "Гиви" и "Моторола" - герои? Это самый больной вопрос.
"А я переживаю, что пенсионерам при Украине в Донецке не выжить. Вот мы по две пенсии получаем. Не все, но многие. Да, у части после проверок сейчас забрали украинские выплаты, но моя знакомая уже ездила и все восстановила. А я сразу оформила выдачу пенсии в Украине именно на почтовом отделении (город не назову, не проси), раз в месяц зять меня возит на получение. Таких, как я, проверки не задели. Но даже если будет одна здешняя пенсия, то с голоду не помрем. Все-таки каждый месяц получаем продукты от Ахметова, плюс от его фонда я лекарства имею. Волонтеры здесь работают. С трудом, но и российскую гуманитарку раз в квартал выбить можно. В "ДНР" льготы у нас, стариков, все сохранены, а в Украине их пересматривают. А потом придется лишь на одну украинскую пенсию жить, без гуманитарки и льгот? Я уже молчу о новых коммунальных тарифах в Украине! А что будет с нашими платежами за квартиры, которые мы два года носим в Центробанк? Что, по новой платить или как?" - вопрошает другая соседка Светлана Сергеевна.
Пенсионеры, люди среднего возраста упоминают, а молодежь за ними повторяет, и тему декоммунизации. Сейчас они живут в окружении своего, в том числе и советского прошлого, с памятниками Ленину, с проспектами Дзержинского и пр. И то, что в "ДНР" все это "наследие" на месте, - еще один тезис пропаганды в тему "Украине здесь не быть".
"У нас столько разрушений, столько людей лишились жилья. Это же восстанавливать и восстанавливать. И что, Украина будет это делать? Мы же ездим в тот же Славянск, Дзержинск, Мариуполь. Вот как в 2014 г. здания там обстреляли, так эти руины до сих пор и стоят. Мы же на это смотрим и понимаем: если у украинской власти за два года до этих городов руки не дошли, то с нашими сравненными с землей районами и поселками, затопленными и порезанными шахтами, вывезенными заводами вообще не справятся", - вздыхает Вера.
И вот после каждого тезиса собеседницы меня спрашивают: ну как этот вопрос Украина будет решать? А как этот? Что в Киеве говорят, ты ж там часто бываешь? Может, просто сюда информация не доходит? Мне же им, по большому счету, и ответить нечего.
"Ну а если Россия отдаст приказ своим уйти? За ними выедут захарченки, мотороллы и прочие. Украина восстановит границы. Что будете тогда делать?" - спрашиваю я.
"Будем смиряться. Но никуда не уедем. А фигу в кармане припрячем", - спокойно отвечает Ольга Николаевна, по которой видно, что и поворота событий в сторону Украины она не исключает.
"А вы не понимаете, что лишаете нормального будущего, образования, современных знаний, документов международного образца, путешествий по странам и пр. своих детей, внуков? Ради чего? Ради "незабудемнепростим"? Ради "хочу" именно пожилых людей?" - продолжаю спорить я.
"Может, в чем-то ты и права. Я вот иногда думаю, что "ДНР" - это кладбище животных. Нас, стариков, сюда судьба привела умирать. А нам все равно при ком последние годы доживать, главное - в своем доме, в своей кровати, на родине. Так мы устроены. А дети? Ну, если им не понравится, всегда смогут уехать. В принципе, многие-то и разъехались. С работой-то здесь - увы. А Россия нам пенсии будет платить годами. Вон, на Приднестровье посмотрите. И платят, и платят, кто бы что ни говорил", - задумалась Светлана Сергеевна.
"Так, не раскисать! Все будет хорошо, потому что слишком долго было плохо", - попыталась взбодрить подругу Ольга Николаевна.
Сорокачетырехлетняя Вера же молчала и тоже думала: о сыне, о невестке, о внучке, которые еще летом 2014-го выехали в освобожденный город. И что видит она их теперь не чаще раз в полгода. И если этот "конфликт", который чиновники боятся официально признать войной, затянется надолго, и кто-то решит-таки реализовать проект "Стена", то она их и вовсе может не увидеть. "ФРГ и ГДР. Вот к чему мы идем", - тихо резюмировала Вера.
Но спустя буквально пару часов мои собеседницы включат в Донецке телевизор, из динамиков посыплется а-ля "Как хорошо в стране советской жить", "Несмотря на... наша республика... в едином порыве", "И вот на площадь выходят трудящиеся Кировского района! Ура, товарищи! - Ур-р-р-а-а-а!". И пока Украина не рефлексирует на элементарные страхи жителей того же Донецка, пропаганда продолжает капать, вербовать, зомбировать и отдалять.
Лина Грач
