Отрывок из книги: "Почему мужчина должен быть хорошо одет"
Эссе теоретика модернистской архитектуры Адольфа Лооса.
Издательство Strelka Press запускает новую малую серию - будут публиковать яркие тексты-манифесты о городе и городской культуре, написанные в XX веке. Сборник эссе Адольфа Лооса "Почему мужчина должен быть хорошо одет" один из первых на очереди. Теоретик и практик модернистской архитектуры размышляет о сложностях и философии моды на стыке XIX и ХХ веков, у которой на удивление много общего с современностью. TrendSpace публикует отрывок из новинки.
Быть хорошо одетым. Кто бы этого не хотел? Наш век устранил сословные требования к одежде, и теперь каждый имеет право наряжаться как король. Мерилом культуры государства может служить число граждан, пользующихся этим достижением свободы. В Англии и в Америке им пользуются все, на Балканах - только десять тысяч привилегированных. А в Австрии? Я не рискую ответить на этот вопрос.
Один американский философ как-то заметил: молодой человек богат, если имеет разум в голове и хороший костюм в шкафу. Такой человек знает, что делает. Он разбирается в людях. Что толку быть семи пядей во лбу, если ты дурно одет? Никто не заметит твоего ума и таланта. Поэтому англичане и американцы требуют от каждого, чтобы он был одет хорошо.
А немцам этого мало. Они тоже хотят одеваться красиво. Стоит англичанам надеть широкие брюки, как немцы немедленно начинают им доказывать, ссылаясь то ли на старика Фишера, то ли на золотое сечение, что широкие брюки неэстетичны и только узкие брюки могут претендовать на красоту. Немцы бушуют, бранятся и проклинают, а их брюки год от года становятся шире. Ах, мода такой тиран, негодуют немцы. Но что вдруг случилось? Произведена переоценка ценностей? Англичане снова надевают узкие брюки, и немцы выдвигают те же аргументы, но уже в защиту широких штанин. Понимай как хочешь.
Разве "модно" и "современно" не одно и то же? Ни в коем случае.
Англичане потешаются над немцами, алчущими красоты. Венера Медицейская, Пантеон, картина Боттичелли, песня Бернса, да, это прекрасно! Но брюки? Пиджак с тремя или четырьмя пуговицами? Жилет с небольшим или глубоким вырезом? Не знаю. Меня пугают дискуссии о красоте подобных вещей. Я нервничаю, когда немцы, указывая на какую-нибудь деталь одежды, злорадно вопрошают: «Неужели это красиво?»
Немцы из хорошего общества идут в ногу с англичанами. Они довольны, когда хорошо одеты. На красоту они не претендуют. Великий поэт, великий художник, великий архитектор одеваются по-английски. Стихоплет, богомаз и бездарный архитектор делают из своего тела алтарь, на котором приносят жертвы красоте в виде бархатных воротников, эстетичных брючных материалов и галстуков в стиле модерн.
Что значит хорошо одеваться? Это значит одеваться правильно. Корректно! У меня такое чувство, словно я приоткрыл тайну, которая до сих пор окутывала нашу моду. Словами «прекрасно», «шикарно», «элегантно», «пикантно», «смело» мы как бы заклинаем моду, хотим угнаться за ней. Но дело-то вовсе не в этом. Дело в том, чтобы наша одежда меньше всего бросалась в глаза. Красный фрак на балу бросается в глаза. Следовательно, красный фрак в бальном зале старо моден. Цилиндр бросается в глаза на катке. Следовательно, на катке он старомоден. Все броское в хорошем обществе считается вульгарным.
Но этот принцип осуществим не повсеместно. Пиджак, который останется незамеченным в Гайд-парке, непременно покажется броским в Пекине, в Занзибаре и на площади Святого Стефана в Вене. Именно потому, что он европейский. Как быть? Требовать от человека, стоящего на высоте культуры, чтобы он одевался в Пекине по-китайски, в Занзибаре по-африкански, а на площади Святого Стефана по-венски? Значит, принцип корректности имеет ограничение: чтобы быть одетым корректно, нельзя бросаться в глаза в центре культуры.
Центром западной культуры в наше время является Лондон. Вероятно, вам случалось во время прогулки забредать в такие места, где вы сильно выделялись на фоне окружения. Согласно принципу корректности, вам следовало бы от улицы к улице менять пиджаки. Но это нереально. Итак, перечислив все заданные условия, мы можем полностью сформулировать нашу теорему. Она гласит: ваша одежда современна, если, находясь в культурном центре и случайно очутившись в высшем обществе, вы привлекаете к себе как можно меньше внимания. Такова английская точка зрения, ее одобряет всякий благородно мыслящий человек, но она встречает активное неприятие в средних и низших слоях немецкого общества. Ни один народ не имеет в своем составе столько фатов. Фат - это человек, которому одежда служит лишь затем, чтобы выделиться на фоне окружения. Оправдывая свое шутовское поведение, немцы ссылаются то на этику, то на гигиену, то на эстетику. Эта традиция тянется от мастера Дифенбаха до профессора Йегера, от «современного» стихоплета до сынка венского домовладельца, она всех их духовно объединяет. И все-таки они терпеть друг друга не могут. Ни один фат не признает себя фатом. Один фат потешается над другим, и под предлогом искоренения фатовства немцы все больше ударяются в фатовство. Современный фат или фат по простоте душевной - всего лишь один вид широко разветвленного семейства.
И этих павлинов немцы подозревают в том, что они определяют мужскую моду. Слишком много чести для безобидных созданий. Из сказанного выше следует, что фат одевается отнюдь не современно. Это его бы не устроило. Он носит то, что считается модным в его окружении. Павлин - он и есть павлин.
Но разве «модно» и «современно» не одно и то же? Ни в коем случае. Вот потому-то франты в каждом городе различны. То, что импонирует им в пункте А, в пункте Б уже утратило свою прелесть. Тот, кто вызывает восхищение в Берлине, рискует быть осмеянным в Вене. Однако аристократы не заботятся о подобных мелочах, в высшем свете отдают предпочтение тем изменениям моды, которые средние классы меньше всего принимают к сведению. Аристократа уже не защищают сословные требования к платью, и ему не понравится, если завтра его обновку скопирует каждый, кому не лень. Ведь тогда ему придется срочно подыскивать замену своему костюму. Чтобы избежать этой вечной погони за новыми материалами и покроями, нынче прибегают к самым изощренным средствам. Новая форма совершенствуется годами как секрет Полишинеля, пока секрет великих портных не выболтает, наконец, какой-нибудь модный журнал. Пройдет еще год-другой, пока о ней узнает каждый мужчина в стране. И только тогда дойдет очередь до фатов, которые ее растиражируют. Но за время долгого странствования первоначальная форма, успев очень сильно измениться, подчинится географическому положению.
Великих портных с мировым именем, способных одеть клиента, руководствуясь воистину благородными принципами, можно перечесть по пальцам. В Старом Свете есть города с миллионным населением, где нет ни одной такой фирмы. Даже в Берлине не было ни одного великого портного, пока там не открыл свой филиал венский мастер Э. Эбенштайн. До Эбенштайна берлинский двор б? льшую часть своего гардероба заказывал в Лондоне у Пула. Зато у нас, в Вене, даже несколько таких мастеров. Этим мы обязаны счастливому обстоятельству, что наша знать - постоянный гость в drawing room королевы. Аристократы часто выписывали одежду из Англии и таким образом перенесли в Вену хороший тон, подняв венский пошив на высоту, вызывающую зависть за границей. Пожалуй, можно утверждать, что на континенте лучше всех одеты десять тысяч представителей венского высшего света, так как великие фирмы повысили уровень и других портных.
Одна фирма даже позволяет себе голубые бархатные обшлага на пиджаке! Н-да, если это не выйдет из моды...
Великие фирмы и их преемники имеют одну общую черту: страх публичности. Они всячески ограничивают круг своих заказчиков. Впрочем, не все они столь эксклюзивны, как некоторые лондонские дома моды, которые откроют вам дверь только по рекомендации Альберта Эдуарда, принца Уэльского. Но всякая внешняя роскошь им чужда. Руководству Выставки стоило большого труда уговорить некоторых лучших венских портных предоставить свои изделия для экспозиции. Следует признать, что мэтры весьма ловко выпутались из затруднительного положения: выставили только те объекты, которые не поддаются подражанию. Самым ловким оказался Эбенштайн. Он выставляет demidress (здесь его ошибочно называют смокингом) для тропиков (!), hunting vest (прусский дамский мундир для полковой патронессы) и coaching coat (ливрею для кучера) с гравированными перламутровыми пуговицами, из коих каждая - произведение искусства. Все в одном экземпляре. А. Келлер экспонирует фрак-пальто с обязательными серыми панталонами, в котором можно спокойно отправляться в Англию, и превосходные мундиры. Недурно смотрится и norfolkjaquet. Мастерская «Узель & сын» показывает свой козырь - униформы придворных и государственных служащих. По всей вероятности, они хороши, иначе фирма не смогла бы так долго занимать высокую строчку в этой табели о рангах. Франц Бубачек выставил спортивные костюмы императора. Его norfolkjaquet привлекает новизной и корректностью кроя. Г-н Бубачек проявил изрядное мужество, не убоявшись подражания и представив norfolkjaquet своей фирмы. То же можно сказать об ателье «Гольдман & Салач», чья специальность - униформы для яхтсменов. Богатую коллекцию униформ экспонирует и Йозеф Скалли, чья фирма славится своей аккуратностью. Эмерих Шенбрунн являет собой как бы переходный случай. Некоторые экспонаты доказывают, что фирма умеет работать в благородном стиле, но заметно и что она склонна идти на уступки другим кругам.
Однако на этом мои безусловные похвалы заканчиваются. Коллективная экспозиция Товарищества венских портных их не заслуживает. Работая на заказ, приходится иногда закрывать глаза на безвкусицу, так как за нее часто отвечает клиент, настоявший на своих собственных желаниях. Но в данном случае мастера могли бы показать, что они стоят выше клиентуры, что готовы конкурировать с великими фирмами, если им дадут развернуться. Но большинство из них упустило эту возможность. Уже самый выбор материалов обнаруживает их некомпетентность. Из ткани коверкот они шьют длинные пальто, а из пальтовых тканей - короткие пальто-коверкоты. Для будничных костюмов сакко они используют твид norfolk, а сюртуки шьют из тонкого сукна.
С кроем дела обстоят не лучше. Весьма немногие стремятся работать в благородной манере, большинство потрафляет фатам. Чтобы те могли красоваться в двубортных жилетах, клетчатых костюмах и бархатных воротниках. Одна фирма даже позволяет себе голубые бархатные обшлага на пиджаке! Н-да, если это не выйдет из моды... Назову нескольких мастеров, которые слегка дистанцировались от этого шабаша ведьм. Антон Адам хорош, но слишком глубоко вырезает свои жилеты. Можно упомянуть также Алоиса Декера; Александр Дойч выставил одно удачное зимнее пальто; Йозеф Хуммель показал хороший ulster и хороший norfolk; Р. Кроупа подпортил оторочкой свой в общем-то корректный сюртук; Эмануэль Куль смотрится пристойно; Леопольд Курцвайль, Иоганн Найдль и Венцель Слаби представили правильные сюртучные костюмы; Йозеф Розиваль экспонирует хороший фрак. Я бы охотно назвал еще одну фирму, которая с готовностью привезла свои изделия на Выставку. Но когда я попытался расправить складку на ее norfolkjaquet, которая затем и придумана, чтобы не стеснять свободного движения руки, это оказалось невозможным: складка была фальшивой.
1898-й.
Адольф Лоос, "Почему мужчина должен быть хорошо одет". Издательство Strelka Press.
