Жемчугов рассказал об издевательствах боевиков и попытках себя убить
Владимир Жемчугов, освобожденный после почти года плена у боевиков, пытался покончить с собой, чтобы ненароком не выдать своих товарищей боевикам.
Об этом он рассказал в интервью газете "Факты", вспоминая время, проведенное в больнице после подрыва на растяжке.
"Меня постоянно допрашивали, давили психологически. Я лежал весь обожженный, в осколках, после очередного наркоза. А боевики в этот момент приставляли мне к виску пистолет и обсуждали, где меня закопают", - рассказал он.
"Давай в Каменке, - говорил один. - Там много цыган. Пусть выглядит так, как будто его убили цыгане". "Нет, лучше на Острой Могиле, - предлагал другой. - Помнишь, мы там уже двоих закопали?", - процитировал Жемчугов.
"Допрос с пристрастием вели мужчина и женщина. Женщина была из "министерства госбезопасности "ЛНР". Как только она приставляла мне к виску пистолет, я начинал вслух молиться и прощаться с родными. И она говорила: "Черт возьми, я не могу стрелять! Пусть заснет хотя бы - тогда убьем". И так раз пять-шесть за ночь. Я понимал, что это отработанные психологические приемы, и не поддавался", - добавил он.
По словам Жемчугова, на тот момент он уже не боялся смерти.
"Перед тем как идти в партизанский отряд, привел в порядок все документы, составил завещание. С жизнью я попрощался, еще когда раненый выполз на трассу и лег под "Урал" - объяснил он.
Сепаратисты пытались сломать Жемчугова разговорами о семье: "Мы найдем твоих жену, мать и дочь, - говорили. - В мешках перевезем их через границу и будем пытать до тех пор, пока ты не расколешься. Они будут здесь, и ты будешь слышать, как они мучаются".
"Потом сказали, что жена от меня отказалась: "Такой инвалид, как ты, ей не нужен. Ее уже видели с другим. У нас даже есть фотографии. Жаль, ты не можешь их посмотреть". Они пытались внушить мне, что и моя семья, и моя страна обо мне забыли и я никому не нужен" - рассказал мужчина.
"Потом подключились российские спецслужбы. Это было понятно и по их вопросам, и по акценту. Хотя они и пытались выдать себя за "луганчан-ополченцев". Они почему-то решили, что поймали чуть ли не спецагента. По телевидению "ЛНР" меня называли "международным шпионом", - отметил Жемчугов.
"Я по-прежнему не сдавался, и мне начали колоть какие-то странные препараты. Наверное, это то, что спецслужбы называют "сывороткой правды". Я вроде бы был в сознании и понимал, что ничего не должен говорить. Но... говорил и не мог себя контролировать. Испугался, что могу сдать своих партизан, и решил с этим покончить", - рассказал он.
"Перегрыз трубки капельницы и начал в них дуть, чтобы в вену попал воздух и наступила смерть. У меня почти получилось. Но это увидели охранники. Меня связали, тут же поставили новые капельницы. И все же я не оставлял попыток покончить с собой. Падал с кровати, бил охранников ногами, отказывался от еды, просил меня застрелить. Ко мне вызвали врачей из психдиспансера, они стали делать уколы", - заявил Жемчугов.
"Потом пришел заведующий отделением и сказал: "Тебе все равно не дадут умереть. Но если что-то случится, виноватыми сделают нас, врачей. Говорят, у тебя жена врач. Не подставляй нас", - добавил он.
Жемчугов сказал, что большинство врачей относились к нему хорошо, но ожоговом отделении, где ему должны были делать пересадку кожи, по вечерам санитарки напивались и "развлекались": "Приходили в мою палату, начинали меня толкать, оскорблять, унижать. "Охранники" им не мешали - стояли рядом и смеялись".
