Голодовка пока не помогла "Движению матерей 328" встретиться с Лукашенко
Почти две недели в Беларуси голодают 11 женщин, протестуя против жестоких приговоров их детям и мужьям, осужденным за наркотики. С ними встретился корреспондент DW.Уже почти две недели, с 27 апреля, голодают активистки "Движения матерей 328", созданного в Беларуси родственниками осужденных по статье 328 Уголовного кодекса (УК) Беларуси "Незаконный оборот наркотических средств". Таким образом они хотят добиться личной встречи с Александром Лукашенко. Аудиенция у главы его администрации Натальи Качановой результатов пока не принесла. Руководители силовых ведомств с правом выдвижения законодательных инициатив, о чьем присутствии просили матери, на нее не пришли. В итоге женщины решили продолжить бессрочную голодовку, география которой тем временем расширилась.
Начало голодовки "матерей 328" под давлением белорусских властей
Небольшой райцентр Калинковичи в Гомельской области был выбран центром голодовки спонтанно, рассказывает гомельчанка Татьяна Каневская, сын которой был приговорен к 5 годам заключения за посредничество в приобретении нескольких граммов марихуаны. Изначально она подавала заявление о ее начале гомельским властям, однако руководство областного центра предупредило, что не потерпит подобной акции. Когда женщины стали искать квартиру в соседних городах, оказалось, что за ними следят, телефоны прослушивают, и каждый раз на готовых помочь владельцев жилья оказывала давление местная администрация.
Переезд в Калинковичи, где стояла пустой квартира одной из соратниц, напоминал детективный сюжет. До последнего, вспоминает Татьяна Каневская, существовала опасность, что потенциальные участницы будут превентивно задержаны милицией и ничего не получится. Лишь закрывшись изнутри, они пригласили журналистов и публично заявили о начале голодовки.
Хозяйка квартиры, также активистка "Движения матерей 328" Елена Казакова отмечает, что буквально в тот же день на пороге появились милиционеры с повесткой от прокурора, решившего вызвать ее для дачи объяснений "по факту предоставления помещения для проведения несанкционированного массового мероприятия". Но выходить из квартиры женщина отказалась. По статье 328 отбывают наказание ее наркозависимые гражданский муж и зять, которые изготовляли наркотик из маковой соломки для собственного потребления. Об их зависимости милиционерам было известно заранее, поэтому приговоры в 8 и 9 лет колонии она считает несправедливыми.
Голодовка может привести к необратимым изменения в здоровье женщин
Голодовка проходит в трехкомнатной квартире на первом этаже старой советской двухэтажки почти на окраине города. Зайдя в нее с улицы, сразу чувствуешь тонкий неприятный запах ацетона. Этот запах изо рта - следствие ацидоза: из-за полного отказа от еды организм голододающих перешел на внутреннее питание, сжигая накопленные им запасы и второстепенные ткани. О возможном скором начале необратимых процессов в организме женщин уже предупредили врачи, говорит Елена Казакова.
По ее словам, опыта голодовки ни у кого из "матерей 328" не было, поэтому начали они с ошибки - стали пить бутилированную воду. Из-за этого самой старшей 66-летней участнице голодовки стало плохо, и ее попросили прекратить протест. Приехавшие врачи скорой помощи объяснили тогда, что организму обязательно нужна минеральная вода. Теперь по их совету женщины добавляют в нее немного меда и яблочного уксуса. Они уже перешли на особый режим дня: из-за голода организм просыпается в 6 утра, а ложатся с заходом солнца.
На сегодня голодающих матерей стало больше и география акции расширилась. В Калинковичах продолжают оставаться шесть человек, еще семь матерей голодают в деревне Остров под Минском, две женщины присоединились к акции с 7 мая в Гродно и одна мама в Витебске. Но одиночек Татьяна Каневская упрашивает не голодать: "Их просто раздавят местные власти".
Матери осужденных за наркотики уверены, что помочь им может только Лукашенко
Требование женщин остается неизменным: личная встреча с президентом страны. Александру Лукашенко матери хотят рассказать, как в тюрьмы массово сажают не организаторов преступных схем, а лишь низовое звено - наркопотребителей и закладчиков доз. А милиционеры с помощью 3-й части статьи 328 УК делают карьеру: по ней распространителям наркотиков грозит до 25 лет лишения свободы, что обещает правоохранителям премию и повышение по службе. Женщины хотят, чтобы Лукашенко узнал правду, создал комиссию по пересмотру дел и дифференцировал ответственность за наркопреступления.
Встреча с главой президентской администрации Натальей Качановой 2 мая получилась эмоциональной, вспоминает ее участница Лиана Шуба. Активистки опасались, что разговор будет беспредметным в отсутствие министров с правом законодательной инициативы. Об этом Лиана Шуба открыто и заявила Качановой, пришедшей со своими замами. Глава администрации ответила, что закон суровый, но правильный, и пообещала все доводы матерей передать президенту.
Правда, женщины чиновникам не доверяют и подозревают, что те искажают информацию для главы государства, опасаясь его гнева. Лидер "Движения матерей 328" из Гродно Лариса Жигарь, которая держит голодовку с минской группой, объясняет этот скепсис долгой перепиской. В течение двух с половиной лет матери обращались во все без исключения государственные инстанции с просьбой смягчить законодательство. На словах чиновники понимают проблему и соглашаются, что правоприменительная практика по статье 328 частично исказила ее суть, но официальной реакции нет. "Без отмашки президента они боятся даже пальцем пошевелить, голодовка - наш единственный шанс достучаться", - уверена Лариса Жигарь.
За помощью во встрече с белорусским президентом они обращаются даже в посольства европейских государств. 6 мая, рассказывает активистка Антонина Лепехина, подобное обращение было направлено и в адрес посла Германии Петера Деттмара (Peter Dettmar). Матери осужденных просят его передать их письмо Ангеле Меркель (Angela Merkel), в надежде, что она, возможно, сможет повлиять на белорусского лидера.
Однако вопрос, что делать, если Александр Лукашенко обо всем уже знает, завел матерей в тупик. В это они не верят.
